Х а з о в. Вот он — с бригадиром.
Корреспондент уходит.
Ф и л и п п. Пашка, я новый гон сам начну.
Х а з о в. Валяй!
Ф и л и п п. Лариса, пошли!
М а ш а. Я тоже с вами поеду. (Ларисе.) Лариска! Вместо тебя можно?
Л а р и с а. Конечно, Машенька, конечно.
М а ш а. Лариска! Правду ты говорила — хорошо-то как! Филипп, подожди меня. (Уходит.)
Слышен голос Слинкова: «Хазов, Хазов! Филипп! Назад! Глушите трактор, нельзя сеять! Нельзя-а! (Свистит.) Пашка!..»
Л а р и с а. Случилось что-то.
М а т р е н а. Сеять, значит, нельзя. Хозяйственный парень этот Борис Евсеевич. Не зря Мефодьев его так любит, все важные дела ему доверяет. Да разве Пашка его на тракторе услышит? (Пауза.) Не ропщут ваши-то, от души вы все трудитесь. Молодцы!
Л а р и с а. Куртка промокла, хоть выжимай.
М а т р е н а. Слинков к сердцу прижмет — враз высохнет.
Л а р и с а. Скажете, Матрена Семеновна…
М а т р е н а. И-и, милая, бабьему глазу все видно, все заметно, не спорь.
Л а р и с а (смотрит в туманную даль). Ой, Матрена Семеновна, не знаю… Не знаю…
М а т р е н а. Пришло твое времечко, милая, пришло! И стыдиться тебе своего счастья нечего. Эх, девонька, цветочек весенний, нежненький, люби, пока любится, целуйся, пока целуется, грейся, пока тепло… (Вздохнула.) Мой бабий век война скоротала. Четыре года своего Прошеньку с фронта ждала, в те годы только во сне и любила, трепетала… Бывало, иной раз такое приснится — утром и бабам и мужикам совестно в глаза глянуть… (Пауза.) Я отчего-то больше вот такую погоду люблю… Вроде в тумане все. Тепло… А дух-то какой от земли шибает! Снеговой водой пахнет… Хлебами летошними… Да вот и новый, не успеешь оглянуться, взрастет. Гречиха, она уж ежели уродит — ногу не протащишь…
Входят С л и н к о в и К о р р е с п о н д е н т.
С л и н к о в. Лариска, сходи, пожалуйста, скажи ребятам, чтобы не сеяли больше, — полного высева не получается, землю расквасило, на диски она налипает.
Л а р и с а. Хорошо, Боря. (Уходит.)
М а т р е н а. Борис Евсеич, позавтракали бы с товарищем корреспондентом.
С л и н к о в. С удовольствием, Матрена Семеновна.
М а т р е н а. Правда, не ахти какое кушанье. Бухгалтер, негодный, опять старую солонину подсунул, от нее уж дух пошел. Я эту солонину бухгалтеру на квартиру отправила, кушайте, мол, на здоровье. А нашим ребяткам молочной каши наварила — оно получше солонины-то будет. Приходите в вагончик, покормлю… (Ушла.)
К о р р е с п о н д е н т. И часто, товарищ Слинков, вас так обижают?
С л и н к о в. Обидеть нас, товарищ корреспондент, трудно, но бывает.
К о р р е с п о н д е н т. Почему же Мефодьев решительных мер не примет?
С л и н к о в. Мефодьев тут ни при чем. Это некоторые его «помощнички» стараются. Сейчас я их с вашей помощью проучу. (Крутит ручку полевого телефона.) Сухой Лог! Сухой Лог! Правление? Главбуха. Товарищ Провоторов, заявляю решительный протест. Долго это будет продолжаться? Нет, это уж вы теперь послушайте. Вы сколько сегодня нам мяса выписали? Правильно сделала, что отказалась солонину взять. Оставьте ее себе. Под пиво. Я говорю, летом будете сами пивом ее запивать. А это не оскорбление — нас впроголодь держать? Рядом со мной корреспондент центральной газеты стоит, вы что, по фельетону соскучились? А то, что следите за газетами. (Повесил трубку.)
К о р р е с п о н д е н т. Действует?
С л и н к о в. Еще как. Теперь на неделю телячьими отбивными обеспечены. Газеты боится как черт ладана. (Снова снимает трубку.) Сухой Лог! Сухой Лог! Клуб дайте. Глаша, ты? Еще раз здравствуй, Слинков говорит. Глаша, дождь почву подпортил, нельзя сеять. Часа два надо подождать, пока не проветрит. Слушай, Глаша. Кузьма Илларионович просит людей не отпускать, а чтобы им не скучно было, придумать что-нибудь. Умница, Глаша! Верно! Вместо генеральной репетиции. Давай, Глаша, костюмы вези, реквизит, грим — все, что положено. Жду, Глаша!
З а т е м н е н и е
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Тот же навес, но теперь часть пространства отгорожена занавесом — ярким и пестрым. Кругом развешаны красочные афиши. Среди зрителей мы видим М е ф о д ь е в а, Т е н ь г а е в а, Е г о р а, М а т р е н у, В а р в а р у, Ф а и н у, А н д р е я, А л е к с е я, М и х а и л а, Л и д и ю, Л а р и с у.
Г л а ш а. А сейчас вокальный квартет нашего коллектива исполнит новую песню композитора Фрадкина «Золушки».
Д е в у ш к и (поют).
Где-то рядом или за горами,
Где костер черемухи погас,
Под ее ветвями, под семи ветрами
Золушки проходят мимо нас.
П а р н и и д е в у ш к и (вместе).
Вдоль обочин — колышки
Прямо по шоссе.
Где ж вы, наши золушки, —
Туфельки в росе?
П а р н и.
Где найти ваш след — в лесу иль в поле?
Вся земля открыта для любви.
Где живешь, скажи нам — близко, далеко ли,
Улицу хотя бы назови.
П а р н и и д е в у ш к и (вместе).
Вдоль обочин — колышки
Прямо по шоссе.
Где ж вы, наши золушки, —
Туфельки в росе?
Д е в у ш к и.
Впереди — тревоги, ожиданья,
Белым цветом вишни зацвели.
П а р н и.
Мы назначим нашим золушкам свиданье
На любой отметинке земли.
П а р н и и д е в у ш к и (вместе).
Вдоль обочин колышки
Прямо по шоссе,
Где ж вы, наши золушки, —
Аплодисменты. Парни и девушки уходят.
Г л а ш а. Продолжаем наш концерт. Выступают Виктор Маслов и Мария Парамонова. Сатирические куплеты.
В и к т о р и М а ш а (вместе).
Пропоем мы вам куплеты,
Попадем не в бровь, а в глаз,
Будут трое в них задеты,
Вот они — сидят средь нас.
М а ш а.
По селу авто несется.
Это помощь скорая.
В и к т о р.
Из салона раздается:
«Все мы трое — хворые»
М а ш а.
Мишу тяпнула дворняга,
Леша выпил через край,
В и к т о р.
Угорел Андрей-бедняга,
Хоть ложись и помирай.
