– Но если вы так поступите…

– Прошу вас, – помощница министра накинула ему на голову платок. – Люди не могут по достоинству оценить глубину сострадания Тайхо. То, что вы позволили заточить себя в тюрьму ради спасения жизни одного ребёнка, говорит обо всём, что мне нужно знать. Пока вы на стороне императора, я знаю, что он не безжалостный человек. Жители провинции Ген, несомненно, поступили очень глупо.

Она вынудила его подняться. Рокута стоял в замешательстве. Что-то происходило в провинции Ген. Всеобщее расположение к Ацую было столь велико, что вся провинция пришла к единодушному решению. И теперь эта сплочённость разваливалась на куски внутри самого дворца.

– Ацую это одобрил? Он отпустил бы единственного оставшегося заложника?

Помощница министра печально покачала головой:

– Он изменился. Если бы он и правда заботился о своих подданных…

– То что?

Женщина проигнорировала вопрос Рокуты и подтолкнула его вперёд:

– Сначала поверните направо. Заверните за угол, и вы выйдете на лестничный пролёт, ведущий к туннелю. Туннель заканчивается во Внутреннем дворце. В задней части поместья Тоумей идите прямо вниз. Как только спуститесь на нижний этаж, дорога выведет вас из дворца.

– Но…

– Я понимаю, вы, должно быть, ещё больны. Но не упустите эту возможность. Другой такой может не представиться. Мне просто улыбнулась удача оказаться с вами наедине. Я умоляю вас, возвращайтесь в Канкю. Не дайте жертве генерал-губернатора пропасть зазря.

Помощница министра вытолкала Рокуту из комнаты. Он хотел было возразить, что она пострадает из-за этого, но дверь неожиданно закрылась.

«И что теперь?»

После минутного колебания, Рокута пошёл вперёд. Его колени грозили подкоситься при каждом шаге. Он опирался о стену, чтобы не упасть. Какое-то время он подумывал призвать сирея. Но, возможно, из-за длительного действия кровяной миазмы, он не мог в полной мере управлять своим сознанием, чтобы сделать это. И хотя сиреи могли появляться по собственному желанию, очевидно, они были в не меньшем замешательстве, чем он.

Рокута цеплялся ногтями за щели между камней и медленно добрёл до конца коридора, после чего свернул направо.

Коя вошёл в зал в сопровождении двадцати человек:

– Наместник, я привёл дополнительных людей, как вы и просили.

Ацую повернулся к нему с мрачным видом:

– Спасибо.

Его лицо выглядело осунувшимся. Запретная армия, расположившаяся на противоположном берегу, достигла 31 000 человек. Кроме того, недовольства и критика были слышны не только в городе, но и в стенах замка. И поскольку никто не знал, когда они могут перейти от слов к делу, его охрана пополнялась людьми из сил быстрого реагирования.

– Я собрал лучших солдат в корпусе. Среди них никто не благоволит императору. Их преданность наместнику не вызывает сомнений.

Коя взглянул на них, пока это говорил. Дело в том, что он не знал их достаточно хорошо, чтобы безоговорочно им доверять. В любом случае, он решил держался поближе к наместнику. Присутствие его и йома помешало бы случиться чему-то плохому.

Ацую кивнул. Когда он бросил пристальный взгляд на поклонившихся ему солдат, ещё один гонец ворвался в зал.

– Наместник?

– В чём дело?

В смятении гонец забыл поклониться и просто прокричал:

– Тайхо исчез!

– Он что? – подскочил Ацую.

– Помощница министра, которой вы поручили заботиться о нём, должно быть, позволила ему сбежать.

Позади гонца появился придворный чиновник, который приволок вышеупомянутую женщину.

– Найдите его, – скомандовал Ацую низким голосом.

Коя повернулся:

– Разыщите Тайхо. Но будьте с ним обходительны. Приведите его сюда со всем должным уважением.

Новобранцы, стоявшие позади него, дружно поклонились и выбежали вслед за гонцом. Помощница министра осталась одна в зале. Ацую переключил на неё внимание.

– Зачем ты это сделала?

Она укоряюще посмотрела на него в ответ:

– Я хочу задать вам тот же вопрос. Зачем вы разрушаете берега?

Ацую сердито выдохнул:

– Опять двадцать пять… – он потёр виски. – Чего вы все от меня ожидаете? – покачав головой, он снова обратился к ней: – Это наш единственный шанс одержать победу. Или ты хочешь сказать, что я уже проиграл?

Помощница министра взглянула на него, ни йоту не отступив от своего:

– Значит, вы подняли знамёна над берегами Рокусуй после того, как вытоптали их в грязи?

– Хватит уже.

– Разве вы восстали не ради блага людей? Как затопление Синеки согласуется с божественными предписаниями?

– А что ещё мы можем предпринять в этой ситуации?

– Сдаться. Ведь совершенно очевидно, что вам не одолеть императора голыми руками.

Ацую снова вздохнул и посмотрел на Коя:

– Коя, уведи её отсюда.

Рокута шёл, опираясь о стену, чтобы не упасть.

– Рикаку… Рикаку…

Он позвал своего сирея, но ответа не последовало.

– Рикаку. Йокухи.

Теперь он слабо ощутил их, испытав их мучения – столь сильно кирин был связан со своими сиреями. Когда страдал кирин, то же происходило и с ними.

– Рикаку.

Сиреи различались по рангам. Рикаку и его нёкай Йокухи превосходили других. И всё же они страдали ничуть не меньше. Рокута не смог ощутить даже отклика остальных.

Больше всего ему хотелось лечь и поспать. Но у него не было времени. Он уже сбежал и более не был связан заложниками. Вероятно, тогда им самим пришлось бы встать на место Риби и ребёнка. Кроме того, заклинание, некогда сдерживавшее его силы, больше не обладало своей губительной мощью.

«Отправиться к Запретной армии и приказать им оставаться на местах, пока он не вернётся в Канкю и не посоветуется с Сёрью».

В том, что говорил ему Ацую, был здравый смысл. Лишённые самоуправления, девять провинций были слишком велики, чтобы ими управлять. Полный вздор. Недовольства были не совсем понятны, не говоря уже об извечных тревогах тех, кто жил в пойменной зоне Рокусуй. Неважно. Войны нужно избежать любой ценой. Хватит уже Экисина, Риби и ребёнка. Никто больше не должен погибнуть.

Опираясь на свои ослабшие ноги, Рокута миновал туннель и вышел во Внутренний дворец. Дворец в каждом королевстве и провинции имел одну и ту же планировку. Он прошёл в заднюю часть дворца и направился к поместью Тоумей. В каждом замке находилось поместье Тоумей, где проживала семья императора или провинциального лорда.

Хватаясь за настенный орнамент, чтобы не свалиться с ног, он шёл по коридору.

Слабый голос окликнул его: «Тайхо».

– Это ты, Рикаку? Что случилось?

«Люди».

Рокута остановился. Здесь, в нижней части Внутреннего дворца, был кто-то ещё. Никаких признаков жизни не наблюдалось. Но это не означало, что место лишено человеческой активности.

– Придворные? Слуги?

«Нет», – озадаченно ответил Рикаку.

Прислушавшись, Рокута различил слабый шум. Крик человека, возможно, рёв зверя. Впереди него или позади – он не мог сказать. Он неуверенно шагнул вперёд. Когда он завернул за угол, оглушительный вопль пронзил его слух.

Машинально отскочив назад, Рокута посмотрел в направлении крика. Немного времени спустя он снова двинулся вперёд. Он не мог разобрать слов. Всё, что он слышал, это громкий голос, перемежавшийся со скрежетом и лязгом цепей, которые тормошили с невероятной силой. Звуки издавал человек, боровшийся с кандалами. Что это должен быть за узник, чтобы его заточили во Внутреннем дворце?

В конце узкого коридора, Рокута вышел к каменной лестнице, уходившей вниз сквозь полумрак. Вероятно, это и была та лестница, о которой говорила помощница министра. Ещё дальше находился источник звука и запаха сероводорода, поднимавшегося вверх в вялом потоке воздуха.

Взявшись за перила, Рокута спустился вниз на один лестничный пролёт. Коридор сужался ещё сильнее и уходил вглубь дворца. Стены были чёрными от пыли и плесени, вероятно, потому что там редко бывали.