— Излучение, — перебил рассказчика Тьен, давно разобравшийся с тем феноменом. — Два мощных источника с разной полярностью, старые, как тот мир. Нестихийная магия. В потоках возникают завихрения, и в зависимости от смещения в пространстве, относительно одного из источников, время сокращается или растягивается…

— Главное — излучение! — не дал продолжить Эйнар. — А нужное положение в пространстве можно рассчитать.

Тьен покачал головой:

— Догадываюсь, к чему ты клонишь, но ничего не выйдет. Я не могу покинуть свой мир.

— И не нужно, — брат победно улыбнулся. — Камни могут покинуть свой.

— Какие камни?

— Камни, которые долгое время подвергались искажающему время излучению, а теперь и сами могут служить его источником. Правда, послабее, но для наших целей хватит. Сделаем тебе из них уютный склепик… В смысле, капсулу…

«…Поверь, я ждал бы тебя и сто лет, и тысячу. Но если есть шанс сократить время томительного ожидания, почему бы его не использовать?

Завтра Эйнар принесет материалы, чтобы собрать опытный образец капсулы. Нужно проверить, удастся ли настроить ее необходимым образом в условиях нашего мира. После этого проведем первое испытание. Предложение Эйнара никак не нарушает условий моего договора с Огнем, и нет оснований для опасений, но я должен убедиться, что мое пребывание в капсуле не разорвет связей с миром и не запустит остановившееся время.

Если эксперимент пройдет успешно, мы соберем еще одну капсулу…

А я пока работаю над составом препарата, с помощью которого меня погрузят в искусственную кому. Это нужно, так как находиться в капсуле в сознании длительное время опасно. Излучение оказывает определенное воздействие на работу нервной системы, а у меня с нервами и без этого не все в порядке. Лучше посплю.

Как я и писал выше, никому, кроме нас троих об этой затее знать не следует. Поэтому при случае сообщу Холгеру, что полностью закрываю мир. Совру, что это нужно для сохранения связей. Нет, не потому что это опасно. Риск есть, но он невелик и вполне оправдан, в отличие от чрезмерной опасливости нашего, так сказать, старшего поколения. Не стоит тревожить их понапрасну. Проход я оставлю только для Эйнара и Эсеи. Кто-то же должен будет присматривать за мной? А им обоим я доверяю.

Не представляешь, как я рад тому, что есть кто-то, кому я могу доверить не только жизнь, но и нечто несоизмеримо большее…»

Снова время ускорило ход.

Нет, он еще не в капсуле, но занят теперь с утра до вечера, и почти не остается один.

Измерения, расчеты.

Эйнар.

Опять вспоминается, что бесшабашный его братишка — шеар. Причем шеар правильный.

Дело не только в чистоте крови. Эйнара воспитывали как будущего правителя, учили тонкостям стихийной магии. Все, что Тьен понимает интуитивно, благодаря дару четырех, его брат знает в тончайших деталях, может объяснить и, главное, найти этим знаниям применение.

Хочется расспросить, чем он занимался в последнюю волну, для них обоих бывшую первой. Латал разрывы — это понятно. А потом? Тоже войны? Умирающие миры? Не верится, глядя на него, что можно было пройти через все это и остаться… таким. Хотя, возможно, Эйнар настолько шеар, что легко разделяет личную жизнь и служение четырем. У Тьена так никогда не получалось. Потому и не спрашивает ни о чем…

— Боишься? — Эйнар чувствует его волнение.

— Да.

Не до мальчишеской бравады — слишком многое на кону.

— Чего именно? — уточняет брат.

— Нарушить связи. Мой мир сейчас во мне. И снаружи тоже, но снаружи он замер, а во мне живет. Птицы, деревья… трава под кожей…

— Трава?

— Да. Я не сумасшедший.

— Я знаю, — улыбается Эйнар. — Это фантомные ощущения, последствия установки связи. Трава и все остальное… Я пробовал. Да, на небольшой площади, в одном отдаленном мирке. Я ведь говорил, что не предложил бы тебе этого, если бы не проверил все сам?

— И капсулу?

