Олег спешился возле большого черного шатра с белым верхом.

Держа меч наизготовку, он вбежал в шатер. Там царил полумрак. В очаге тлели уголья. От воды в котле, стоящем на треноге, поднимался пар. Валялся лук и колчан со стрелами. Светильник на подставке тускло освещал ковры на полу и на стенах - шатер был круглый как колокол. За темной занавеской в глубине шатра послышался шорох, затем будто чей-то вздох.

Олег крепче сжал рукоять меча и отдернул занавеску.

Перед ним на низком ложе из овечьих шкур лежала русская девушка лет семнадцати - совершенно нагая с растрепанными косами. Руки девушки были заброшены за голову и связаны на запястьях узким ремнем, конец которого был привязан ко вбитому за изголовьем колышку. Полные ноги, светившиеся нежной белизной, были широко разведены в стороны и слегка согнуты в коленях, открывая взору самый откровенный тайник ее тела. Столь недвусмысленная поза сохранялась пленницей из-за толстой палки, к концам которой так же ремнем были прикручены девичьи лодыжки.

При виде Олега по щекам девушки потекли слезы неудержимой радости.

- Миленький ты мой!.. Да откуда ты взялся?.. Иль Господь послал мне тебя во спасение! Услыхал мои молитвы

Спаситель! - запричитала она грудным бархатистым голоском, звук которого вызвал в княжиче прилив нежности.

Олег склонился над пленницей и разрезал ремни на ее ногах и руках.

- Почто они тебя так? - спросил Олег, пряча меч в ножны.

- Не давалась я, - спокойно объяснила девица, - так черти узкоглазые вознамерились силком девства меня лишить. Трое их было. Судя по одежке, знатные воины. Напугало их что-то, вскочили на коней да куда-то в ночь утекли, окаянные. Меня бросили. Лежала я тут в страхе и печали, все Богу молилась.

Говоря все это, девица, забыв про свою наготу, сидела на овчинах и растирала затекшие запястья рук. Ее большие красивые глаза с преданной нежностью глядели на Олега. Она любовалась им и не скрывала этого. А княжич в свою очередь не мог оторвать глаз от девичьего лица и тела. Судя по речи девушки и ее золотым серьгам, она была не из простолюдинок.

На вопрос Олега девица ответила, что она боярская дочь и половцы захватили ее вместе с матерью в отцовской усадьбе на реке Трубеж.

- Повязали нас вместе с холопами и смердами нашими и погнали в степь. Меня взял себе знатный воин, заставлял сапоги с него снимать, вино наливать в чашу, а чаша-то из черепа человеческого была сделана! Все хватал меня за груди нехристь и приговаривал «краша» и «мой рабыня». Потом к нему пристали еще два воина, увидев меня. Ох и натерпелась я страху, когда они спорили, кому я достанусь, аж за кинжалы хватались! Я поначалу думала, одному отдаваться придется. А увидела, что троим, решила, умру, а не дамся! Но разве совладать мне с ними, нехристями, такие боровы! Кабы не…

Девушка испуганно ойкнула. В шатер ворвались двое черниговских дружинников.

Олег заслонил девицу собой и властно приказал воинам убираться.

Дружинники подчинились. Уходя, один взял с собой половецкий лук и колчан со стрелами, другой прихватил валявшийся рядом серебряный поднос.

- Мне бы надо одеться, миленький, - озабоченно промолвила девица и смущенно прикрыла свою пышную грудь. - Погляди, чем бы мне прикрыться. Мою-то сорочицу нехристи изорвали.

Олег ободряюще улыбнулся.

- Сейчас что-нибудь сыщем, пока же возьми мой плащ. - Он бросил к ногам девицы свое красное корзно. - Как зовут-то тебя, красавица?

- Млава.

Девушка укуталась плащом, однако ноги оставила открытыми. Ей были приятны ласкающие взгляды этого мужественного юноши в богатом воинском убранстве.

Олег обошел шатер в поисках одежды, но нашел только пару мужских кожаных сапог и зеленую накидку с кистями.

- Ты из дружины князя Всеволода? - спросила Млава.

- Я из черниговской дружины, - ответил Олег, подходя к девушке со своими находками. - Я сын князя Святослава Ярославича, Олег.

Млава была удивлена, ее и без того большие глаза расширились еще больше.

- Значит, князь Святослав подоспел на выручку князю Всеволоду? - радостно молвила она. - Ай, как славно!

