О ком бы ни думал Алексей, паря над поверхностью Луны, он, так или иначе, обращался к звездам, как будто через них держал связь с Землей. Где бы он ни оказался, на каждом шаге своего пути он помнил о том, кто больше всех переживал за него: Марина Андреевна всегда держала его перед глазами в своих мыслях и, если ему угрожала опасность, первой чувствовала это. Алексей всегда знал: ничто так не заставляет человека жить, как любовь близких, так вот, он дорожил своей жизнью, в первую очередь, из-за мамы. Он редко падал духом, но, когда это все же случалось, вспоминал о ней и говорил себе громко: “Не унывай! Не расстраивай их!” Теперь, с грустью осознавая, что до конца его жизни оставалось не более получаса, он замечал, насколько тяжко ему было вспоминать о родных, и боялся представить, каково было им в тот момент.

Но были и те, о ком он всегда вспоминал с улыбкой – старые, добрые друзья: Тим, Шурик, Славик, Гриша – всегда занимали теплое местечко в его сердце. В минуты отчаяния мысли о них возвращали его к жизни – важнее всего ему было знать, что кто-то видел в нем целый мир и готов был на любые безумия ради него.

При взгляде на то место в небе, где некогда красовалась Венера, он вспомнил одну из тех дивных ночей, что провел под открытым небом, наблюдая за звездами. В общем-то, она была самой короткой ночью в его жизни: тогда, 25 июня 2004 года, рассвет забрезжил первыми лучами уже в четвертом часу. Алексей сидел на крыше летнего домика, свесив ноги с края, и смотрел, как угасала вдалеке утренняя звезда. Вместе с ней ушла эта дивная ночь, которая, он был уверен, должна была запомниться на всю жизнь. Вместе с прохладным, влажным воздухом с запахом свежего, мокрого сена приходило новое ощущение – верное знамение начала большого пути. Тоска о прошедшем и волнующее предвкушение грядущего воссоединились в палитре ярких ощущений, Алексей переживал их уже совсем спокойно, разделяя заряд эмоций между землей и небом, на его юном лице в общем лике спокойствия отражалась лишь расслабленная, легкая грусть. В такие моменты он чувствовал себя одним из множества никому не видимых контактов, связывающих Землю и космос, через которые время от времени происходил обмен энергией между ними.

На этом он продолжил созерцание природы, но теперь смотрел не на небо, а на раскинувшийся вдалеке сад, яблони стояли там совсем еще зеленые и копили искристую росу на листьях, под набиравшими силу лучами он замечал ее игривый блеск. Ранним летним утром земной пейзаж был теплым, ярким и дружелюбным, почти безупречным. Алексей смотрел вдаль, где рассвет еще не властвовал безраздельно, и вдруг услышал доносившийся с правой стороны звук шагов. Это был Шурик. Он прошел молча мимо безжизненных тел и сел рядом. Алексей встретил его добрым и слегка усталым взглядом, он знал, что рано или поздно кто-то из друзей присоединился бы к нему. Как только это случилось, грусть тут же рассеялась, и осталось только спокойствие – в открытых взглядах, устремленных вдаль.

- Тоже не спал? – Спросил он вполголоса, чтобы не встревожить притихший после боя рассудок.

- Не смог, - ответил Шурик, - думал обо всем.

- Об этом? – Алексей очертил головой полукруг, указав на окружавшую их картину.

- Да, и об этом тоже, - отмашкой ответил друг. – Я еще про твои слова думал. Точнее, они навели меня на мысли…

- Да? И какие, если не секрет?

- О том, как сбежать. Не знаю, почему, после всего этого хочется уплыть куда-нибудь на необитаемый остров, где много Солнца.

- Сбежать вместе?

- Ну да, со всеми близкими и друзьями, и со своей любовью.

- Странно как-то, - прервал Алексей ход его мысли, которая вновь начала бурно развиваться. – Мы так чудесно провели здесь время, а ты хочешь бежать. Почему? – Он задал вопрос так, будто намеренно хотел навести Шурика на определенный, уже известный ему ответ.

- Просто я не знаю, что здесь дальше делать, - он сам почувствовал, что выразился не совсем ясно.

- Ну как же? Поступать в ВУЗ, учиться, взрослеть, создавать семью, работать.

