— Умеют ли эти тавроскифы брать приступом городские стены? — озабоченно поинтересовался Никита.

   — Как свидетельствуют факты, перед натиском этих варваров не смогли устоять стены Сурожа, Херсонеса, Амастриды, Фессалоники и многих других городов. Вполне вероятно, что они могут решиться на штурм стен Города. Безрассудства у них достаточно. Хотя стенобойных орудий, насколько мне известно, у них быть не должно, — деловито сказал Феофилакт.

   — Способны ли эти варвары вести переговоры? Соблюдают ли они мирные договоры? — спросил важный патрикий Дамиан своим тонким голосом скопца.

   — В нашем случае следовало бы вести речь о том, что скорее Ромейская империя может быть обвинена в уклонении от исполнения условий мирного договора, — холодно заметил Феофилакт.

   — Что ты имеешь в виду? — спросил Фотий.

   — Варвары не получали обещанной руги в течение шести лет. А когда они потребовали то, что им принадлежало по договору, на форуме у цистерны Аспара агентами эпарха были убиты два тавроскифа, а посольство, по сути, изгнано из Города...

   — Кто мог позволить такое? — гневно вопросил патрикий Дамиан.

   — Не только позволил, но и прямо приказал кесарь Варда, — спокойно ответил Феофилакт и поднял глаза на Никиту Орифу.

Эпарх огорчённо помотал головой, припомнив, как в спровоцированном побоище на рынке его люди несколько перестарались...

   — Глупости совершает Варда, а отвечать предстоит всей империи!.. — пропел патрикий Дамиан тоном, не предвещающим ничего хорошего для кесаря.

Пользуясь своим положением императорского постельничего, патрикий Дамиан обладал огромной властью и мог причинить любому царедворцу немало огорчений, нашептав его величеству любые наветы, любые подозрения.

Феофилакт почувствовал себя отмщённым. Теперь можно было приниматься за решение главных проблем.

   — Сколько кораблей направляются к Городу? — спросил он эпарха.

   — Сведения противоречивы. Одни говорят — около двухсот, другие наблюдали не менее четырёхсот, — ответил эпарх Никита, озабоченно морщась и словно бы досадуя на неточность своих соглядатаев. — Сколько воинов они могут нести на себе?

   — От десяти до двадцати тысяч, — озабоченно сказал Феофилакт и заметил, как вытянулось и обречённо застыло лицо патриарха Фотия. — А не поступало ли сведений о сухопутном передвижении войска варваров? Обычно часть тавроскифского войска идёт морем, а другая часть — берегом...

   — Такими сведениями мы пока не располагаем, — ответил Никита. — Вполне вероятно, что дороги в столицу перерезаны варварами.

   — Скажи, Феофилакт, чего можно ждать от этих варваров в самом худшем случае? — совладев с отчаянием, спросил Фотий.

   — Боюсь, что последствия нашествия могут оказаться куда более печальными, нежели самый худший прогноз, — скорбно заметил Никита.

   — И ты, протоспафарий Феофилакт, полагаешь то же самое? — упавшим голосом спросил патрикий Дамиан.

   — Я уже давно не протоспафарий, — усмехнулся Феофилакт.

   — Если ты пожелаешь возвратиться на службу, можешь подать прошение немедленно и будешь тотчас же произведён в патрикии, — твёрдо пообещал Фотий.

   — Я готов подать прошение сей же час. Когда столице государства угрожает опасность...

   — Что нам всем теперь делать, Феофилакт? — спросил Фотий.

   — Это будет зависеть от того, сколько людей эпарх сможет выставить на городские стены, чтобы оборонять их от варваров, — сказал Феофилакт.

   — Город остался без воинов... — вздохнул эпарх.

   — Гонец к императору отправлен?

   — Как только стало известно о нашествии, — подтвердил Никита. — Через два дня его величество будет знать о нашей беде, а ещё дня через четыре можно рассчитывать на подход первых легионов...

   — Следовательно, Городу необходимо держаться только до подхода войска, — повеселевшим голосом заключил Феофилакт. — Квинт Марций, римский легат, во время войны с македонским царём Персеем, стремясь выиграть время, чтобы привести в готовность своё войско, затеял с противником переговоры...

