Монастыри служат для мирян тихой пристанью от волнений житейской суеты: приезжающие сюда отдыхают и возрождаются духовно, ибо в монастыре течение жизни другое, в сравнении с миром, и это очень успокоительно влияет на приезжающих. Еще монастыри воспитывают духовных чад, о которых миряне понятия не имеют, ибо они видят только внешние стороны: мусор-то всегда сверху воды плывет, а золото внизу лежит.

На Валааме при игумене Дамаскине жил схимонах Тимофей. Он так преуспел в духовной жизни, что был восхищен на небо и видел славу святых, и, чтобы не развлекаться пустословием, наложил на себя благоразумное молчание. Игумен деятельной жизни не мог понять духоносного схимника, не нравилось ему это молчание. Послал его в Петроград на подворье Валаамского монастыря — дескать, там заговорит.

Схимник прожил там два года, а своего подвига молчания не оставил. Держал совет со старцами Невской Лавры, и они посоветовали духоносному схимнику уехать на Афон. Он так и сделал, уехал на Афон и там прославился духовной жизнью. Игумен Дамаскин очень сожалел, что упустил такого благодатного старца. Вот, даже и монахи не поняли духовного схимника, а о мирянах и говорить излишне.

Еще жил на Валааме рясофорный монах Ксенофонт из раскольников, который по чистоте сердечной удостоился всегда видеть знамение при совершении Литургии. Однажды пришли в церковь финны и вели себя небрежно. Отец Ксенофонт мысленно осудил их и за это лишился видения чудесного знамения на Литургии. Он осознал свой грех осуждения, покаялся, и через месяц Господь вернул Ксенофонту дар чудесного видения.

Вот какой тяжкий грех осуждение, а мы, грешные, от невнимательной жизни так привыкли осуждать, что и за грех перестали считать осуждение. Придется нам отвечать на Страшном Суде Господнем не только за осуждение, но и за каждое праздное слово (Мф. 12; 36). И еще были подвижники, преуспевшие в духовной жизни, но я не буду упоминать о них, вернусь к вопросу о пользе монастырей.

Человек я от природы застенчивый и недалекого ума. Благодарю Господа за то, что Он по Своему милосердию сподобил меня, грешного, всю жизнь провести в монастыре, и не было у меня никогда мысли о том, чтобы вернуться в мир. Удивляюсь я и благодарю Господа, что Он сподобил меня познать Православие, как учит Святая наша Церковь, и учение Святых Отцов. И глубоко во все верую, даже и не рождаются вопросы: «Это почему, а почему не так». И все это благодаря монастырской жизни.

Монастырь подобен утренней яркой заре, и на эту зарю стекаются люди из разных губерний России, по особенному внутреннему убеждению пожить ради спасения своей души. Вот такие личности приходят в монастырь. Конечно, не все выдерживают свой начальный подвиг, уезжают в мир, но это исключение, большинство остаются в монастыре до гроба.

Попутно замечу, что наши церковники устроили в монастыре приюты с целью воспитать монахов. Не зная монашества и монастырской жизни, опытом взялись воспитать монахов. И что у них вышло? Вышел мыльный пузырь — красивый, но лопнул. Это подобно тому, как если ученый монах, не зная опытом монастырской жизни, будет управлять монастырем — тоже толку не жди. Интересно, иногда приходится слышать, как посторонние верхогляды рассуждают о монастырях и готовы написать устав для монахов. Из истории видно, что в монастырях воспитывали монахов, но у них условия были совсем другие, и из монастырей выходили даже епископы. В то блаженное время знали св. Евангелие наизусть, вели беседы, и толковали Священное Писание, и опытом проходили духовную жизнь, и нам оставили свое драгоценное мудрое учение в своих писаниях.

Писание Святых Отцов познается жизнью. Не дивитесь, что так сказал безумно, однако справедливо. В России некий епископ прочел книгу прп. Исаака Сирина и нашел в ней много еретического. У преподобного Исаака еретических мыслей нет, но духовного разума — очень глубокий колодец, а у епископа духовного ума — веревочка коротка, вот и не мог почерпнуть, достать истинного учения преподобного. Епископ Феофан Затворник даже составил молитву преподобному, чтобы тот помог уразуметь свои писания.

