— Толмача ко мне! — крикнул Варда.

Тяжело топая сапогами, один из северных варваров сорвался с места и убежал вглубь дворца.

Варда подошёл к своей возлюбленной, ласково провёл рукой по влажной щеке, вытер слезинки, заглянул в покрасневшие глаза и почувствовал, как внутри возникает безудержное желание. Она и в слезах была чертовски соблазнительна, красавица Евдокия. Слаб человек, и причудливые желания настигают его в наименее подходящие моменты!

   — Всё будет хорошо, радость моя...

   — Но почему, почему мне нельзя любить тебя? — всхлипнула Евдокия. — Кто придумал в наказание людям все эти правила и заповеди?.. Где в Евангелии указано, что нужно убивать в людях любовь? Почему скопцы, не ведающие сами, что есть любовь, определяют, что можно и чего нельзя?..

   — Погоди, дай срок, посчитаемся и со скопцами, — сжимая кулаки, пообещал угрожающим голосом Варда. — Я никому не позволю...

Евдокия ещё горше зарыдала, не веря в наказание обидчиков.

   — Не плачь, девочка... Разве я когда-нибудь обманывал твои ожидания?

   — Нет... — сквозь слёзы и всхлипывания произнесла Евдокия.

Послышался топот сапог, в покои вбежал вислоусый варвар, спросил деловито:

   — Кесарю Варде угодно было меня видеть?

   — Ты, толмач, разыщи своего предводителя и скажи ему, что я желаю его видеть немедленно. Постарайся сделать так, чтобы ни одна живая душа о нашем разговоре не узнала.

   — Сделаю, — коротко пообещал варанг и скрылся за дверью.

   — Вот так-то, девочка моя, — понемногу успокаиваясь, сказал Варда. — И на скопцов отыщем управу...

Император Феофил почил в бозе, когда Михаилу не исполнилось и четырёх лет.

По воле покойного императора регентшей при малолетнем наследнике престола стала Феодора, а для повседневного управления государственными делами при вдовствующей василиссе был образован совет из трёх ближайших к Феофилу людей — его старшей дочери Фёклы, патрикия Феоктиста, исполнявшего обязанности логофета дрома и каниклея, а также протомагистра Мануила, приходившегося Феофилу дальним родственником. Варда, родной брат Феодоры, обладавший в ту пору титулом патрикия, был весьма близок к регентскому совету, хотя формально и не входил в него.

Умело сотворяя хитросплетения интриг, незаметно для большинства членов синклита, во главе империи встал логофет Феоктист.

Что началось тогда в Большом Дворце!.. Соперничество посредственностей, интриги ничтожеств, повсюду воцарились жестокость и грубость, едва прикрытые показным благообразием.

В первый же год по смерти Феофила, желая усилить свои позиции и зная, что политический вес напрямую связан с военной славой, Феоктист самонадеянно решил испробовать свои силы на полководческом поприще, ничтоже сумняшеся осмелился сам стать во главе войска и предпринял прежде всего попытку покорить далёкое кавказское племя абазгов в Колхиде.

Однако поход новоявленных аргонавтов за золотым руном завершился плачевно — флот Феоктиста был размётан свирепой бурей у берегов Колхиды.

Желая любой ценой заполучить репутацию удачливого полководца, Феоктист затеял крупную военную экспедицию для отвоевания у арабов Крита.

В первое воскресенье Великого поста, 18 марта 843 года, Феоктист выступил в поход. Прекрасно снаряженный флот благополучно достиг острова, и ромейское войско внесло немалую сумятицу в ряды измаильтян.

Однако коварные сарацины прибегли к азиатской хитрости и, подкупив нескольких архонтов, сумели распространить в войске злонамеренный слух, будто бы, пока Феоктист готовится к совершению воинских подвигов на далёком острове Крит, кесаря Варду его сподвижники возводят в столице на престол.

Едва этот слух достиг ушей Феоктиста, как он в тот же час бросил всё своё войско на произвол судьбы и поспешил вернуться в Константинополь, где, разумеется, никакого коронования и не ожидалось.