   — Прекрасная идея! — оживился и Фотий. — Нам следует тотчас же отправить посланников к предводителю варваров.

Феофилакт озабоченно покрутил головой, не решаясь возразить первосвященнику, но и не высказывая одобрения его словам.

   — А чем там дело кончилось у Квинта Марция? — поинтересовался эпарх.

   — Клинт Марций сумел заключить перемирие всего лишь на несколько дней, но и этого времени оказалось достаточно для того, чтобы собрать силы и завертеть приготовления к битве. Затем произошло решающее сражение, в котором обманутый царь Персей оказался разбит наголову!..

   — Немедленно отправляйся на встречу с предводителем этих варваров, — обрадованно сказал Фотий. — Чего тебе не хватает для ведения переговоров? Проси, и ты получишь всё.

   — Весьма польщён оказываемым мне доверием, однако мне на переговоры с тавроскифами следует отправляться не прежде, чем они приблизятся к Городу и организуют правильную осаду.

   — Но почему? — воскликнул Фотий. — Для чего увеличивать опасность?.. Не лучше ли будет упредить намерения варваров и попытаться остановить их на подходах к Городу?

   — Остановить? — горько усмехнулся Феофилакт. — Боюсь, что это уже не в силах сделать даже их предводитель... Мы не знаем, сколько их и от какого они племени. Мы не знаем, кто ими предводительствует. Мы не знаем их намерений... Это дикие люди, и меня пленят или даже убьют прежде, нежели я смогу добраться до их вождя... Нет, я убеждён, что поспешность в подобных делах скорее вредна, чем полезна.

   — Феофилакт прав, — после продолжительного раздумья заключил Никита. — Пусть эти варвары станут лагерем у стен города. Мы сможем разобраться в обстановке, увидеть их силы, их намерения, местонахождение предводителей...

   — Если человек хорошо вооружён, он не обнажает свой меч без необходимости... Если же вооружение слабое, он станет размахивать дротиком, издалека угрожать копьём... — сказал Феофилакт.

   — Ты хочешь сказать, что тавроскифы слабы? — с надеждой в голосе спросил Фотий.

   — Похоже на то... Иначе для чего им нужно было поднимать такой шум?..

   — Намерения их ужасны, — жалобно вымолвил Фотий. — Неужели нельзя никаким образом остановить их ещё на подступах к Городу? Зачем подвергаться такому риску?

Эпарх, паракимомен и Феофилакт обменялись понимающими взглядами: разве можно объяснить этому книжнику и философу, никогда не бывавшему в сражениях, весьма далёкому от понимания стратегии и тактики, как следует поступать в том или ином случае?.. И отдаёт ли себе отчёт святейший отец, что являет собою наступающая орда тавроскифов?..

   — Полагаю, нам следовало бы обсудить исполнение самых неотложных мер, — деловито сказал Феофилакт.

Быть может, именно разумное и рассудительное спокойствие Феофилакта помогло правящему триумвирату справиться с некоторым замешательством, и высшие сановники приступили к делу.

Уже через четверть часа из Большого Дворца во все регеоны Города поскакали гонцы с приказами.

Феофилакт охотно участвовал в выработке решений по укреплению городских стен, распределению немногочисленного городского войска по важнейшим направлениям обороны, и именно Феофилакту принадлежала мысль извлечь из хранилищ сифоны с жидким огнём и установить их на городских стенах вдоль берега Золотого Рога, чтобы не подпускать корабли неприятеля, чтобы отпугивать дикарей. Там, где это возможно, побеждать следует хитростью, а не силой.

Главная проблема, с которой столкнулись правящие царедворцы столицы, — отсутствие воинов.

   — Следовало бы выставить на стены всех молодых мужчин, а не только способных держать в руках оружие. Пусть варвары думают, что у нас неисчислимое воинство, — сказал Дамиан.

   — Где же их взять, этих молодых мужчин? — горестно вздохнул Никита. — Нынешние молодые мужчины гораздо более озабочены умением сносно играть в кости, нежели умением сносно обращаться с мечом.