Преподобный ученой системы не держался, но духовные жемчужины рассеяны по всему его учению. Это как мед: кто не вкушал его, сколько ни говори ему о сладости, не поймет, а когда вкусит, тогда только узнает, каков мед и сладость его. Так и добродетель: тот узнает ее, когда пройдет опытом. Преподобный Антоний Великий сказал: «Если духовный человек будет говорить о духовном недуховному, сделается ему смешным». Ах, как справедливо! Я это тоже очень хорошо вижу, хоть и не духовный человек, подобно Антонию, но с помощью познания святоотеческого учения — чувствую.

Великое благо для нас, грешных, что Святые Отцы оставили нам свое богомудрое учение о духовной жизни. Их учение можно назвать вехами, указующими путь в вечную жизнь и царство небесное. Книгу прп. аввы Дорофея можно назвать духовною азбукою: он так просто, но очень глубоко говорит о страстях и о борьбе с ними. Духовного успеха без деятельной жизни не может быть, как на дереве без листвы не может быть плодов. Иногда приходится замечать, как некоторые высокопарно разглагольствуют о созерцании, однако чувствуется, что их созерцание от ума, а не из дел вытекает. Науку прошел, теорию, словесность изучил, память хорошая — вот и не затрудняется говорить. «Но иное слово от слуха, а иное слово от дел», — говорит преподобный Исаак Сирский.

Старец Валаамского монастыря.

6 февраля 1955 г.

Досточтимый о Христе N!

Получил твое письмо. Пишешь, что тебя «очень смущают хульные помыслы, иногда во время молитвы, такие бывают скаредные, что даже стыдно смотреть на иконы, священникам как-то стыжусь говорить».

Смущаться не надо, ибо такие помыслы не наши, а врага рода человеческого — диавола. Просто не обращай внимания на них и старайся обратить мысли на какие-либо чувственные предметы. Этот диавол хулитель, иногда и во время Божественной Литургии хулит Господа и Святые Тайны и все Божественное.

Преподобный Никита Стифат сказал: «Сей хулитель-диавол иной раз нашими же устами хулит нас и Бога Вышнего». Преподобный Иоанн Карпафский сказал: «Не только пред окончанием мира диавол станет говорить против Вышнего, как говорит Даниил (Дан. 7; 25), но и ныне бывает, чрез наши помыслы возносит тяжкую хулу на самое небо и Самого Вышнего бесславит, и создание Его и Святые Христовы Таинства».

Сей хулитель-диавол искушал Господа нашего Иисуса Христа чревоугодием, тщеславием и гордостью. Диавол не знал тайны воплощения Богочеловека, но все же почему-то догадывался: Если Ты Сын Божий, — говорил он (Мф. 4; 3-9). Господь отвечал: Отойди от Меня, сатана.

Вот и ты говори хулителю диаволу: «Отойди от меня, сатана. Я знаю Господа нашего Иисуса Христа, слушаю Его и повинуюсь Ему во всем, что заповедал Он в святом Евангелии, а тебя, погибшего навсегда из-за твоей гордости, не буду слушать, что бы ты ни говорил мне. Повторяю: отойди от меня, ненавистник всякого добра».

Хулитель-диавол хоть и всех искушает, но гордые больше страдают хульными помыслами, ибо Господь за гордость попускает диаволу искушать человека. Святые Отцы испытывали такие помыслы хуления, что даже не хотели предать этого писанию. Но они были опытными в духовной жизни и не смущались, ибо хорошо знали, что виновник хулы — диавол.

Схиигумен Иоанн.

20 апреля 1955 г.

Новый Валаам.

Досточтимый о Христе N!

Ты просишь меня написать тебе о воплощении Сына Божия. Я давно собирался написать это себе на память, но все как-то не мог собраться, а ты подтолкнул меня.

Дерзаю приступать к этому великому делу, и душа моя трепещет: как я могу писать о такой великой тайне, и святые Ангелы не могут постигнуть этого великого таинства. Все же, с Божией помощью, насколько человек может воспринять своим ограниченным умишком тайну воплощения Бога Слова, — пишу на основании учения св. Церкви и Святых Отцов, а не свое мудрование.