Между тем войско, брошенное на Крите без предводителя, вскоре сделалось лёгкой добычей арабов.

И Феоктисту всё сходило с рук!..

Немного погодя вдовствующая василисса Феодора назначила своего любимца Феоктиста предводителем огромного войска, направленного в Малую Азию против мелитинского эмира.

И на этот раз Феоктист потерпел поражение!..

В Каппадокии, у Черной реки, войско было наголову разбито.

Много отважных воинов пало в этом сражении, но гораздо хуже было то, что некоторые военачальники, не веря в победу христианского правителя, стали перебегать на сторону мелитинского эмира.

Возвратившись в Константинополь, Феоктист, желая оправдаться в глазах Феодоры, обвинил в поражении Варду. И что было обиднее всего — Феодора поверила коварному логофету и принудила своего родного брата удалиться из столицы, отстранила от управления делами империи.

И теперь наконец настало время предъявить счёт самодовольному кастрату за все обиды!..

   — О том, что в принципе возможно сделать, позволительно советоваться со многими людьми, а о том, что в действительности намерен предпринять, можно говорить лишь с немногими доверенными лицами, — сказал кесарь Варда молчаливому предводителю северных воинов, когда Рюрик с достоинством расположился в мягком кресле напротив Варды.

Толмач из варангов перевёл Рюрику смысл сказанного, и тот согласно кивнул.

   — Речь идёт о восстановлении в своих правах законного властителя империи — василевса Михаила, занимающего сейчас неподобающее ему положение, — сдержанно уточнил Варда.

Выслушав перевод, Рюрик осторожно спросил, почему при этом важном разговоре не присутствует сам молодой василевс.

   — Не только законы Ромейской империи, но и естественные, и гражданские соображения убеждают нас в том, что мы имеем право улучшать положение другого лица даже без его ведома и воли на то, — сказал Варда.

   — Но можем по роковому стечению обстоятельств ухудшить это положение. Допускаешь ты такой исход?

   — Нет. То, что задумано, имеет целью и последствием благо монарха и всего государства, — твёрдо отчеканил Варда.

   — Вероятно, ты прав, кесарь. Однако смею надеяться, что ты не станешь предлагать совершить нечто противозаконное, — бесстрашно глядя прямо в глаза Варде, сказал Рюрик.

Этот варвар вовсе не такой простак, каким выглядит, подумал Варда, а вслух сказал:

   — Безусловно. Подстрекательство к нарушению закона само по себе является преступлением против империи. Мы не будем нарушать закон. Мы лишь восстановим попранную справедливость, попранный закон.

   — В таком случае можешь рассчитывать на меня и моих воинов, — твёрдо пообещал Рюрик.

   — В самом скором времени северным воинам будет предоставлена возможность на деле доказать преданность императору Михаилу... — сказал Варда. — Твои люди должны быть готовы исполнить любой приказ императора, сколь бы странным он ни показался.

   — Разумеется. Но только... если этот приказ будет отдан самим императором.

Вислоусый Бьёрн старательно переводил конунгу речи Варды, затем от себя добавил, что Рюрику вовсе не зазорно было бы уточнить плату за оказанные услуги.

   — Ты прав, — сказал Рюрик. — Но не говори напрямую... Намекни этому кесарю, что наши услуги обойдутся ему недёшево.

   — Тот, кто имеет надобность в лампе, не забывает подливать в неё масло, — будто бы от имени конунга произнёс Бьёрн.

Варда, словно спохватившись, сорвал со своих рук два массивных золотых браслета и протянул их Рюрику. Ещё один браслет, чуть меньших размеров, достался Бьёрну.

   — Мы сделаем всё, что прикажет император, — пообещал Рюрик, надевая браслеты. — Ты можешь спать спокойно, кесарь.

   — Нет! — воскликнул Варда. — Клянусь Богом, сегодня никто не будет спать спокойно в Большом Дворце! Скажи своим воинам, что несколько высокопоставленных сановников замыслили тайный заговор против законного василевса.