Она справилась с самой важной задачей в жизни женщины на отлично, да и их сын видно здорово торопился на свет. Настасья бережно вручила ей уже спеленутого младенца, и Лиза приложила сына к груди. После пары неудачных попыток малыш нащупал сосок и довольно зачмокал. Молодые родители были зачарованы этим волшебным зрелищем и даже не заметили вбежавших сюда следом новоявленных бабушек и дедушек.

-Чудесный мальчик, сразу видно, здоровый и кушает хорошо!-умилилась Катерина, вытирая набежавшие слезы. Настасья хмыкнула:

-Да ихняя порода никогда отсутствием аппетита не страдает!Нелюди, что с них взять!

Но поглядев на задремавшего ребенка, смягчилась:

-Красавчик вырастет, в отца, впрочем и на Лизавету похож!

Ян внимательно рассматривал красное и сморщенное личико младенца, но пока не видел сходства ни с одним из его родителей. Но спорить по этому поводу со своей шумной тещей он не собирался. В конце концов, начнут зубы резаться, и сразу станет понятно, чья порода взяла верх.

Малыша назвали Александром, Анна стала его крестной матерью. Сын занимал почти все время Лизы. Он действительно не страдал отсутствием аппетита, требуя молока по нескольку раз за ночь, и молодая мать напоминала сомнамбулу, желание как следует выспаться сопровождало ее постоянно. Впрочем, несмотря на уговоры свекрови, брать кормилицу она категорически не хотела.

Сеньор Анджело перебрался в Кулички. Отправляясь в глухие места, где не встретишь нормальных людей, сплошь упыри и волколаки, он запасся серебряными амулетами и прихватил целую корзинку чеснока. В первые ночи он долго не мог уснуть, ворочаясь на постели в доме старой Ядвиги, бездетной вдовы, к которой определили его на постой. Слушая волчьи песни, протяжно звучашие в ночной тьме, он торопливо крестился и с ужасом думал, что вряд ли сумеет выбраться из этого приключения живым!

Однако никто не покушался ни на его кровь, ни тем более, душу, и стараясь спрятать свой страх поглубже, мастер принялся за работу с неожиданной страстью, говорившей о том, что он действительно настоящий знаток своего дела. Взяв за основу хорошо сохранившиеся стены старого строения, он приступил к выполнению своего плана, умело командуя рабочими, набранными из местных крестьян. Поскольку барон не поскупился на оплату, желающих было в избытке. Несмотря на то, что знаменитый мастер требовал около трехсот рабочих, Рюдигер решительно уменьшил это количество до двух сотен. . На удивленные расспросы итальянца он коротко ответил:

-Но ведь они же из Темнолесья, а здесь работать умеют.

Вскоре оказалось, что старые стены сохранились не так хорошо, как хотелось бы. Одна из них стремительно разрушалась. Ближайшая каменоломня была слишком далеко, и сеньор Анджело предложил несколько уменьшить размах стройки, а также прибегнуть к модному сейчас материалу - обожженным кирпичам из красной глины.

Вскоре на берегу реки высились горы кирпича, хитрые деревянные рычаги и лебедки поднимали вверх каменные блоки. Cтремительно растущий ввысь замок был окружен строительными лесами. Оказалось, что нелюди, которых он так боялся, могут работать за двоих, есть впрочем тоже. Его запасы чеснока были безжалостно уничтожены во время обеда голодными работягами вприкуску с черным хлебом и салом. Правда, серебряный нож его настоятельно попросили оставить дома...

К удивлению итальянца сам молодой барон не стыдился работать рядом со своими людьми. Рюдигер был зачарован, глядя как его мечта постепенно воплощается в жизнь, На месте старых печальных развалин вырастает новый замок. В нем нет тяжелой основательности прошлых времен, но есть красота и немного легкомысленного изящества. По размерам он раза в три меньше родового гнезда фон Шлотерштайнов, но язык не повернется назвать его просто домом. Высокий донжон, изящные башенки по углам , внизу комнаты для прислуги, лестница ведущая в главный зал...Все это потихоньку оживает и становится реальным, он сам строит свою мечту, свою сказку.

