— Верно, — князь улыбнулся и покосился на остолбеневших воинов.

— Чародея-некроманта, — сказал князь громко, — посадить между двух костров, и повесить на рассвете.

Йормунганд прикрыл глаза.

Оживление мертвых было важным шагом в постижении магии. Не всякий на него способен. На что Йормунганд был способен, так это на спадание оков. Он ждал, что его свяжут и оставят в покое, тогда он освободиться и сможет бежать.

— Господин, — один из воинов подошел к князю и протянул ему амулеты Йормунганда.

— Это было при нем. Волшебник сказал, что они помогают от волшебства.

Князь вздернул бровь.

— Так свяжите ему руки его же побрякушками, чтоб не смог освободиться.

Йормунганд зажмурился от досады.

Мальчик бежал вслед за матерью. Он нес свою любимую игрушку — деревянную лошадку, которую ему вырезал отец.

— А папа приедет к нам потом? — спросил он у запыхавшейся матери. Она странно посмотрела на него и погладила по голове. Эмма больше не плакала, движения оставались суетливыми, но более осмысленными.

— Нет, — сказала она, помолчав, — наверное, нет.

— Ты решила отдать этой тетке сестренку? — догадался мальчик, — чтобы папа больше не злился?

— Нет, — сказал Эмма, — все не так. Все будет хорошо, Магнар.

Жар пробирал до костей. С Йормунганда даже не сняли плащ, и теперь он чувствовал запах тлеющей шерсти.

— Ну что, — спросил подошедший воин, — Все еще хочешь еды с пиршественного стола?

— Я сыт гостеприимством, — прохрипел Йормунганд.

Стражник фыркнул и отошел.

Йормунганд чувствовал, как сознание помутилось от жара. То ли сморило, то ли терял сознание. Пот крупными каплями свисали с носа, струились за шиворот. Волосы намокли и липли ко лбу. Дышать тяжело.

— Йормунганд из Ирмунсуля, сын Лодура, — отстраненно произнес чей- то голос. Он хотел отозваться, но не мог даже шевельнуться в охватившем его оцепенении.

— Сын Лодура, сын Ангаборды, — продолжал голос, — посох мира, мировой змей, губитель богов.

— Я умру сейчас, — подумал Йормунганд.

— Тебя, милок, молотком зашибут.

Йормунганд улыбнулся запекшимися губами. Хотя его посадили между двух костров, один оказался перед ним. Пламя плясало и разбрасывало искры, треск усилился, заглушая шум пира. Горящее дерево пахнет приятно, так же приятно, как и мокрое, сразу после дождя.

— Сестры…

— Ты знаешь нас, дитя?

— Судьба, Долг, Становление.

— Ты знаешь нас?

— Нет, откуда?

Женщины, всегда женщины. Йормунганд видел трех перед собой. Молодую и прекрасную. Зрелую и величественную. Старую, в глазах у который знание и покой.

— Айе, сестры! — сказал он.

— Ну, — спросила его старуха, — Хочешь знать свою судьбу?

— Нет.

— Ты умрешь.

— Неожиданно.

— Не груби мне.

— И в мыслях не было.

— Такой же насмешливый, как и его отец, — фыркнула девушка.

— Скорее лукавый, — произнесла женщина, — Заслуживает снисхождение.

— Дамы, я просто жду смерти. Только и всего. Если эти видения предвестники моей кончины, я не рад.

— Если будешь грубить, юноша, — сказала старуха, — я расскажу тебе, как ты умрешь на самом деле.

— Пожалуйста, не надо, — сказал Йормунганд с усмешкой.

Дева пристально посмотрела на него и, приблизившись так, чтобы Йормунганд мог слышать ее горячее дыхание, шепнула ему на ухо нечто, чего он не хотел бы забыть.

— И это мне поможет?

— Ты мастер по проклятиям, но помни, все они вернуться к тебе.

— Я знаю, кто я, по-вашему?

— Ты тот, кто ты есть, — ответила средняя по годам.

Старуха рассмеялась и пригрозила ему пальцем.

— Осторожней, юноша, а не то расскажу тебе, как ты умрешь.

Йормунганд в своем видении поднялся на ноги. Перед ним на земле лежала змея, в пасти она держала яблоко. Йормунганд наклонился и вынул яблоко из пасти мертвой змейки.