- Киевская дружина тоже здесь, - с улыбкой добавил он. - На-ко, примерь.

- Что это? - Млава взяла из рук Олега накидку и сапоги.

- На безрыбье и рак - рыба, - пошутил Олег. - Не нагой же тебе оставаться.

Млава торопливо натянула сапоги - они оказались великоваты. Потом обернула вокруг бедер накидку, свернув ее вдвое. Получилось что-то вроде короткой юбки, пушистые кисти свешивались ниже колен. Закрепив накидку кожаным ремешком, Млава оглядела себя и прыснула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

- Думаю, сапоги с тебя не свалятся, а сверху прикроешься моим плащом, - сказал Олег, набрасывая корзно на округлые девичьи плечи и щелкая застежкой. - Вот так!

Благодарная Млава обвила шею княжича мягкими руками и поцеловала его в щеку.

В таком положении их и застал Давыд, неожиданно забежавший в шатер.

- Так вот чем занят мой братец! - воскликнул он с развязной ухмылкой. - Тискает половчанку!

Олег раздраженно повернулся к Давыду:

- Эта девушка русская, поганые пленили ее. Ухмылка исчезла с лица Давыда.

Млава, смутившись от его пристального взгляда, опустила руки и отошла от Олега.

- Что же ты прикрыл плащом такую паву! - Глаза Давыда загорелись похотливым огнем. - Ее, наоборот, надобно раздеть, чтобы красавица отблагодарила тебя своими ласками за спасение из плена, а заодно и меня. Поторопись, брат, времени у нас немного.

Млава испуганно попятилась, переводя взгляд с Давыда на Олега.

- Убирайся, Давыд! - с угрозой в голосе произнес Олег.

- Добычу принято делить поровну, брат, - холодно напомнил Давыд, всем своим видом показывая, что уходить не собирается.

- Ищи своей доли в другом месте, - сказал Олег.

Глаза братьев встретились. Во взгляде Олега было столько уверенности в себе, столько холодного презрения, что это вывело Давыда из равновесия.

Он осклабился.

- Будя из себя ангела-то корчить! Думаешь, не ведомо мне, как ты с мачехой нашей…

Давыд закончил фразу откровенно пошлым жестом.

Кровь бросилась Олегу в лицо. Не помня себя от гнева, он ударил Давыда по щеке. Тот покачнулся, рука потянулась к мечу.

- Остерегись, Олег, - грозно вымолвил Давыд, обнажая свой меч.

В тот же миг длинный клинок сверкнул и в руке Олега.

Млава вскрикнула, прижав руки к груди.

Два меча со звоном скрестились, ушли на новый замах и вновь зазвенели. После третьего выпада меч Давыда высек голубоватую искру из меча Олега, затем взлетел над его головой…

Млава пронзительно закричала и закрыла лицо руками.

- Вы что, ополоумели! - загремел воевода и сильным ударом выбил меч из рук Олега, потом так взглянул на Давыда, что тот быстро убрал свой клинок в ножны и потупил очи.

Узрев у дальней стенки шатра перепуганную Млаву, Регнвальд выругался и плюнул с досады.

- Девку не поделили, сосунки! Вот я вам! - Регнвальд схватил Давыда за руку и вытолкнул из шатра, затем повернулся к Олегу: - А ты чего стоишь? Пшел отсюда!

Олег подобрал свой меч и хотел было уйти, но Млава окликнула его и, подбежав, схватила за руку:

- А… как же я, Олег?.. Куда мне теперь?.. Не оставляй меня! Я боюсь!

Разглядев на девушке плащ Олега, Регнвальд кашлянул и хмуро проговорил:

- Там, у возов половецких еще три десятка таких же пленниц дружинники собрали, отведи ее туда. Да поскорее! Скоро вдогонку за погаными пойдем.

Олег повиновался. Ненависть к Давыду жгла его. Видя состояние княжича, Млава не решалась заговорить и лишь крепко держалась за его руку, проходя мимо разграбленных шатров и чадящих кострищ. Олег привел ее к скучившимся на краю стана возам. Освобожденные русские девушки и молодицы собирались в путь к русскому стану за Альтой. Святослав дал им в провожатые двух дружинников. Появление Млавы задержало их выступление. Кто-то из девушек протянул Млаве платок, молодая женщина, сама полуодетая, отыскала для нее в куче тряпья платье…