Пусть слегка тяжело с непривычки обтесывать толстые бревна для потолочных перекрытий и ворочать каменные блоки, пусть летнее солнце не слишком милосердно к его коже, и он уже пару раз обгорал даже через рубаху. Бедная Лизхен мазала его спину какой-то хитрой вонючей мазью тетушки Крины, и глотая слезы, грозилась привязать мужа ночью к кровати. Сделать это было бы совсем нетрудно, после стройки он спал, как убитый. Но вряд ли его удержали самые толстые веревки, так хотелось ему поскорее закончить работу и привести жену с сыном в замок, похожий на оживший сон.

Через три месяца подобной жизни друзья и родные с трудом узнавали барона. Тонкий изящный юноша с почти девичьим нежным лицом кажется растаял на жарком июльском солнце. Рюдигер заметно раздался в плечах, на руках вздулись тугие мускулы. Сейчас он легко бы управился и с двуручным мечом, и с кузнечным молотом. Подбородок сделался более твердым, между бровей пролегла вертикальная морщинка, взгляд синих глаз стал тверд и холоден. Пожалуй, сейчас он больше всего напоминал своего далекого предка, вернувшегося из Святой Земли. Покрасневшая от летней жары кожа еще более усиливала сходство со знаменитым крестоносцем.

Лиза, настрадавшаяся в одиночестве, явилась в Кулички. Не решившаяся никому доверить своего шумного и вечно голодного сына, она приехала в крытой повозке. Обняв Настасью и уложив малыша в старинную, снятую с чердака колыбельку, она обнаружила, что запас чистых пеленок уменьшается на глазах и , немного подумав, решила сбегать к Любаве, у которой недавно родилась дочка. Подруга наверняка выручит ее, не оставит в затруднительном положении.

Рюдигер, узнав о визите жены от вездесущих мальчишек, покинул стройку пораньше. Заглянув в избушку, он увидел Настасью, качающую старинную люльку и воркующую с младенцем неожиданно нежным голоском. Не решаясь нарушить эту идиллию, он несколько минут стоял молча, затем вздохнул. Бабка обернулась и, увидев его тут же превратилась из кроткой старушки в свирепую фурию. На его невинный вопрос, где же Лизхен, она ответила сердитой тирадой:

-Да какая тебе разница, ты же совсем о жене не заботишься! Она же совсем как тень стала, спит на ходу. Ребенок ее всю вытянул, весь в тебя уродился! Вечно голодный и пеленки портит, только успевай простирывать. Вашей породе день нужен, чтобы выспаться, а ночью вы готовы всякие пакости творить. Ты бы хоть иногда вставал к нему, укачивал, давал жене отдых!

Рюдигер весь красный как рак от жары и от тяжелой работы, хотел напиться из стоящей на лавке бадьи, но подумав, опустил туда всю голову. На полу тут же расплескалась целая лужа, но бабка благоразумно промолчала. Вынырнув из бадьи, он присел на лавку и принялся стягивать сапоги. По комнате разнесся далеко не запах восточных благовоний, но он молча продолжил свое занятие. Освободившись наконец от сапог, он грустно посмотрел на вредную старушку:

-Я встаю иногда ночью, если услышу, только если он голоден, сколько не качай, все бесполезно. Грудью покормить все равно не смогу, уж извините, природой не предусмотрено. А взять кормилицу Лизхен не соглашается.

Настасья вдруг сменила гнев на милость:

-Садись-ка скорей за стол, парень . У меня щи свежие. Да пояс развяжи, ешь, не стесняйся!А там и Лизхен твоя прибежит, она к Любаве ускакала, видно поболтать захотелось.

Вернувшаяся Лиза застала мужа уснувшим прямо на деревянной лавке. Под голову Настасья успела подсунуть подушку, длинные ноги свешивались на пол, на столе стоял опустевший чугунок с торчащей из него деревянной ложкой. Бабка посмотрела на нее и усмехнулась:

-А явилась, болтушка. Ну буди скорей своего милого!

Молодая женщина вздохнула:

-Так ведь жалко, он так сладко спит. .

-Жалко будет, когда он с лавки свалится!-отрезала старушка. -Да скажи ему, чтобы закруглялся со стройкой. Ты не королева, тебе не дворец нужен, а теплый и уютный дом.