— Да. Связь не распалась. Но мы проведем несколько опытов, чтобы убедиться…

«…Камни из пещер времени Эйнар заранее обтесал, и из полученных блоков мы собрали что-то наподобие саркофага. Эсея выстелила его изнутри травой: сказала, чтобы мне удобнее было лежать. У нее странные представления о том, какой должна быть постель, — по мне, так одеяла вполне сгодились бы. А с тем раствором, что я собираюсь себе вколоть, и на голых камнях спалось бы совсем неплохо. Но принесенные с Итериана травы еще и пахнут. Это здорово, ведь в моем мире совсем нет запахов…

…Вчера провели первый эксперимент.

Не стану обманывать, волновался я сильно.

Но все прошло, как мы с Эйнаром и рассчитывали. По моим часам я пробыл в капсуле всего минуту, а снаружи прошло полдня. Почти четырнадцать часов. Таким образом, вычисления брата верны: три дня в капсуле для меня равны почти семи годам для мира. Однако нужно учесть, что уровень излучения будет постепенно снижаться. Думаю, итоговое время ограничится шестью годами. Но ведь всегда можно будет повторить…»

Эйнар чем-то озабочен.

Сидит по несколько часов, закрыв глаза: проверяет вычисления в уме. Хмурится иногда.

Иногда улыбается.

И хмурится снова…

Наконец решается:

— Этьен, я должен сказать тебе кое-что. Это… то, что мы затеваем… Это не только для того, чтобы сократить для тебя время ожидания. Я хотел бы… надеюсь… — мямлит сначала, а после выговаривает вдруг четко, глядя прямо в глаза: — Я хочу, чтобы ты жил.

От его слов мороз по коже.

Разве он сам не хочет?

— Тридцать шесть лет в таких условиях — это предел, — продолжает брат. — Я считал. Абсолютный предел.

Абсолютный.

Предвечным не нужен темный шеар. Ошибка должна быть исправлена…

— Я в курсе, — Тьен кивает спокойно.

— Я в курсе, что ты в курсе, — злится Эйнар. — Но меня это не устраивает!

— Спасибо.

Что еще сказать?

Приятно, что кому-то не безразлично…

— Потом поблагодаришь. Если все получится. У меня, когда я пробовал, получилось. Если вас, тебя и твой мир, развести во времени и стабилизировать связи в новых условиях, можно изменить уровень отдачи энергии, и выйдет уже не тридцать шесть… Тридцать шесть — предел. Но если выйдет в итоге хотя бы тридцать… Понимаешь?

Он не понимает, и Эйнар вычерчивает в воздухе какие-то схемы, объясняет с жаром…

Но он все равно не понимает. И не хочет, наверное.

А жить — да. Жить хочет.

Когда она вернется, хотя бы эти несколько лет, что удастся обманом вырвать… Хотя бы год…

«…Хотя бы день.

День с тобой — это больше, чем вечность без тебя.

У нас уже все готово, и завтра…»

— Увидимся.

Брат крепко жмет руку.

Эсея обнимает, виснет на шее:

— Буду скучать…

Для него пройдет всего три дня. Для них — годы.

Пока он будет в капсуле, они продолжат жить. Меняться, взрослеть…

Странно, и думать об этом все труднее. И вообще думать… Наркотик, который он ввел себе, уже действует. Тянет в сон, а еще — улыбаться.

Стенки капсулы под пальцами шершавые и прохладные. Приятно…

Трава мягкая. Пахнет…

И…

…темно…

…Вдох…

Глаза открывает и закрывает тут же. Свет…

…неяркий, но после темноты…

…больно…

…дышать…

Воздух снова… он всегда так с ним…

…не может простить… за что?

Не помнит… ничего…

…вдох и… выдох-х-х-х…

Воздух с сипением вырывается из легких…

— Этьен! Этьен, слышишь меня?

Слышит.

Ответить пытается, но язык едва ворочается… во рту пересохло…

— Сейчас, погоди.

Губ касается влажная ткань. Несколько капель стекает в рот…

Хорошо…

…лицо обтирает, трогает лоб… Эйнар?

— Дыши.

Воздух — чистый, холодный… другой…

…другому шеару послушный…

…и голова кружится — так его много…

— Дыши.

Не Эйнар — Холгер…

Откуда здесь Холгер?

Снова пытается открыть глаза… еле-еле, две узкие щелки…