— Как-то раз мы, я, Люк и Софи, зашли в книжный магазин, и продавец сказал, что скоро у них в гостях будет знаменитый сказочник. А я, так вышло, знал немало сказок: что-то с детства помнил, что-то сам сочинял, для Люка. Ну и записал кое-что. А потом мы с Люком сходили на встречу с этим писателем — помню, седенький такой старичок в пенсне, все время на часы глядел — и показали ему эти записи. Предложили купить. Он сначала отмахнулся: мол, я и сам чего хочешь насочиняю. А потом просмотрел… ну и раскошелился.

— А Софи, когда деньги увидела, на нас накричала, что мы сказочника ограбили! — припомнил вдруг мальчик.

— Точно, — обрадовался Тьен.

— Она знала? — спросил Люк. Невидящие глаза уставились прямо на шеара.

«Знала ли она, что я — вор?» — перевел он для себя этот вопрос.

— Да. Но я обещал, что завяжу. И сдержал слово.

Промедлив, подросток удовлетворенно кивнул.

— Вы это о чем? — ничего не поняв из их диалога, Клер глядела то на брата, то на гостя.

— О сказках, — соврал Этьен.

— Вы бросили сочинять сказки? — девочка в ужасе расширила глаза.

— Да нет, сочиняю, — успокоил ее шеар. — Но больше не продаю.

— А что вы с ними делаете?

— Иногда рассказываю знакомым детям.

— Ой, расскажите мне! — тут же запросила малышка. — Пожалуйста!

— Расскажу, — обещал мужчина. — Если напоишь чаем и прекратишь мне выкать. Я же друг семьи, да? Значит, и твой тоже.

— Договорились, — легко согласилась девочка. — С меня чай, с… тебя — сказка. Но, чур, про любовь!

Все сказки, которые Тьен когда-либо слышал, так или иначе были про любовь.

— Знаешь настоящую историю спящей красавицы? — спросил он у Клер.

— В каком смысле — настоящую?

— В прямом. Как все было на самом деле, пока сказочники все не переврали.

— Такую, наверное, не знаю.

— Тогда заваривай чай и слушай.

Вряд ли теперь кто-нибудь скажет, когда и в каком из миров это случилось, а Тьен не помнил даже, откуда знал эту историю, то ли слышал от Генриха, то ли читал, но в одном не сомневался: все было именно так.

— Жили-были король и королева, — начал он. — Или граф и графиня. Или барон и баронесса… Какая разница? Главное, что жили они в замке, имели обширные угодья и в подчинении уйму народа, а еще служил при их дворе штатный чародей…

— Не фея? — перебила с сомнением Клер. — Вроде бы фея была.

— Нет, не фея. Чародей. Старик уже, дряхлый, лысый, лоб в морщинах, бороденка клочком, да и силы не те, что прежде. Потому и взял он в науку ученика — мальчишку одаренного и сметливого, такого, чтоб мог за замком приглядывать, как старый волшебник преставится, и хозяевам помогать. У тех как раз дочурка родилась и забот прибавилось. Малышка капризная была, чуть что — сразу в рев. Ни отец, ни мать, ни няньки унять ее не могли. И свирель волшебная, специально для усыпления младенцев зачарованная, на нее не действовала… А вот если ученик чародея ей что рассказывать начнет — сразу успокаивалась. Так и повелось, что мальчишка половину дня с наставником, магические науки постигает, а другую половину — с хозяйской дочкой…

— С принцессой! — не желала отступать от канонов Клер.

— С принцессой, — не спорил рассказчик, помешивая поданный чай. — Сперва в люльке ее качал, потом в возке по парку катал, затем уже по ступенькам за ручку водил. И первые сказки он ей читал, а после саму читать выучил… Годы шли, принцесса росла, а ученик чародея вперед нее взрослел. Пришло время, умер его учитель, и принял юноша ответственный пост, но и тогда про хозяйскую дочку не забывал. Привык к ней — это он так поначалу думал, пока она была еще… мелкая. Ну а как исполнилось ей шестнадцать…

— Понял он, что любит ее и жить без нее не может! — подсказала, почувствовав заминку, девочка.

— Именно.

— А она?

— И она его — тоже.

— Но родители отказались отдавать дочку за какого-то безродного парня, — предположил прислушивавшийся к сказке Люк.

— Что значит — безродного? — возмутился Тьен. — Он еще какой родовитый был. К тому же — чародей. О лучшем зяте они и не мечтали. Сговорили молодых, день свадьбы назначили. Но за неделю до того, как должны были они обвенчаться…

— Явилась злая ведьма! — страшно пуча глаза, прошептала Клер.

— Нет, — мужчина покачал головой. — Девушка оступилась на лестнице и упала. А лестница была крутая, каменная…

Всякое в жизни случается, и зачастую без злых ведьм.

— Но едва испустила она последний вздох, явился ее возлюбленный… — Видя, что девочка вот-вот всплакнет от обиды и грусти, Тьен немного ускорил события. — Спасти ее он не мог, но поскольку был он великим волшебником, призвал Огонь, жизнь несущий, и упросил вернуть ему любимую. Согласилась пламенная стихия. Но нескоро такие чудеса творятся. Двенадцать лет на то, чтобы новое, здоровое тело соткать. Еще три раза по двенадцать — душу по кусочкам собрать. И еще трижды по двенадцать лет, чтобы плоть и дух соединить…

— Восемьдесят четыре года? — в уме сосчитала девочка. — Так долго! А быстрее никак нельзя?

— Можно. Лет за шестьдесят. Но не факт, что все как надо получится… Но чародей мог не волноваться: маги куда дольше обычных людей живут, дождался бы он свою любимую без единого седого волоса. Да только подумал, каково ей будет очнуться через столько лет. Ни отца уже не встретит, ни матери, ни старой нянюшки — ни одного родного человека. Кроме него, конечно. С ним, быть может, смирилась бы со временем, привыкла бы, поняла… Но молодой волшебник иначе рассудил. Собрал он всю свою силу и сплел такое заклинание, что накрыло весь замок и землю окрест. И в тот же миг жизнь там остановилась.

— Как остановилась? — уточнил Люк.

— Как часы. Раз — и замерло все. Люди, звери, птицы. Даже трава перестала расти. Зато появился вокруг того замка зачарованный лес — такой, что ни один путник сквозь него не пройдет. Хоть неделю блуждать будет, все равно в том же месте, где вошел, выйдет. Было-то это давно, ни воздушных шаров, ни аэропланов тогда еще не придумали, чтобы кто сверху пролетел и замок заметил. Да и жили люди иначе — всяк в своей стороне, разъезжали редко. Так что можно было кусок от мира спрятать. Но слухи все равно поползли. Кто-то карты старинные поднял, вспомнил, что стоял в том месте замок да, видать, заброшен давно. Потянулись людишки до чужого добра падкие, думали сокровища несметные сыскать. Да все зря — не пускал их волшебный лес. А годы тем временем шли, старел чародей…

— Как — старел?! — выкрикнула Клер, чуть не подавившись пирожным. — Маги не стареют!

— Если сил не тратят, то и не стареют, — подтвердил сказочник. — А наш чародей за каждого в замке жизнь проживал, за каждое деревце, каждый листочек. Ему главное было для своей принцессы ее мир сохранить, и ради этого он себя не жалел…

— Хоть ради нее пожалел бы, — буркнул Люк. — Вернется она, а женишок уже старец древний.

— Несправедливо! — поддержала мальчишку сестра. — Почему он о невесте не подумал?

— Он подумал. Огонь ведь не только жизнь вернуть может, но и память забрать. Решил чародей, что станет о нем любимая печалиться, потому и заклял чудодейное пламя, чтобы, вернувшись, она о нем и не вспомнила. Ни она, ни кто другой в замке…

— Плохая сказка, — насупилась Клер. — Я же про любовь просила.

— А это и есть любовь.

Но история и впрямь получалась невеселая, и Тьен поспешил закончить.

— Хорошо там все сложилось, — заверил он. — Вот слушай: люди-то продолжали замок искать, но не все с корыстными целями. Был среди них один… принц. Молодой, красивый, рода знатного, богатого — так что чужие сокровища его не интересовали. Просто страсть он имел ко всему загадочному. Присмотрелся к нему чародей, понял, что юноша благородный, умный и честный, и велел волшебному лесу его пропустить. Одного, без свиты… От свиты иногда одни проблемы… А там уже и время пришло Огню принцессу вернуть. Вошел тот принц в замок и увидел, что все тут спит волшебным сном: люди, звери — никого не разбудить. И вдруг заметил, как вспыхнул в одном из окон башни яркий свет. Поднялся он туда и увидел на ложе прекрасную девушку. Только-только вернулась она из небытия, еще в себя не пришла. А он молодой, горячий… Не сдержался и поцеловал ее. Ну а дальше вы знаете: очнулась девица, пробудился весь замок. Принцесса с принцем познакомились уже как положено, понравились друг другу. Всего через месяц свадьбу сыграли…