Оставаться с ним в одном шатре, я не могла. Поэтому поспешила на улицу. Лучше уж там побуду. Воздух тоже полезен. В конце концов, поищу зеркальце. Я его вчера за шатрами потеряла. Ой, как плохо-то, кто зажег солнце так ярко. Моя голова! Мои глаза! Ворча себе под нос я отправилась искать подарок Лиса. Но, увы, зеркальце пропало. Толи разбилось. Когда я отшвырнула его от переизбытка чувств в темноту. Толи его кто- то подобрал.

По мозгам полоснул дикий вопль и затих, затерявшись на равнинах. Я вздрогнув бросилась на крики. На поляне перед лагерем собралась толпа. Они кого-то окружили. Эрик с Раду тоже были там. Судя по всему, выскочили на крики в чем были. Эрик лихорадочно застегивал рубашку. Раду же просто держал ее в руках. Я притормозила, уткнувшись взглядом в литые мышцы на груди, обнаженные широкие плечи и дорожку волос, убегающую за пояс штанов. Покраснела. Отвесила себе мысленно звонкую оплеуху. И нырнула в толпу гавази, чтобы оказаться подальше от Раду. Посреди поляны, на которой прошла так весело прошлая ночь, собрался вес клан. Я протолкалась сквозь кольцо мрачно молчащих гавази, и наконец остановилась возле причины переполоха. Я сама чуть не заревела при виде распростертого тела молодого парня. Весьма симпатичного, надо сказать, чернокудрого, но с бледным как мел лицом. Над ним склонившись, рыдала дочь Мире. «Начало новой жизни омоет море слез» — вспомнила я слова предсказательницы и мороз пробежал у меня по коже.

— Дайте пройти, — беззастенчиво работая локтями, к телу подобрался Эрик. Он осторожно приобнял рыдающую Лючиту, и оторвав от жениха, передал отцу. Шоги опустился на колени возле парня и проговорил:

— Лучше бы здесь никто не толпился.

И я его отлично понимала. А еще я сочувствовала Лючите. Бедная девушка. Потерять в день свадьбы жениха, это ой как не просто вынести. Барон гавази, придерживая дочь за талию приказал:

— Разойдитесь. Все по своим шатрам! — Гавази стали нехотя расходится, то и дело, оглядываясь назад. Как ни как убили их будущего барона, и каждый из них желал знать, что же случилось этой ночью. — Аро, ты останься, — попросил Мире молодцеватого гавази, часто помогавшего ему в делах. Тот. молча, остановился рядом с бароном и с непередаваемым выражением лица следил за действиями Шоги. Эрик осматривал и ощупывал тело молодого человека со всех сторон.

— Раду, глянь-ка, — хмыкнул Эрик, приподнимая голову парня и показывая две вертикальные алые полоски, — На запястье тоже такие имеются. Я выругалась себе под нос.

— Вампир! — завопил Аро, прямо на ухо, барону Мире, бросая по сторонам настороженные взгляды. Словно боясь, что под его ногами разверзнется земля, поглощая цветущий луг, испещренный четкими штрихами зверобоя. И из- под земли появиться означенный субъект, с дурными намерениями.

— Дурак! — себе под нос устало констатировал Шоги. Я, стоящая к нему ближе всех подавила истерический смешок, замаскировав его под кашель.

— Уймитесь- это не вампир, — спокойно пояснил Эрик. — по крайней мере это существо принадлежит к классу кровососущих. Но оно не вампир. — Аро открыл, было рот для очередного «умного» замечания, но под строгим взглядом Мире увял на корню. Лючита продолжала заливать плечо отца слезами, отчего барону было малость неловко, и он все отдал бы, что бы она отправилась в свой шатер жаловаться бабушке. Но он любил свою дочь, поэтому не спешил отсылать.

— Надо занести его в шатер, — предложил Раду.

— Зачем? — не понял барон, — его лучше всего сей же час похоронить.

— Я распоряжусь о сооружении погребального костра, — предложил Аро с сочувствием глядя на Лючиту.

— Не думаю, что он с этим согласиться, — кивнул Эрик на лежащего парня и, наконец, поднялся с земли.

— По-моему ему уже все равно, — нахмурился Мире. А Лючита с непонятной надеждой посмотрела на Шоги.

— Погребальный костер необходим, — терпеливо пояснил нам Аро переминаясь с ноги на ногу, ему явно хотелось улизнуть в кусты, но отлынивать от обязанностей он не посмел, — без него душа не обретет покоя, и не простит нам этого на небе.