— Скушай яблочко, — сказала молодая.

— Скушай яблочко, — сказала зрелая.

— Кушай, кушай, — скрипнула старуха.

Йормунганд надкусил.

В этот момент Йормунганд понял, что еще ни разу не был на поле битвы. Он выходил вместе с дядей воевать против мелких соседей ради их земли и того, что на ней росло. Он даже строил планы на военных советах. И он знал, что люди умирают. Он шел по полю после Дочерей, собирающих свою долю.

Но он никогда не оказывался в гуще сражения, когда летящий болт попадает в глаз твоего соратника. Случайный выстрел, ли у них есть снайпер. Йормунганду было все равно, он обеими руками ухватился за копье, поднял над головой и крикнул:

— Посвящаю вас… мне!

Грудь охватил жар, Йормунганд зажмурился и выкрикнул заклинание. Он хотел пропеть его, но звуки вокруг внезапно оборвались. Йормунганд открыл глаза, мир сверкал золотом.

Тонкие золотые нити тянулись прямо из земли, опутывая замерших воинов.

— И что ты сделал?

Мужской голос. Йормунганд не поверил своим ушам, мужской голос.

Посреди золотого безумия стоял юноша, почти мальчишка. Темные волосы, карие глаза.

— Кто ты такой? — спросил Йормунганд. Парень улыбнулся в ответ. Йормунганд запомнил его белозубую улыбку.

Шум сражения обрушился на него с новой силой.

Он открыл глаза посреди пира, посреди треска костров и вони паленой шерсти. Шепнув слова, которые нашептала ему Скульд, он почувствовал, как с него спали оковы.

Перед ним стоял мальчик удивительно похожий на его товарища, что однажды приударил за его сестрой и лишился двух передних зубов. Мальчик держал кубок с вином.

— Ангмар?

— Да.

— Ангмар?! — Йормунганд удивился, но тут же сообразил, что князь назвал сына в честь брата. Какой чудесный обычай, называть детей в честь умерших родственников.

— Ты похож на дядю.

— А вы его правда знаете. Вы некромант? — глаза мальчика заблестели. — Я тоже хочу научиться волшебству.

Йормун взял у него кубок и поднес к губам. Это увидел один из охранявших воинов.

— Эй, Эй, стой, — услышал Йормунганд прежде, чем выплеснул вино в огонь.

— Надеюсь, ты не слишком любишь своего отца, — сказал он.

— Князь, — закричал он, — на самом деле я колдун и мое имя Альфедр!

Князь бросился к нему с перекошенным от ярости лицом, вынимая меч на ходу.

— Осторожно, змея! — крикнул Ангмар больше удивленно, чем испуганно.

Князь споткнулся и налетел на собственный меч.

— Паршивая смерть, — произнес Йормунганд и, воспользовавшись общим замешательством, отпрянул от костров.

Эмму схватили, когда они уже отъезжали от города. Она клялась и божилась, что это приезжий колдун очаровал ее и заставил убить мужа. Что она и не знала, что творит. Магнар молчал и только прижимал к себе сестренку. Наконец его мать сослалась на беременность. Казнь отсрочили до момента рождения ребенка, и запретили ей покидать город. Работы не было, но мальчик каждый день ходил на базар продавать ее поделки и кое- какие деньги у них водились.

Спустя два месяца после смерти отца, его сестренка сказала, положив ручку на вздувшийся живот мамы.

— Мальчик.

Еще через месяц вновь появившиеся в городе Дочери забрали сестренку, чтобы одеть ее в белые покрывала и научить молиться Луноликой.

Через пять месяцев мать родила братика.

— Интересно, — отвлеченно думал Йормунганд, пригнувшись к шее лошади, — откуда конь знает, куда ступать? Я бы обязательно обо что-нибудь споткнулся, бегая по лесу без тропинок.

Йормунганд вынул ноги из стремян и ухитрился собраться в комочек на седле. Резко разогнувшись, он подпрыгнул и вцепился в сук раскидистого ясеня, конь без седока поскакал дальше, сквозь заросли. Йормунганд подтянулся, вскарабкался на сук, добрался до ствола и полез наверх, прячась в листве. Обняв ногами ствол, он снял со спины самострел, зарядил его и начал ждать.