Он вытащил радужный шарф, будто сотканный из паутины, и нежно обернул его вокруг шеи тети Бекк. Тетя Бекк моргнула и, к моему удивлению, произнесла:

- Спасибо вам большое, юный сэр.

Похоже, она не узнала Ого.

- А это тебе, - гордо, но смущенно заявил Ого и подал мне плоскую деревянную коробку.

- Ты не должен был тратить на меня деньги, - сказала я, открывая коробку. – О! – внутри находилось чудесное ожерелье – из меди, переплетенной с серебром, с множеством зеленых камней. – Какая красота!

- Оно не дорогое, - порозовев, сказал Ого. – Я наблюдал, как женщина делала его – так ловко! И я подумал, что тебе нужна компенсация за то, что ты пропустила ярмарку.

- Это самая роскошная вещь из всех, что у меня когда-либо были! Спасибо, Ого.

И я надела ожерелье на шею. Оно было идеально, как будто я всегда его носила. Я чувствовала себя в нем королевой.

После чего нам пришлось подняться на паром. Спустили широкий трап, поскольку кроме нашей было еще две повозки и пони. Все поднялись без малейших проблем. Мо отказалась. Она уперлась всеми четырьмя копытами и отказывалась двигаться с места. Айвар хлестал ее по огузку, но это ничего не изменило. В итоге нам с Ого пришлось идти задом наперед по обеим сторонам от нее, таща ее за узду, а Финн и Айвар неловко наклонились над оглоблями, чтобы толкать ее сзади. Таким образом мы медленно взошли на паром. К тому времени, как мы смогли затащить ее на борт, моряки начали суетиться из-за отлива и ветра. Мо серьезно не желала плыть. Это удивило меня. До сих пор Мо была такой хорошей ослицей.

Хотя ослов называют глупыми, на самом деле они очень умны. Мо стояла, глядя на море и на паром, и сложила два и два. Должно быть, она знала, что мы увозим ее из родной страны. Во всяком случае, когда отдали швартовы, паруса наполнились ветром, и паром, покачиваясь, вышел в открытое море, двум другим ослам и пони повесили торбы, и они выглядели довольными. Мо от своей отказалась. Она дрожала с ног до головы. А потом начала кричать. А крик осла, как я говорила раньше – один из самых громких звуков в природе. Он как оглушительный рев, сопровождаемый визгом на выдохе, а потом еще одним ревом. Но самое ужасное – то, что он звучит невероятно грустно. Бедняжка Мо казалась убитой горем.

- Заткните этого осла! – возмутились другие пассажиры.

- Она очень горюет, - сказала я.

Мы с Ого испробовали всё, что знали, чтобы успокоить ее. Мы потягивали ее уши, гладили ее и шептали утешающие слова, но она ревела и ревела.

Наконец, Финн, прикрыв уши руками, сказал:

- Она боится моря. Зеленый Привет, можешь угомонить ее?

- Могу попробовать, - ответил Зеленый Привет.

Он слетел с плеча Финна и приземлился на голове Мо. Она тряхнула головой и хлопнула ушами, но он удержался на ней. Он начал говорить с ней тихим переливающимся шепотом. Это были не слова. Это была некая звериная речь. И вскоре Мо перестала вопить, чтобы послушать. К тому времени, когда мы по-настоящему увидели залитый солнцем Галлис, Зеленый Привет смог добиться, чтобы Мо стояла столь же тихо, как пони. Он перебрался на ее спину и продолжил напевать ей, пока мы смотрели на Галлис.

Галлис прекрасен. Голубые вершины гор и залитые солнцем ущелья, заросшие деревьями, убедили нас в этом, но когда паром завернул в зеркальную бухту под ближайшим голубым пиком, никто из нас не мог по-настоящему уделить внимание пейзажу. Или, возможно, могла тетя Бекк, мотавшаяся из стороны в сторону в повозке, которую мы тянули и толкали. Мо не желала спускаться с корабля. Это выводило из себя.

- Типичная ослица, - ворчал Айвар. – Может, открутить ей хвост?

- Нет! – хором воскликнули мы с Ого.

- Она ослица с Берники, - сказала я. – Она знает, что Галлис – чужая страна.

- Что ж, если вы, двое сентиментальных идиотов, хотите действовать мягко, я вам больше не помогаю, - заявил Айвар и зашагал вниз по трапу.

