Аламан, один из двенадцати учеников бога, гений магии, когда-то очень давно создал Атлантиду — идеальный мир магов и людей. Он научил их всему, что умел сам. Он подарил им законы, науку и многое другое. Он сделал из глупых неразвитых людей Земли цивилизованное общество. Он не считал себя богом, но многие обвиняли его в этом. Некоторые называли его материальным воплощением мерцающей звезды Ализиз, давая тем самым звание сильнейшего бога вселенной. Он лишь посмеивался слушая этот бред.

Когда Аламан трагически погиб, в Атлантиде начался хаос. Оставшийся без защиты, материк подвергался постоянным нападениям варваров. Жена Аламана, высшая вампирша, зная, что значил это материк для ее покойного супруга, скрыла Атлантиду. Она, Ремерия, создала огромную сферу, защищающую и скрывающую развитую цивилизацию. Но это была меньшая из двух зол. Идеальное мирное общество, лишенное страха, перед богом, стало жить продажной и развратной жизнью. Все чаше совершались преступления. Шла ожесточенная борьба за власть. Многие хотели занять место нового правителя. Они считали себя его наследниками. Ремерия понимала, что ей необходимо принять чью-то сторону. Она нашла достойного. Ценой собственной жизни она создала магический орден и запечатала свой дух в Чаше Тьмы, великом артефакте, но это не спасло мир! Тоже сделала и младшая сестра Аламана, Атрия, создав Струну Света, артефакт Белого Братства. Атлантида погрязла в ужасных войнах. Черные и белые маги, сражались за власть, во главе с Королем Тьмы, хранителям чаши и проводником силы Ремерии, с одной стороны и Советом Неба, состоящем из двенадцати хранителей Струны Света, с другой стороны. Атрия и Ремерия не раз сталкивались на поле боя. Они сражались не щадя не себя ни противника. Каждая из них сражалась, за Аламана, за его взгляды и мнения. Каждая считала, что была более любимой и пользовалась большим уважениям брата или мужа. Два схожих магических ордена, медленно уничтожали все. Две любимые женщины: жена и сестра, разрушали все, во что верила их любовь. Они сражались за него, но убивали его деяния, а вместе с ними, цивилизацию, приличия, устои и, что самое ужасное, невинных людей.

Такой была история этого мира…

Это была новая война. Правда, сейчас было затишье. Бои стихли. Пламя потухло. Осталось лишь много пепла, мелкие стычки и обоюдная агрессия. Никто уже не помнил, за что сражались их далекие предки, но бои продолжались. Удивительно, что не настал АПОКАЛИПСИС.

Николай Вересов, один из множества величайших белых магов, был этим вечером дома. Он в гордом одиночестве сидел у камина. Его жена давно умерла. Его сын сбежал из дома. Его дочь вышла замуж. Он остался совсем один в огромном замке.

Когда дверь гостиной резко открылась, Николай дремал, но от шума проснулся и, развернувшись на кресле, увидел вошедшего. В дверях стоял высокий человек в черном, мокром от дождя плаще. Он, не говоря ни слова, поднял правую руку. В лицо Николая смотрело дуло пистолета. Старенький седой и уже слабеющий Николай не испугался. Он устало закрыл глаза, уронив скупую слезу, и тихо спросил:

― Илюша, сыночек, почему?

― Почему?! — раздраженно переспросил звонкий, совсем еще юный голос незнакомца.

Он сделал несколько шагов и скинул капюшон. Это был высокий молодой человек с черными вьющимися волосами и красивыми, как у отца, карими глазами.

― Ты еще спрашиваешь?! — возмутился он. — Я ненавижу тебя!

― Почему? Я ведь любил тебя. Я ведь добра тебе желал…

― Добра!? Значит, ты это так называешь?

― Я лишь хотел, что бы ты больше времени уделял важным вещам…

― Что!? Лучше просто заткнись! — не выдержал Илья. — Тебе не нравилось, что я не занимаюсь магией и боевыми искусствами. Тебе не нужен был сын-музыкант. Я лишь играл на гитаре и писал песни, но тебя это не устраивало. Ты не трогал меня из-за мамы, но когда она умерла…

― Я хотел…

― Я знаю, чего ты хотел! Но ты лишь избивал меня!

― Илья, — начал Николай, встав на ноги, — я лишь хотел, что бы ты был достойным членом нашего рода.

Он встал и медленно подходил к Илье.

― Поздно! — сурово отрезал Вересов младший. — Я больше никогда не буду тебя слушать. Я — черный маг. Я принял это, и теперь, ты получишь то, чего хотел. Хотел, чтобы я был магом и войнам, достойным славы нашего рода — пожалуйста!

― Я не этого хотел…

Но Илья сказал все, что хотел и слушать тоже не желал. Он нажал на курок. Выстрел. Вересов старший рухнул замертво.

Илья обернулся, желая уйти, но в дверях наткнулся на испуганную служанку, прибежавшую на шум. Она думала, что Илья ее убьет, но нет. Он молча одел капюшон и вышел, не удостоив девушку и взглядом. Дело было кончено. Теперь Илья стал свободным от части прошлого, что мучила его. Он уже не страдал, а просто устало шел домой. Все же со смертью отца из него что-то ушло и хотелось плакать. Он медленно шел под дождем, ранняя слезы, которые он не хотел скрывать, не видел в этом необходимости. Он просто шел, когда мимо него пробежал мальчик. Илья видел его лишь мгновенье. Светлый, хромающий на правую ногу и легко одетый, мальчик пробежал мимо и тут же скрылся в переулке. Илья бессмысленно провел его взглядом и вновь опустил голову. Фонари освещали дрожащие от падающих капель лужи. Несколько капель крови блеснули, подобно воде, некоторые из них сливались с лужами, спеша исчезнуть. «Кровь, — мысленно сказал Илья. До него не сразу дошел смысл этого слова, но когда дошел, он очень удивился. — Откуда она здесь?» И вдруг ему вспомнился мальчик, что пробежал рядом.

― Не может быть… — Шепнул Илья и побежал за мальчишкой.

Вспомнилась ему, как он сам десять лет назад бежал здесь босяком, в одних лишь спортивных штанах, орошая асфальт слезами и кровью. Ему было одиннадцать лет, а тому мальчишке едва ли исполнилось девять.

Когда Илья вбежал в переулок, он не сразу увидел мальчика, но потом, присмотревшись увидел его, потерявшего сознание и медленно угасающего.

Погода резко изменилась: подул холодный, свойственный февралю, ветер, дождь все больше становился снегом, рыдающее небо становилось хладнокровным…

Илья присел возле мальчика и, убедившись, что он все еще жив, бережно взял его на руки.

― Потерпи, — шептал он мягко, пряча страх, когда увидел искалеченное тело и разбитую голову худенького мальчонки. — Потерпи, все будет хорошо, я спасу тебя, как когда-то спасли меня.

Снег падал на землю. Лужи замерзали от холодного воздуха. Сильные порывы ветра ловили маленькие льдинки и несли их куда-то, создавая вьюгу.

Сэт долго стоял, подняв голову вверх. Его память возвращала образ ночного неба. Его чуткая, совсем юная душа трепетала в страхе. Лил дождь, а он не замечал его, вернее нарочно отдавался в его холодные объятья, желая протрезвить свой одурманенный мозг. Ссадина на щеке ныла от каждой капли, но его лицо казалось спокойным. Его закрытые веки, казалось, принадлежали спящему. По его седеющим волосам струей лилась вода. Намоченные водой, эти серые длинные локоны, обволакивали его лицо и плечи, подобно каменным изваяниям. Юноша ровно и спокойно дышал.