Довольный Сашок подошел вплотную к столу, залез рукой в карман джинсов и высыпал на столешницу кусочки мрамора, окрашенного в синий цвет.

– Что это? – удивился Сергей.

– Я уже побывал у дома этого Максимова. У него по обе стороны отсыпана дорожка такой красотой. Ничего не напоминает?

– А ты говоришь, кот принес! – самодовольно улыбнулся Станислав.

– Япона мама! Так это же…

– Я как это увидел, меня прямо осенило! – радостно воскликнул Александр. – Я вчера там пошукал, у соседей поспрашивал. Короче, парень замкнутый, из дома почти не выходит. В гостях у него тоже никто не бывает. Ничего плохого про него сказать не могут. Говорят, приветливый. Если что, помогает, но очень неприметный. Жизнь скучная: работа – дом – работа. Те, кто подальше чуток живет, так вообще думали, что дом нежилой. Короче, по ходу, наш клиент.

Сергей было кинулся к телефону, но Станислав Владленович положил руку на трубку.

– Ты чего?!

– Все равно планируем все на завтра. Мне не нужно, чтобы он потом какой-нибудь бумажкой прикрылся. Если это он, то, сам понимаешь, этот подонок явно не глупец, раз успешно скрывался столько времени, – Пименов на секунду задумался.

– Что еще?!

– Одного не пойму. Зачем нужны были такие явные намеки с этой последней жертвой?

– У него и узнаем.

– Ладно, у меня на сегодня еще одна встреча назначена, да и отчитаться в Москву я должен. Серега, ты подготовь все бумаги и договорись с СОБРовцами на завтра. Будем брать.

– Хозяин – барин… – недовольно буркнул Сергей.

Станислав Владленович остановился около двери.

– Я же говорил тебе, что поймаем, а ты сомневался. Да, и еще, Сергей. Я напишу рапорт о том, что пропали бумаги. Мне плевать на то, кто их вытащил и для чего. Факт есть факт. После завтрашней операции я составлю полный отчет о проделанной работе и отправлю его начальству. Громову Афанасию Филимоновичу я отчитаюсь лично. А сейчас, будьте так добры, подготовьте все к завтрашнему дню и желательно без косяков и самодеятельности, – он снял куртку с вешалки и вышел в коридор, громко хлопнув дверью.

– Урод! – сквозь зубы прошипел Сергей.

– Ну и что делать?

– Давай иди с парнями на завтра договаривайся, а я к Шреку ордер выписывать.

Сергей, оглядываясь по сторонам, словно боясь слежки, поднялся наверх. Между этажами он остановился, вслушиваясь в тишину. У двери полковника Громова он еще раз осмотрелся и зашел внутрь.

– Дверь запри на ключ! Чего так долго-то?! – цокая языком, пробасил Шрек.

– Чего-чего? Привык тут рассиживать, мозоли на заду набивать! – злобно закрыл замок Самойлов. – Я тебе когда велел документы вытащить, старый ты козел?! – подходя ближе и краснея от ярости, начал орать следователь.

– Чего не так-то?! Ты же сам сказал, что он дела поднял по этим потаскухам! Сказал, что рыть начал! Чего мне оставалось-то?!

– Сидеть на месте ровно и получать бабки, как и прежде, прикрывая то, что мы делаем, а, точнее сказать, то, что теперь делаю я! Ты, старый ублюдок, живешь за мой счет и куда-то еще лезешь без моего ведома! Да ты понимаешь, какой он хай поднимет?!

– А что делать-то теперь, Серега?!

– Не дергаться! И не лезть, куда тебя не просят! Я почти все подготовил, подвел этого Пименова под якобы Санитара! Завтра возьмем его, и все, дело с концом. Все на этого дурака и повесим! Десять лет все было идеально. Десять лет! Господи, какое дело ты чуть не запорол этой выходкой! Десять лет я выдумывал несуществующего маньяка, списывая на него все убийства. А ты, сука, прошляпил момент, когда нам прислали этого москвича из СКР! А ведь это ты должен был всякими способами не допустить его приезда! А мне пришлось работать с ним неделю, не зная толком, что он за тип, так как его дело засекречено. Да, я в курсе, что оно придет завтра, но теперь-то какой от него толк?! Ты хоть понимаешь, какие люди стоят за этими убийствами?!

– Не знаю и знать не хочу!