- Хорошо все это, только… страшно немного. В этом мире ничего от нас не зависит. – С этой его мыслью Алексей был в корне не согласен, но не стал ее оспаривать. – Никто не знает, как все повернется.

- Ну, наше родство точно не угаснет. – Уверенно изрек Алексей, посмотрев ему в глаза и отметив про себя, что теперь даже стремлениями своими друг был близок ему, как никогда.

- Это да, только здесь все не так, как вообще. Вместе мы можем делать, что захотим, и ничего не бояться, а в большом, злом мире придется постоянно оглядываться. – Шурик снова остался не удовлетворен собственной репликой, но Алексей сделал заключение за него:

- Мы в своей дружбе и в семье – как на теплом острове в безграничном океане невежества.

- Да, - Шурик быстро уловил его мысль и посмотрел слегка удивленно, с озарением в глазах.

Оба смиренно покивали сами себе и притихли ненадолго.

- Но, - начал вдруг Алексей, в его интонации уже чувствовался наплыв энтузиазма, - позавчера ты сказал мне, что мы будем все менять. – Шурик посмотрел на него озадаченно, ожидая продолжения. – Мы не будем прятаться на островке, а лучше поплывем. У нас вся жизнь впереди, есть время сделать мир лучше, так?

- Ты прав, - кивнул Шурик, многозначительно выдвинув вперед скулу.

Алексей хотел, было, продолжить свое наставление, но тут за их чуть напрягшимися от прохлады спинами появился Тим:

- Вы что не спите, психи? – На его припухшем лице замерзло странное выражение – глаза были едва открыты, а левая бровь поднята на невозможную высоту.

- Мы тут решили все менять, - ответил Алексей и, не заметив на лице Тима реакции, добавил, - прямо сейчас.

Лицо друга тут же оживилось, засветилось улыбкой, глаза округлились, он будто проглотил столовую ложку крепкого кофе:

- Погнали! С чего начнем?

- Ну, как я слышал, “хочешь изменить мир – начни с себя”. – Произнес Алексей.

- Давай, с тебя и начнем, - тут же подхватил Шурик.

На этом началась живая пауза, все трое пожали плечами, переглянувшись, и Тим выступил первым:

- Пора раздвинуть пределы…, - бросил он с выпадом вперед. То, что он хотел сказать далее, тут же вылетело у него из головы.

- …Взвесить свои силы, - продолжил Шурик практически на автомате.

Алексей начал качать в ритм, остальные двое тут же подхватили его. Тим попытался набить перкуссию губами, но понял, что достойного бита у него не получится, и, не раздумывая, подскочил к Славику, тихо сопевшему, у скамейки:

- Вставай, нига! Нам нужен твой рот. – И сразу добавил четверку ударов. – Бум, бум, пст, бум, пум, пст-пум!

- Иди в лес. – Прозвучал нечленораздельный ответ.

- Эй, ё! – Он толкнул тело рукой, но так ничего и не добился.

- Давай, я. – Выкинул Шурик и начал набивать бит. Получалось весьма неплохо – оба товарищей подметили это.

- Со второго куплета? – Спросил Алексей, уже накачивая головой ритм.

- Ага. – Ответил Тим и занес руку, чтобы ударить ей по сильной доле. – Пора раздвинуть пределы, взвесить свои силы, со звездной высоты взглянуть на все, что было, чем сердце жило и почему не остыло, когда в нем боль ныла – в твоем сердце наша сила.

Алексей не думал, когда начать свою часть, слова полились сами собой:

- Вера в тело и разум тебя делает сильней, выше людей, что живут лишь болью своей. Сделать мир добрей – не мечта, а план скорей, на дороге к вечной жизни среди сотен идей.

- Постой! – Бросили они хором и начали усиливать подачу с каждой строчкой. – Ты еще не герой, землянин простой. Дышишь атмосферой над своей головой. Ее мы видели снаружи, как и весь мир твой, хочешь быть с нами – будь самим собой.

- Теперь ты сильней других и духом, и телом…

- Среди черных и белых, диких душ опустелых...

- Наш новый союзник в борьбе за правое дело.

- Смело за дело, твоя цель – дойти до предела! – Вылетело, словно очередью из автомата.

Теперь они не отрывали глаз от неба и читали только хором, с трудом попадая в бит, но уверенно и задорно: