- Моя королева, - тихо проговорил мужчина, с ужасом и сожалением глядя на разорванный ворот ее платья. - Прости меня, если сможешь! Я был непростительно дерзок... Что подумают твои подданные, если узнают?.. Я не прощу себе, если брошу тень на твое доброе имя...

Джейвен сбился и недоуменно замолчал, услышав звонкий смех Кэйлиан. Впрочем, она быстро взяла себя в руки:

- Прости меня, воин, если я невольно обидела тебя своим смехом, - очень серьезно произнесла девушка, с нежностью глядя на Джейвена своими миндалевидными глазами. - Я просто смеюсь от радости. Никто так не заботился о моей репутации, как ты! Но ты зря волнуешься. Никто не посмеет подумать обо мне плохо. Здесь, на севере, женщина вольна сама выбирать себе спутника! А я не просто женщина, я - королева! - с этими словами Кэйлиан бросилась своему избраннику на шею, и он сжал ее в объятиях, не в силах поверить своему счастью.

...Несколькими часами позже, когда утомленная любовными ласками Кэйлиан заснула рядом с ним на застеленном шкурами ложе, к Джейвену вернулась способность трезво рассуждать. Сейчас всё произошедшее накануне казалось воину невероятным сном. Он - убийца, изгой, простолюдин по рождению, дослужившийся до дворянского знания лишь благодаря своей ловкости и умению убивать - и королева, правительница целого народа! И пусть королевства её не существовало на картах, пусть Дикие Земли были лишь одной из провинций далёкой Империи - здесь Кэйлиан обладала реальной властью. Её воле подчинялись даже кошмарные обитатели древнего святилища!

Почему же тогда она выбрала его?

Разум говорил Джейвену о неизбежной ошибке, ловушке. Ведя полную непрестанных опасностей жизнь лазутчика, он привык никому не доверять. Привык сохранять бдительность, даже находясь в кругу друзей и единомышленников - ведь вонзить кинжал в спину может и тот, кто на словах привечает тебя и поднимает кубки за твое здоровье! Именно привычка быть всегда настороже помогла ему почувствовать опасность в становище кочевников за несколько мгновений до нападения и вскочить на ноги еще до того, как раздались первые крики. Интуиция не раз спасала ему жизнь, помогая избежать расставленных врагами ловушек - но сейчас шестое чувство молчало. Никакой угрозы не исходило ни от мирно спавшей рядом девушки, ни от тёмных деревянных стен. И хотя разум твердил о неизбежной опасности, рисуя картины коварства и жестокости, которые только и можно ждать от варваров - в глубине души Джейвен оставался спокоен. Должно быть, это странное, незнакомое ему раньше чувство покоя и безмятежности и называлось счастьем! С удивлением он понял, что остался бы спокоен, даже если бы наутро Кэйлин приказала отправить его на страшную казнь. Он принял бы любые муки с радостью, если бы на то была её воля! Но он знал и то, что она никогда так не поступит. Чувство, возникшее между ними вчера, было настолько глубоким и взаимным, что не оставляло места для обмана и фальши. Отныне - как бы странно и непривычно это не звучало - у них была одна дорога, одна жизнь. У Джейвена появилось необычное чувство - что он наконец нашёл то, что неосознанно искал всю жизнь: семью, дом, людей, которых ему предстоит оберегать и защищать. Он понимал, что, как бы ни были ему странны и непривычны обычаи народа Кэйлиан, ему предстоит стать защитником её подданных, понять и полюбить их, делиться с ними своими знаниями и воинскими умениями. И он готов был разделить с ней бремя правления затерянной среди снегов страной, заменив Кэйлиан убитого им брата, готов был трудиться и рисковать жизнью, ведя ее народ к процветанию, день за днём доказывая Кэйлиан правильность сделанного ею выбора...

Его тело воина требовало движения, и Джейвен вскочил с постели - ловко и бесшумно, чтобы не потревожить спящую Кэйлиан. Натягивая на себя подобранную с пола рубаху, он услышал, как что-то мягко упало на застеленный шкурами пол. Это был свиток, вырванный им накануне из рук мертвого воина. Теперь, когда его разделяли с Империей не только границы, но и принесенные Кэйлиан клятвы, содержание пергамента уже не имело значения - но привычка лазутчика не пренебрегать никакой информацией заставила Джейвена взломать сургучную печать. Подойдя к камину, мужчина раздул догорающие угли, чтобы в их неровном свете прочесть строки, подписанные именем императора Мартиана, в которых новоиспеченный император объявлял полное прощение своему другу и соратнику, графу Кордиану рэ-Марису и объявлял о его награждении за верную службу.