Мы видели, как он направился вперед по скалистой дороге, огибавшей большую гору. Мы с Ого переглянулись. К этому времени мы оба взмокли и злились.

- Спокойно! – произнес Финн, что только еще больше разозлило меня. – Пусть Зеленый Привет ведет Мо.

Он бесцеремонно спихнул птицу со спины Мо. Возмущенно вскрикнув, Зеленый Привет полетел перед Мо. Он обронил зеленое перо, которое Ого подобрал и засунул за пояс на удачу. И Мо поспешила за Зеленым Приветом. Тетя Бекк раскачивалась в грохотавшей по трапу повозке, а мы бросились следом.

Здесь не было настоящей пристани – просто скалистый выступ с парой швартовых тумб на нем, к которым и привязали паром. Пассажиры потоком устремились по скалистой тропе, так что мы пошли следом – наверх и вокруг горы. Это напомнило мне Скарр. Большинство наших пристаней именно такие, за исключением тех, которые расположены в городах. Разница состояла в том, что Галлис почти невыносимо прекрасен. Тропа вела через громадное ущелье, заросшее великолепными деревьями, а слева с отвесной скалы низвергался громадный пенящийся водопад. На уступе рядом с водопадом мы увидели далекую фигуру человека в синих одеждах.

- Что он делает там наверху? Это небезопасно! – сказала тетя Бекк.

- Играет на арфе, тетушка, - ответила я. – Думаю, он также поет.

Сквозь шум водопада едва-едва можно было расслышать музыку. И это было самое странное: вместе с песней выходило солнце, окрашивая деревья зелено-золотым. Водопады засияли белым серебром с радугами над водой, а скалы пылали красками.

- Я правильно понял? – спросил Ого. – Он выпевает место более красивым?

- Думаю, да, - ответил Финн, тяжело пыхтя – тропа была крутой. – Я слышал много удивительного о бардах Галлиса.

Я тоже слышала удивительное. Люди на Скарре говорили, что больше нигде не существует такой магии, как магия бардов Галлиса. Говорят, они могут пением вызвать к жизни что угодно. Хотя помню, отец смеялся, когда я спрашивала его об этом, и говорил, что хотел бы, чтобы это было правдой. Но что-то из этого должно быть правдой, подумала я, когда мы повернули за очередной поворот и потеряли из виду ущелье и барда.

- Он бард, - сказала я. – Они всегда носят синее.

Тем временем мы подошли к каменному зданию и воротам, стоящим поперек тропы. Зеленый Привет издал еще один пронзительный крик и приземлился на воротах, встревожив охранявшего их человека, который поднял толстую руку, загораживая лицо.

Айвар сердито стоял у ворот с нашей стороны.

- Он не пропускает меня! – сообщил он мне. – Говорит, что я чужеземец. Вразуми его, Эйлин.

- И у него нет причин оскорблять меня! – сказал охранник, пятясь от Зеленого Привета, но продолжая держать ворота закрытыми.

Это был высокий крепко сбитый мужчина. Его серые одежды выглядели официальной униформой, а на боку висел меч.

- Я всего лишь выполняю свой долг. Я с первого взгляда могу сказать, что юный джентльмен не уроженец Галлиса – в этих его накидках и всё такое…

- Я так и сказал вам. Я принц со Скарра, - перебил Айвар – он немного смягчился, когда его назвали юным джентльменом, но всё еще был сердит.

- …и я здесь для того, чтобы не пропускать его – как и любого из вас, – пока жрец Оуэн вас не проверит, - продолжил охранник, будто Айвар ничего не говорил. – Я вижу, вы все чужестранцы. Я позвонил в колокол, и Оуэн без сомнения вскоре будет здесь. Он занят благословением других путников с парома.

- Так нам, что – ждать? – прорычал Айвар.

- Терпеливо, - согласился охранник. – Не мог бы кто-нибудь из вас убрать птицу? Я не уверен, что она благочестива.

- Благочестива! – воскликнул Финн. – Никто не может быть более благочестивым, чем Зеленый Привет! Начинаю понимать, что Мо была права, не желая отправляться на Галлис!

- А кто из вас Мо? – спросил охранник.

- Ослица, - объяснил Финн. – Она сопротивлялась каждый ярд пути…

- Вы тоже пытаетесь оскорбить меня? – сердито глянул охранник.