В ы д у в а е в. Не было. Вот крест — не было лестницы.
Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Неужто на крыльях туда залетели?
В ы д у в а е в. Я… (Жест, имитирующий полет птицы.)
К у к у р у з о в а. За птицу, вишь, себя признаёт.
Р о г у л е в. Пойдем, Дарья Фоминична, и ты, Кукурузова. Придется пожарную машину вызвать.
В ы д у в а е в. Ну, видишь, Рогулев, ты же сам ее по имени назвал. Дарья? Фоминична? Фоминична. И — ты. Кукурузова? Кукурузова! А? Ну? Кукурузова же?
Д а р ь я Ф о м и н и ч н а (глядя на Выдуваева, сочувственно качает головой). Жалко… И не старый еще…
Входят Т а н я, П а в е л И л ь и ч, У м р и х и н, м и л и ц и о н е р.
П а в е л И л ь и ч. Где же твой отец, Таня?
В ы д у в а е в (с сеновала). Здесь я! Здесь! Паша! Друг! Закадычный! Опаленный боевым дымом!
П а в е л И л ь и ч. Какой я вам друг? Впервые вижу.
В ы д у в а е в. У Доватора вместе служили. Паша, вспомни, как под Смоленском я тебя, обмороженного, спиртом натирал. А нашу фронтовую, побратимскую, помнишь? (Запевает.)
Дружба, дружба, дружба фронтовая,
Эх, сколько позади у нас дорог!
О суровых днях не забывая,
К другу будь внимателен и строг…
Гей, бурка черная Доватора,
Не забыть тебя, не забыть,
На войну уходили ребятами,
Не ребятами, соколя… орля… цыпля…
Орлятами…
(Горестно.) Забыл…
П а в е л И л ь и ч. Да, все хорошее, Семен Семенович, забыл!
В ы д у в а е в. Чего вам всем от меня надо? Я больной. (Показывает на Умрихина.) Вот, доктор может официально подтвердить. (Умрихину.) Доктор, пишите официальный документ, что я ненормальный. Пишите справку. Я еще утром должен ее был получить. Почему у вас так долго оформляются документы?
У м р и х и н. Нет, гражданин Выдуваев, вы, к сожалению, вполне здоровы. (Снимает парик, отклеивает усы.)
В ы д у в а е в. Петя! Боевой комиссар!
П е т р П е т р о в и ч. Узнал. Наконец-то!
А л и н а выходит из курятника с блюдом, до краев наполненным яйцами.
А л и н а. Бог мой! Какая встреча! Какой долгожданный сюрприз!
М и л и ц и о н е р. Гражданин Выдуваев, вы укрываете у себя на сеновале преступную личность — некоего Кошечкина Аполлона Альбертовича…
В ы д у в а е в. Не укрываю! Нет! Вот он. Тут. В темном углу пришипился. Вымогатель!.. Совратитель!..
М и л и ц и о н е р (грозно). Кошечкин, выходите!
К о ш е ч к и н (показывается в проеме). Лестницы, товарищ милиционер, нету.
Приносят лестницу. Кошечкин с поднятыми руками, словно сдаваясь в плен, спускается с сеновала. Лестницу убирают.
М и л и ц и о н е р. Возвратите документы, похищенные вами у гражданина Выдуваева.
К о ш е ч к и н (с готовностью). Пожжалста… Тут, извините, фрагменты… Вступительная часть…
М и л и ц и о н е р. Верните деньги, которые вы путем шантажа выманили у больного — гражданина Выдуваева…
К о ш е ч к и н (так же, охотно). Я их вернул… Вот. Клятва нибелунгов.
А л и н а. Вернул… Вернул, слава богу… Вот они… Все наши трудовые сбережения… На свои похороны с Сеней сколько лет копили…
М и л и ц и о н е р. Умирать, значит, собрались?
А л и н а. А вы пожили бы в деревне… (Жест в сторону Рогулева, Дарьи Фоминичны, Кукурузовой.) Вот как они…
М и л и ц и о н е р. А мы и живем! (Снимает парик.) Здравствуйте, мама!
А л и н а. Свят, свят! Сережа… (Бросается обнимать Сергея.) Сынок! (Целует.)
Кошечкин, воспользовавшись суматохой, срывается с места, убегает.
Р о г у л е в. Улю-лю!.. Эх, пымать бы!..
П а в е л И л ь и ч. Никуда он, Семен Васильевич, теперь не убежит.
А л и н а. Дочка! Детки! Уберите меня отсюда! Домой хочу, в «Светлые дали».
Т а н я. Мама, ты только сейчас сказала, что в деревне ты можешь умереть.
А л и н а (плачет). Не знаю, не знаю…
П а в е л И л ь и ч. А я знаю, Алина Евграфовна. Всюду надо трудиться, работать — в городе ли, в деревне ли… Жаль, что эту истину вы забыли так же, как ваш муж, Семен Семенович, забыл свое славное боевое прошлое…
П е т р П е т р о в и ч (Тане и Сергею). Берите, берите, ребята, Алину Евграфовну в «Светлые дали» — там всем места и работы хватит.
П а в е л И л ь и ч (подходит к Сергею). Поздравляю тебя, сын.
С е р г е й. С чем, папа?
П а в е л И л ь и ч. Ну да, вы же сегодня не конноспортивным праздником были заняты, а делом поважнее. Потому и ничего не знаете. Скакуны из колхоза «Светлые дали» оказались вне конкуренции. Какие кони! Какая масть! Какая резвость!..
С е р г е й. И я тебя поздравляю, папа. И благодарю. Ведь молодняк мы получили с конного завода с твоей помощью.
В ы д у в а е в (с сеновала). Конечно, семейственность…
Его реплику игнорируют.
Т а н я. И я поздравляю, папа…
В ы д у в а е в (принимая на свой счет). Спасибо, дочка!..
И опять — никто не реагирует.
Р о г у л е в, Д а р ь я Ф о м и н и ч н а, К у к у р у з о в а. И мы поздравляем. И свое благодарствие и вам, Павел Ильич, и вам, Петр Петрович, и тебе, Сережа, говорим.
П а в е л И л ь и ч. Да, Петро, уж не знаю, какое спасибо тебе сказать. Судя по результатам, твоя роль удалась лучше, чем мы с тобой ожидали.
П е т р П е т р о в и ч. А вам, Дарья Фоминична, спасибо за исполнение роли Мякишевой.
А л и н а (Дарье Фоминичне). Так это были вы? Гениально! Вторая Раневская!
П е т р П е т р о в и ч. Пошли, друзья! Ведь нас болельщики из «Светлых далей» ждут.
Все, кроме Выдуваева, уходят.
В ы д у в а е в (с сеновала). Ушли… От работы освободили… Жена изменила… Меня за сумасшедшего приняли. Освобожден. От жены освобожден. От дочери освобожден. От друзей освобожден. Внештатная человеческая единица. (Вдруг кричит вслед ушедшим.) Я в профсоюз жаловаться буду! Профсоюз меня должен воспитывать. Профсоюз — школа коммунизма. Я в эту школу запишусь. Я членские взносы аккуратно платить буду…
Где-то недалеко скачут лошади. Звуки духового оркестра.
З а н а в е с
1968—1971