На губах у Джейвена появилась кривая улыбка. Он всегда считал молодого претендента на престол лживым и слабохарактерным, и пергамент, попавший ему в руки, был тому подтверждением. Едва узурпатор Корилад погиб, как Мартиан счел себя свободным от данных тому обязательств и захотел вернуть ко двору старого друга. Неужели принц думает, что можно безнаказанно приговорить человека к казни, лишив всех титулов и званий - а потом как ни в чем не бывало объявить прощение? Кордиану просто повезло, что он сумел избежать смерти!

Улыбка исчезла с губ Джейвена, когда он подумал, что принять протянутую императором руку дружбы будет вполне в духе его друга. Сам бы он на месте рэ-Мариса никогда не простил Мартиана - но как поступит Кордиан, узнав, что может вернуться ко двору и продолжить необременительную жизнь вельможи? Вернуться к роскоши, богатству... и к влюбленной в него женщине?

После знакомства с Кэйлиан воспоминания о прекрасной Джесси померкли, словно подернувшись пеленой, но Джейвен знал, что Кордиан не переставал тосковать по покинутой жене, находившейся на последних месяцах беременности. Рано или поздно желание увидеть ее пересилит обиду на императора, и Кордиан захочет вернуться...

Однако это уже невозможно.

В голове у Джейвена набатом прозвучали слова Кэйлиан: "Вы никогда не покинете Север".

Бывший агент узурпатора хорошо знал о нескольких экспедициях, в разное время организованных властями для изучения Диких земель. Ни один из их участников не вернулся назад - если не считать молодого Тэо рэ-Вэрдена, да и тот ссылался на потерю памяти, а потом погиб при загадочных обстоятельствах. Кажется, в этом была замешана рыжеволосая девушка по имени Таэль, которую рэ-Вэрден привез с Севера - но Джейвен не знал всех подробностей дела. Однако теперь он ясно понимал, почему все экспедиции пропали - народ Кэйлиан не желал, чтобы на юге узнали о его богатстве и связи с таинственными силами. Чужеземцы, пересекавшие границу Диких земель, попадали в плен и оказывались перед выбором - умереть или навсегда остаться на Севере, став частью загадочного народа. Так северяне обогащались новыми знаниями и получали "свежую кровь", благодаря чему среди смуглых раскосых варваров порой встречались светловолосые и светлоглазые люди. В Империи же пришли к выводу, что в суровом климате Диких земель цивилизованному человеку невозможно выжить зимой, и довольствовались небольшой данью в виде пушнины, которую дикари в звериных шкурах сами приносили в форт Куница, получая взамен соль и медные украшения.

Новый император, лицемерный и беспринципный Мартиан, постоянно нуждающийся в деньгах, ни за что не должен узнать об истинном положении дел на Севере! А это неизбежно произойдет, если молодой граф рэ-Марис вернется в столицу...

Джейвен разжал руку, и скомканный пергамент упал в огонь очага, превратившись в пепел, который бывший лазутчик тщательно перемешал кочергой. Кордиан никогда не узнает об императорском прощении, иначе это поставит его жизнь под угрозу - дав клятву Кэйлиан оберегать ее народ, Джейвен был готов исполнить ее даже ценой счастья своего друга!

Императорский дворец в Ву-Тэре,

741 год от воцарения короля Ульды

Императрица умерла молодой.

Её лицо, запечатленное в холодном мраморе надгробия, казалось убитому горем Мартьену таким же юным и нежным, как и восемнадцать лет назад - в тот день, когда он, увенчанный славой победитель, брал в жены вдову своего врага. Этот брак положил конец долгой гражданской войне и позволил Мартьену стать императором - но отнюдь не расчет двигал им тогда, а любовь! Любовь, вспыхнувшая между мятежным принцем и молодой женой узурпатора, казалась нелепой и невозможной - но они сохранили её и пронесли через всю свою жизнь. Лаиса Гриэльд и Мартиан рэ-Кор прожили в мире и согласии без малого два десятка лет, и за эти годы императрица подарила своему возлюбленному супругу двоих сыновей и дочь Эльвину. Страна процветала при их правлении, и счастье венценосной пары казалось вечным - но затянувшаяся болезнь подорвала здоровье императрицы, и в начале зимы она тихо умерла.