Хорошие манеры, демонстрируемые мужчиной ранее, дали сбой: Макс не сделал даже попытки встать. Мало того, он неторопливо допил виски, вытянул ноги и откинулся на спинку, приняв еще более расслабленную позу: – Утро вечера мудренее.

– Не поняла, – уязвлено протянула Маргарита. – Ты вызовешь мне такси или нет?

– Нет. Я сам отвезу тебя туда, откуда забрал, но после того, как закончится действие алкоголя. Переночуешь здесь.

– И не надейся. К твоему сведению, у меня тоже есть принципы, и один из них – не спать в чужих постелях.

– Тогда чувствуй себя, как дома. – Он наконец-то, оторвал пятую точку от дивана, но лишь затем, чтобы скрыться в комнате напротив. – Сейчас найду, во что тебе переодеться, – донесся его голос из-за дверей, – ляжешь в спальной. А я – в гостиной, на диване. – Вернувшись с двумя вешалками, он слегка покачал ими перед Маргаритой: – Что-нибудь из этого подойдет?

На лице Максима так откровенно читалась желание настоять на своем, что Маргарита, вопреки серьезности ситуации, чуть не рассмеялась. В глазах – дубовое упрямство, а на лбу, прямо-таки светящаяся надпись: «Не вздумай со мной спорить». Мысленно принимая вызов (ну что ж, посмотрим, кто – кого!) она выхватила из его рук вешалку с рубашкой, и, ни слова не говоря, направилась в ванную, шагнув за порог которой, минут пятнадцать стояла с раскрытым ртом, не смея двигаться дальше.

Ничего подобного по размерам и по красоте Маргарита в своей жизни не видела. Если по пути она и сомневалась – принимать душ в чужой квартире или нет, то теперь сомнения полностью исчезли. Вряд ли ей когда-нибудь еще раз придется насладиться простой ежевечерней процедурой, но в столь царских условиях! Прихватив белое пушистое полотенце, женщина решительно распахнула затейливые створки душевой кабины.

Но пока она стояла под душем, воинственный пыл поутих, и не любившая кривить душой, Маргарита призналась себе, что новый знакомый ее волнует, причем гораздо больше, чем хотелось бы. Его молодость и привлекательность, упрямство и одновременно уступчивость заставляли Маргариту испытывать новые эмоции, приводившие порой, в замешательство. Обычно, сближаясь с мужчиной, она редко проводила с ним больше двух – трех часов кряду. А в общении с Максимом подходила к концу уже вторая половина суток. Вместо того, чтобы остановиться после странного обеда в «Старом замке», она пошла у него на поводу и прибавила к списку развлечений танцевально – экскурсионный вечер. В общем-то, Маргарита не жалела о приятно проведенном времени. Вопреки скромной оценке собственных двигательных способностей, Максим оказался неплохим танцором, и вместе они составили довольно изящную пару. Сама же Маргарита была в ударе. Ощущение того, что она подошла вплотную к черте, за которой нет ни света, ни звука, ни движения – наполняло ее острым желанием использовать по максимуму последнюю возможность сплести воедино слух, зрение и способность тела подчиняться. Видимо ее старания не остались незамеченными. Комплименты типа: «ты прекрасно двигаешься!» или «отлично чувствуешь музыку!» – звучали неоднократно. Однако Макс так своевременно возникал рядом, что ей даже не приходилось задумываться над ответом. И мягкий полумрак джазового бара, с живым звучанием акустических инструментов тоже пришелся ей по душе.… Но ехать к Максу в квартиру, а тем более оставаться в ней все-таки не стоило. Это уже было похоже на безрассудство. ««Пуститься во все тяжкие» – кажется, это так называется?» На лице Маргариты, смотревшей на себя в зеркало после душа, отчетливо проступило раскаяние. Не зная, что делать дальше, она зачем-то покрутила блестящий кран над раковиной, запустила пальцы в объемную стопку свежих полотенец, понюхала одеколон Макса и, примериваясь к бутылочке с шампунем, поймала себя на мысли, что попросту тянет время. Открытие рассердило ее: «Не будешь же ты вечно скрываться в ванной! В конце концов, это не первый мужчина в твоей жизни. А вот последний – очень может быть…»

Погасив шевельнувшийся страх натужной улыбкой, Маргарита вышла в коридор и, повернув за угол, наткнулась на хозяина квартиры с минералкой в руках. Его ошарашенный вид заставил женщину остановиться и неловко переступить с ноги на ногу. «Ну вот, в таком виде я уже не кажусь ему молодой, – сам собой напросился печальный вывод. – А впрочем, – как дома, значит как дома. Ты сам этого хотел». – На всякий случай, прикрыв оголенные коленки вешалкой с одеждой, она упрямо вздернула подбородок.

– Классно выглядишь! – неожиданным комплиментом разразился Макс, шумно отпив из стакана.

Маргарита вспыхнула, но гордо и молчаливо прошагала мимо в отведенное ей место для отдыха. Максим тотчас двинулся следом, и, словно бдительный страж, замер в дверях. Чувствуя, как усиливается неловкость, и деревенеют руки и ноги под неотрывно-пристальным взглядом карих глаз, Маргарита аккуратно повесила одежду в шкаф и медленно стащила с кровати шелковое покрывало. Неподвижность Макса давила на нервы, и она не выдержала: – Будешь стоять и смотреть?

Еще не договорив, Маргарита ужаснулась двусмысленности необдуманно произнесенной фразы. «Выйдешь? Или присоединишься?» так и повисло в воздухе, превратив секунды в вечность.

Словно очнувшись, мужчина мотнул головой: – Извини, не буду тебе мешать. Спокойной ночи.

Убедившись, что это не игра, и Максим действительно исчез за дверью, предварительно погасив свет, Маргарита опустилась на кровать, спрятала ноги под одеяло, и прислушалась к звукам в коридоре: несколько шагов, пауза, еще несколько шагов и еле уловимый щелчок в замке ванной. Подтянув колени к груди, женщина положила на них голову и задумалась: в такое дурацкое положение она еще ни разу не попадала. Пребывание в одной квартире с мужчиной всегда имело определенную цель. Мероприятие планировалось заранее, и оба в равной степени получали удовольствие от встречи. Нелепости сегодняшней ситуации можно только удивляться. Максим привез ее к себе, якобы для показа квартиры, но уехать после осмотра не позволил. Если рассматривать постель как своеобразную плату за предоставленные в течение дня развлечения, то тогда все более – менее ясно: «Я весь день исполнял твои желания, теперь очередь за тобой!» Цинично, но имеет место быть. Но как объяснить ночь без притязаний? «Значит, я действительно выгляжу не лучшим образом, и если днем под косметикой это было не очень заметно, то после душа только слепой не заметит мои сорок. А у Макса со зрением все в порядке…» – от досады Маргарита до боли прикусила губу. Близость, которой она опасалась пятнадцатью минутами ранее, стала желанной но – увы! – недосягаемой.

Между тем, приняв душ, причем обжигающе холодный, Максим так и не смог утихомирить обуревающие его чувства. Вид босой женщины в рубашке с закатанными рукавами, с мокрыми после душа кончиками волос и без следа косметики на лице, перевернул все представления мужчины о красоте и притягательности слабого пола.

Максиму безудержно хотелось к Марго – сильной, и беззащитной одновременно. Ему до спазмов в желудке хотелось прижать к себе эту хрупкую женщину и целовать, целовать, пока не сотрется в серых глазах выражение затаенной грусти. Он хотел ее сейчас, сразу всю и навсегда. Меряя шагами комнату, Макс пытался успокоиться, обуздать свои желания, чтобы – не дай Бог – не отпугнуть Маргариту отчаянным порывом или поспешным признанием. «Надо попытаться заснуть», – приказал он себе и повернулся к дивану, с опозданием вспомнив про то, что забыл забрать из спальной плед. Ступая как можно тише, чтобы не потревожить гостью, он осторожно открыл дверь.

В этот самый момент с мысленным ругательством: «Какого черта я делаю в чужой спальной!?» Марго соскочила с кровати и бросилась к своей одежде. Одновременно с ней у шкафа оказался и Максим, рассчитывавший, что она уже спит. Застигнутая врасплох беглянка замерла с вешалкой в руке. А хозяин квартиры смущенно развел руками:

– Прости, я забыл плед…

Вместе с глухим стуком деревяшки о пол, мужские ступни накрыло что-то мягкое и шелковистое. Наклонившись, чтобы поднять вешалку, Макс разглядел на ней вечерний наряд Маргариты. – Что ты собираешься делать? – подозрительно нахмурился он, с возрастающим напряжением наблюдая, как гостья, упорно не желая встречаться с ним глазами, лихорадочно пытается освободить от крючка запутавшиеся вещи.