Она… Клара… (Словно просит извинения.) Луиза не выходит у меня из головы… (Стараясь казаться веселой.) Знаешь что? Давай закажем вина.
К у р т (смотрит на Берту, задумчиво). Можно и вина…
Берта звонит. Входит М а р и я.
Б е р т а. Фрау Мария, попросите, пожалуйста, чтобы нам принесли вина, фруктов.
М а р и я. Хорошо.
К у р т. И… пригласите немцев. Всех.
Перехватил взгляд Берты.
От имени моей жены.
Мария ушла.
Б е р т а. Мы хотели вдвоем…
К у р т. Вдвоем мы там, в Германии. (Подошел к Берте и долго смотрит ей в глаза.) Со мной одним тебе будет скучно. (Пауза.) Пожалуй, и мне…
Б е р т а. Извини меня, если я что-то не так…
К у р т. Все так. Именно так. И в этом трагедия сегодняшней Германии.
Б е р т а. Не понимаю.
К у р т (прошелся). Что случилось с вами? Ты с такой легкостью готова отдать дочь русскому. Вы едете с подарками в Россию, которую должны проклинать, бояться, ненавидеть. Неужели немцы там, на моей родине, забыли все?
Б е р т а. Я постараюсь ответить тебе.
Стук в дверь.
Войдите.
Входит пожилой о ф и ц и а н т, накрывает на стол.
К у р т. Давно, старик, последний раз немцев обслуживал?
О ф и ц и а н т. В сорок пятом. Когда господин Кейтель капитуляцию подписывал. Я тогда при штабе генерала Чуйкова служил.
К у р т (усмехнулся). Так ты, может, полковник или даже генерал?
О ф и ц и а н т (просто). Нет, рядовой. Это, я слыхал, американцы любят, когда им в ресторанах бывшие ваши генералы подают.
К у р т. А я майором был, старик.
О ф и ц и а н т. Всяко бывает. Вон ваш Геринг рейхсмаршалом был, или самого Гитлера возьмите, или помощников его. И маршалы, и фельдмаршалы, и генералы, а померли. А вам повезло.
К у р т. Повезло! Я девять с половиной лет дома не был. Девять с половиной лет, старик.
О ф и ц и а н т. Тоже неплохо. Небось все в голове продумали, по какой причине вы себя свободы лишили.
К у р т. Да, ты прав, старик, повезло мне… Все мои товарищи погибли, а я вот, видишь…
О ф и ц и а н т. Не всем же вашим сородичам на роду было написано на нашей земле помирать. Надо кому-то и в живых остаться, чтобы дома рассказать, какая карусель с вашим братом получилась. (Вежливо.) Что еще изволите?
К у р т (резко). Минут через пятнадцать — черный кофе с лимоном.
О ф и ц и а н т. Пожалуйста. (Ушел.)
Б е р т а. Зачем ты, Курт, с ним так? Он пожилой человек. Ты обидел его.
К у р т. Я? А он? О, их надо знать. Я их знаю теперь.
Б е р т а (грустно). Какой ты…
Стук в дверь.
Войдите.
Входит М а р и я.
М а р и я. Они не могут. Просили извинить.
К у р т. Все?
М а р и я. Все.
Б е р т а (смутилась). Ничего. Спасибо. Извините.
М а р и я. Пожалуйста. (Ушла.)
Напряженная пауза.
К у р т. Так… И все-таки я не могу сейчас уйти, Берта, пока не поговорю с Луизой. Придется тебе… вам… потерпеть. Подышать одним воздухом с немцем, от которого слишком пахнет прошлым. (Громко засмеялся.) Представляю, как сейчас члены твоей делегации перемывают мои кости. (Короткая пауза.) И твои. Нет, теперь у них с тобой разговор будет короткий. (С силой ударил, ладонью о стол.) А поговорим!
Б е р т а. Курт!
К у р т. Прости. (Налил себе вина, выпил.) Извини, я забыл налить тебе. Отвык…
Б е р т а. Не надо, забудь. Мне так приятно видеть тебя в этой одежде. Будто никогда не было войны, плена. Вот таким ты был, когда мы встретились в первый раз. Помнишь?
К у р т. Я был слишком молод тогда. И глуп.
Б е р т а. Нет, нет, ты был красив тогда. Налей и мне.
К у р т. Опять забыл. (Усмехнулся.) Видишь, оказывается, я уже не тот, каким ты помнишь меня.
Пауза. Звуки рояля.
Б е р т а. Я на некоторое время должна уйти, Курт. У нас сегодня три встречи с русскими. Я проверю: все ли готово с нашей стороны.
Курт встал.
Нет, нет, ты… пожалуйста… Ты можешь остаться. Я — скоро. (Ушла.)
К у р т. Я потерял дочь. И, кажется, теряю жену. (Выпил, тихо запел.)
Стоит солдат на посту,
И холодно, грустно, тоскливо ему.
А сверху далекая светит луна,
А рядом — чужая, чужая земля.
Стоит солдат на посту.
Дочь вспоминает, родную жену.
И так далеко от солдата они,
Как свет этой желтой, холодной луны.
(Уронил голову на стол.)
Входит Л у и з а. Остановилась у двери.
Пауза.
Л у и з а. Папа, ты один?
Курт не слышит.
Папа, что с тобой?
Курт поднял голову.
Ты плачешь?
К у р т. Мне тошно… одному.
Л у и з а (отчаянно). Налей мне. Налей, налей, я взрослая уже. (Сама наливает.) И давай выпьем. Знаешь, за что? Нет, ты в самом деле плачешь? Я вижу слезы…
К у р т (поднимает голову и вместо ответа).
Стоит солдат на посту.
Дочь вспоминает, родную жену.
И так далеко от солдата они,
Как свет этой желтой, холодной луны.
Л у и з а. Не надо!
К у р т. Не надо… (Словно впервые увидел дочь.) Ты совсем взрослая. (Пауза. Серьезно.) Нам нужно поговорить с тобой, Луиза. Впрочем, не сейчас. Вот когда ночью сядем с тобой в поезд…
Л у и з а (быстро). Я… кажется, не поеду, папа.
К у р т (как можно спокойнее). Да, я забыл. Ты увлеклась русским юношей.
Л у и з а. Я люблю его.
К у р т (обнял Луизу). Девочка моя! В твои годы всем так кажется. Русские так жестоко обошлись со мной. Но бог с ними. Не хочу сейчас. (Хочет переключить разговор.) Боже, как я тосковал по тебе! Я рад, я счастлив, что вижу тебя. Как я страдал, что ничем не могу помочь маме, тебе. Расскажи, расскажи мне все. Как ты живешь, моя девочка? Ты работаешь? Учишься?
Л у и з а. Я учусь на пятом курсе физико-математического факультета. В университете. А практику прохожу на нашем оптическом заводе. Мне так нравится астрономия, папа! Звезды — они такие таинственные! (Засмеялась.) Говорят, я способная. (Пауза.) Сейчас на нашем заводе мы делаем планетарий для русских. Маму прислали согласовать с русским архитектором все вопросы. И я… я, кажется, буду работать в этом планетарии. Здесь. (Вдруг.) Папа, ты знаешь, английский король подарил русским меч. Мне кажется, он напрасно это сделал — подарил меч. Нет, мы подарим русским звезды. Чтобы о войне ничего не напоминало. Меч и звезды. Красиво, правда? Бывшие союзники дарят меч, а бывшие враги — звезды.