— А он не простит на земле, — буркнул Шоги. Я, начинала догадываться, в чем дело, и облегченно вздохнула. Покосилась на Раду. Но он ни чем не показывал, что помнит о произошедшем вчера даже не смотрел в мою сторону. Впрочем, меня это устраивало. Я вздохнула чуть свободней.

— Мертвым место среди мертвых, — твердо объявил Мире, намереваясь отодвинуть Эрика в сторону.

— Но он еще жив, — скромненько заметил тот. Лица гавази окаменели, и Раду поспешил добавить:

— Если выживет, будет человеком, никаких перевоплощений в нечисть. — И только после этого барон расслабился и велел принести носилки, отправив парня в шатер вместе с рыдающей уже от счастья невестой. Я фыркнула, это распространенное заблуждение, что если тебя кусает вампир, то ты сам им станешь, на мой взгляд, выглядело настолько глупо, что не подлежало обсуждению. Мол, у них такая ядовитая слюна. Ну, посудите сами, если вас укусит гадюка, вы что? Правильно, получите отравление и умрете. Но никак не превратитесь в ползучего хладнокровного гада. Да если бы вампиры размножались укусами, сколько же было бы претендентов на престол Сандорлина — вампирского королевства? А так Гарон единственный принц и наследник.

Барон, отправив Аро выполнять распоряжения, повел нас в шатер для более подробного разговора. Там уже суетилась Лючита, укладывая жениха как можно более удобно.

— К.к. кто с ним так? — дрожащим голоском вопросила она, с нежностью глядя на бледного и почти не дышащего парня. Эрик переглянулся с Раду. Шоги покачал головой, а Раду вопросительно изогнул бровь. Эрик одними губами шепнул: Не говори. Раду нахмурился, после чего Эрик махнул рукой предоставляя ему право ответить на вопрос, если уж он так этого желает.

— Скорее всего это ламия.

Я присела рядом с Лючитой помогая той укутывать жениха теплым одеялом. М.да, если это действительно ламия, то лучше всего уехать отсюда, как можно скорее. Хотя нам с Лючитой она угрожала меньше всего. Ведь питается она кровью молодых мужчин. Интересно чем они предпочтительнее? Даже обидно как-то. Я решила, что обязательно спрошу если увижу.

— Ламия здесь? — ужаснулся барон Мире, едва не застонав. — Так ведь гавази могут лишиться всей своей мужской половины, и уехать сегодня мы уже не успеем. — расстроился Мире, понимая, что от него уже ничего не зависит. Раду и Эрик молчали. Уж они- то знали, что этой ночью ламия опять выйдет на охоту. И кто будет следующей жертвой или жертвами неизвестно.

— Значит уедите завтра, — рассудила я, берясь командовать раз мужчины стоят как суслики летом. — Сегодня ни каких гулянок. Мужчины пусть соберутся в одном месте, а охранять их будут женщины. Вот и все. А завтра вы будете уже далеко от этих мест.

Мире не понравилось мое предложение. А Эрик с Раду, наоборот его горячо поддержали, и тут в разговор влезла зареванная Лючита:

— А кто такие ламии?

Мужчины стали неуверенно переминаться с ноги на ногу, не зная, как объяснить, начал Эрик:

— Ламии, такие существа, которые в образе прекрасных женщин, очаровывают мужчин и пьют их кровь. Они распространяют вокруг себя некую магическую ауру, привлекающую мужчин. — Еще до окончания его объяснения, я знала, чем все закончится. Лючита уперла руки в бедра, слезы высохли, глаза полыхнули гневом: — Кабель! — бросила она, демонстрируя истинный норов дочери дорог, — еще жениться, не успел. А уже по девкам бегает.

— Лючита! — сурово прикрикнул на нее Мире. — иди в шатер к бабушке.

— Конечно пойду, — закивала головой та и язвительно добавила, тряхнув длинными, тяжелыми волосами, — только вот замуж уже нет. И она встала напротив Эрика с отцом в позу бойцового петушка, начав таким образом свое наступление.

— Он же был околдован, — попытался спасти положение Эрика Раду. Ой Дурак! И чего спрашивается полез? Гавази вихрем повернулась к нему, так что длинные юбки опутали ее ноги не успевая за ее движениями, и поставила на место так, что у меня руки зачесались поаплодировать: