– Должно быть, это здесь. Но кто вообще станет издавать такие странные звуки?

С каждым шагом голос становился всё отчётливей. Он увидел ряд дверей в конце бокового прохода. Шум исходил из-за тех дверей. Рот, издававший вой и стоны, не формировал слов.

Но кирин обладал способностью понимать их значение: «Выпустите меня».

Растерявшись на мгновение, Рокута решил пойти по проходу. Он не смог игнорировать столь отчаянный зов о помощи.

Когда он подошёл к двери, звуки неожиданно стихли. Пытаясь обнаружить человека, его сознание зафиксировало тихо плакавшего мужчину.

Рокута прислонил руки к двери и толкнул её. Дверь медленно открылась без малейшего сопротивления. Почему, стало сразу же очевидно. Перед дверью находилась тюремная камера, подобная той, где он был заключён, железные решётки были заперты.

Единственным источником света в довольно большом, лишённом окон помещении, была открытая дверь. Сперва Рокута различил только тень, припавшую к земле у железной решётчатой двери.

Худой, измождённый старик сидел, вцепившись в решётку грязными руками.

Он заметил Рокуту. Подняв заплаканное лицо, он затряс решётку и снова поднял вой. Цепь, извивавшаяся на каменном полу подобно змее, крепилась к ноге мужчины. Она грохотала и бряцала при каждом его движении.

Рокута в изумлении посмотрел на несчастного, измученного старика.

– К… кто вы?

Ответ не последовал. Старик открыл рот, чтобы закричать, но смог лишь простонать. «Выпустите меня, – хотел сказать он. – Выпустите меня. Хватит. Вы ошибаетесь, вы ошибаетесь…»

– Кто мог такое сотворить?

Причина этих бессловесных криков оказалась довольно жестокой. Старик был лишён языка.

– Рикаку, ты можешь открыть эти решётки?

– Нет. Замок заколдован.

В самом деле, символы, выгравированные на шершавой, ржавой поверхности означали наложенное заклинание.

«Зачем?», – пробормотал Рокута.

– Ты… ты ведь не можешь быть Генкаем?

Генкай был отцом Ацую и провинциальным лордом Ген. Ацую сказал, что он болен. Поговаривали, что Генкай лишился рассудка, затворился во Внутреннем дворце и не показывается на людях. Возможно, он уединился и теперь был прикован к стене и заперт в тюремной камере.

Старик не ответил ни да, ни нет, а только повторял: «Вы ошибаетесь, вы ошибаетесь. Хватит. Всё дело в том, что…»

– Тише. Если ты не успокоишься, я не смогу тебе помочь. Ты Генкай?

Старик покачал головой. Рокута вздохнул. Он не знал, кем был этот мужчина или почему его держали в плену, только то, что это не Генкай. Он не мог не почувствовать облегчение, но в то же время не мог и игнорировать неприятную действительность: заключённого держали в столь ужасных условиях.

– Я всё понимаю. Не плачь. Я не могу тебе помочь прямо сейчас, но я что-нибудь придумаю. Я обещаю. Продержись ещё немного. Хорошо?

Весь заплаканный старик кивал раз за разом. Даже если он совершил гнусное преступление, никто не должен сидеть на цепи вот так. Как Ацую мог закрыть глаза на столь варварские условия? Рокута не верил, что ему было неизвестно о том, что происходит в провинциальном замке.

– Не оставляй меня здесь, – громко плакал старик.

Рокута утешил его, как мог, и продолжил свой путь.

– Ацую, как ты можешь смотреть сквозь пальцы на то, что происходит у тебя под носом?

«Не ты ли говорил, что делаешь всё ради людей?»

Рокута блуждал под дворцом в таких местах, где приходилось ползать на четвереньках. В ответ на многократные призывы наконец-то появился Рикаку. Он всё ещё был не в состоянии везти Рокуту на спине. Поэтому он хватался за тёмно-серую шерсть сирея и опирался на него, когда они пробирались по слабо освещённым туннелям.

Туннели извивались из стороны в сторону, разветвляясь множество раз. Они запросто могли сбиться с пути. Рокута потерял счёт, на сколько этажей вниз они ушли, и не мог найти дорогу, ведущую к выходу. В замешательстве, он решил спешно вернуться назад.

– Где мы? – громко спросил он, глядя на свои следы.

Но там было слишком много мест, где стекавшая вода размывала грязь… где выступавшие камни виднелись из-под земли… где освещение было столь тусклым, что он едва мог что-то разглядеть… так что идти по следам не представлялось возможным.

– Йокухи. Ты можешь разобрать, куда идти?

Тени задрожали в туманном воздухе, затем прозвучал безрадостный ответ:

– Здесь – нет. Мы почему-то оказались… в совершенно разных подземных туннелях.

– Мы где-то под дворцом. Ты можешь сказать, где именно?

– Прости. Я не могу проходить сквозь стены и пол.

Обычно сиреи обладали способностью тонкоу. С помощью тонкоу, они могли проходить незамеченными сквозь вены земли, потоки вод и всё, что лежало на стыке духа и материи. Беря за ориентир местонахождение кирина как своего рода маяк, они могли появляться и исчезать по собственному желанию, даже когда их разделяли тысячи миль.

Однако при нынешних обстоятельствах это было невозможно. Некоторые кирины, рождённые на горе Хо, могли делать то же самое. Но, увы, Рокута был не из их числа.

Грунтовые воды залили проходы, высеченные в скале. Свет исходил только от росшего тут и там светящегося мха.

Рокута сказал вялым голосом:

– Может, нам стоит немного передохнуть.

Он прислонился к стене и сполз на землю. Головокружение было подавляющим. Идти, не отрывая руку от стен, было всё равно, что вцепиться в борт корабля в бурлящем море. Его сознание то возвращалось, то пропадало. Рокуте потребовалась вся его выдержка, чтобы оставаться на ногах. Платок на голове стал влажным от пота. Он давно избавился от всего, что нёс с собой.

Молодой кирин огляделся по сторонам и не обнаружил ничего, что могло оказаться хоть немного полезным. Вода, струившаяся по проходу, превратила скопившуюся пыль в грязь и не оставила следов.

Рокута прислонился к спине Рикаку и глубоко вздохнул. Звук, раздавшийся неподалёку, заставил его удивлённо оглянуться. Он навострил уши, пока не услышал собственного дыхания.

– Там кто-то есть?

Вопрос прорезал воздух как барабанный бой. И вновь воцарилось молчание. Но затем откуда-то неподалёку прозвучал вопрос:

– Ты кто?

Рокута осмотрел обращённую к нему стену. Звук исходил из небольшой расщелины.

– Хм, потерявшийся ребёнок.

При взгляде в ущелье виднелась лишь темнота. Хотя сама расщелина казалась неглубокой.

– Потерявшийся ребёнок? И что же ты делал, блуждая в подобном месте?

– Я, хм, вышел прогуляться… Что это за место?

Неизвестный усмехнулся. След безумия прослеживался в его голосе:

– Добро пожаловать в ад.

– Кто ты?

– Не груби. Ты разве не знаешь имя своего господина?

Рокута задрожал. Число людей, которые могли назвать себя хозяевами замка, было невелико. Образ старика, закованного в цепи, промелькнул у него в голове.

– Не могу поверить… вы Генкай?

– Для тебя господин. Я всё ещё жив и заслуживаю уважения, – ироничный смех донёсся через расщелину.

– Я слышал, что Генкай… простите, что господин плох здоровьем.

Выходит, другой старик не был Генкаем. Тогда кто же он?

– Плох здоровьем. Я в это не сомневаюсь. Я не ел и не пил уже много лет.

– Никто не приносит вам еду? Вас держат в заточении?

– В заточении? Ты называешь это тюрьмой? Было бы уместней сказать, что от меня избавились. Изгнали в ад и забыли. Никто даже не приходил, чтобы справиться обо мне.

Рокута сглотнул. Провинциальные лорды были жрецами, что делало их бессмертными. Пока их имена оставались в регистре бессмертных, они могли умереть лишь от обезглавливания или четвертования. Менее тяжёлые повреждения со временем бы прошли. Простого голодания было недостаточно. Кирин и император не были исключением.

– Я не слышал человеческого голоса много лет.

– Невероятно, – пробормотал про себя Рокута.

Генкай перестал смеяться:

– Так сколько же я пробыл здесь? Что ему нужно? Он хотел заполучить должность провинциального лорда. Но провинциальных лордов назначает правитель. Я не император, и это не та должность, которую я могу передать по доброте душевной. Ты, конечно же, это понимаешь.