– Правильно. Чертов ты комуняка! Твой сын учится в Лондоне, у тебя счет в банке, недвижимость за границей, и все потому, что я кормлю тебя! Я! Понимаешь?! Я!! Людям с деньгами, да и мне иногда, нужно развлекаться. И они за это хорошо платят! Да ты и сам не безгрешен! При всем при этом от тебя только и требовалось, что прикрывать меня и оповещать о таких ситуациях, как приезд этого Пименова! А теперь ты, старый дурак, умудрился упереть из моего кабинета дела! И главное, тогда, когда я уже почти все уладил!

– Так я… – начал было полковник, но Сергей прижал палец к губам.

– Т-с-с-с-с. Теперь я буду сам действовать, а ты давай-ка надавливай на свои рычаги власти, чтобы я был бел и пушист, как котенок, и вне всяких подозрений.

– Так я просто… – опять попытался оправдаться Громов, но Сергей вновь его перебил.

– Заткнись! Знаю, что зассал, когда я сообщил тебе о том, что этот выродок откопал дело Головина. Тебе же захотелось поиграть с его дочерью. И я сделал так, как ты хотел. Ты хоть знаешь, каких усилий мне стоило заставить этого докторишку потом молчать?! Не знаешь, старый ты похотливый баран! А теперь давай подписывай ордер на арест!

– Чей?!

– Чей нужно. Очередной жертвы. Так сказать, сакральной. Нужно кого-то угробить, чтобы другим жилось хорошо. Слава Богу, каким-то чудом нам подвернулся этот Максимов. Прямо в точку с ним попали. И этот камень, ха… Откуда он там взялся? А потом еще Сашок удивил, притащив такие же. Надо же, какие случаются совпадения. Я уже и забыл про него, а тут на тебе, как манна небесная. И, главное, все по делу. Бывает же такое? – рассуждая вслух, Сергей заходил по кабинету. – А вообще, по-хорошему, его убирать нужно.

– Максимова?

– Дурак ты старый! Пименова.

– Уверен, что готов? Что пришло время?

– Ты говоришь, как один из моих знакомых. Он священник.

– Может быть. У меня был богатый опыт общения с апостолами, – смеется воин и разминает шею до хруста в позвонках.

Я стою в ванной комнате, человек в римских доспехах находится за спиной. Я вижу его в отражении зеркала. Что же, пора начинать то, что я так долго планировал, к чему так стремился. Включаю воду и беру машинку для стрижки волос в руки, провожу ею по голове, длинные пряди падают в раковину. Воин с улыбкой мертвеца наблюдает за моими движениями. Дальше в ход идут ножницы. Состригаю бороду и усы, потом начисто сбриваю все бритвой. Набираю в ладони горячую воду и резким движением омываю лицо. У человека, стоящего позади меня, и у меня теперь одно лицо. Еще мгновение, и его волосы отрастают до плеч, а лицо покрывается бородой и усами. На меня смотрит Петр, он удрученно качает головой.

– Не надо, Максим, все еще можно остановить.

Его лик дрожит в зеркале и вскоре растворяется, будто туман. Резко оборачиваюсь. Никого. Провожу по лицу рукой: гладкая кожа – странные ощущения пятнадцатилетней давности. Я готов. Подхожу к шкафу и вытаскиваю семейный фотоальбом. Сажусь за стол, долго настраиваюсь, чтобы открыть его. Такая простая вещь и одновременно такая трудная. Иногда прошлое гораздо страшнее будущего. Протягиваю руку, чтобы дать волю воспоминаниям.

Тук-тук-тук.

Замираю. У меня нет друзей, которые могли бы прийти ко мне в гости. Свет я стараюсь не включать вечером, чтобы не привлекать внимание. Горит только несколько свечей на столе, да и те не видны снаружи благодаря задернутым наглухо плотным шторам. Я-то знаю: сам проверял. Звонка на калитке нет, а я точно ее закрывал. Стучат в дверь.

Тук-тук-тук.

Осторожно поднимаюсь с места, подхожу к ноутбуку. У меня по периметру расставлены камеры. Перед входом стоит девушка. Та самая, которая подсаживалась ко мне в кабаке. Она одна. Переводит взгляд на камеру, улыбается и показывает рукой в объектив неприличный жест. Ее нахальство и настырность забавят меня. Что же, посмотрим. Открываю дверь и осматриваюсь по сторонам. Кроме нее никого.