В конце Гражданской войны Назаренко вместе с родителями бежал в Румынию, где вскоре поступил на службу в румынскую армию. Молодым и способным казаком заинтересовались сотрудники спецслужб, и Назаренко, согласившись на сотрудничество, был направлен в разведшколу. После соответствующей подготовки он был переправлен в Советский Союз со специальным заданием: собирать информацию о частях Красной армии, дислоцированных на советско-румынской границе. Однако по неизвестным причинам его миссия провалилась. Очень скоро диверсант попал под подозрение советских контрразведчиков, за ним была организована слежка. Через некоторое время Назаренко попал в засаду, во время боя был ранен, арестован и приговорен к длительному тюремному сроку. После нескольких лет, проведенных в лагерях, ему удалось бежать. Раздобыв поддельные документы, беглец поселился в Таганроге и устроился работать на завод, где создал небольшую, тщательно законспирированную антисоветски настроенную группу, состоящую из казаков. Вскоре после начала войны, в конце лета 1941 года, советскими властями было принято решение о создании на заводе отряда самообороны из 100–150 добровольцев. Назаренко в жуткой суматохе и неразберихе военного времени удалось каким-то образом получить звание старшего лейтенанта и встать во главе этого добровольческого формирования, которое к тому времени уже практически на 100 процентов состояло из членов его подпольной группы. В середине октября эта группа в качестве маршевого батальона была направлена на реку Миус, где заняла позицию в тылу советской 9-й армии. Сам отряд к тому времени представлял собой довольно внушительную силу, в Таганроге все бойцы были полностью экипированы стрелковым оружием и достаточным количеством боеприпасов, а также продовольствием и медикаментами. К тому же по прибытии на место в качестве усиления отряду были приданы 5 артиллерийских орудий. Дождавшись удобного момента, Назаренко принял решение «нанести удар в спину» советским подразделениям и прорваться навстречу наступающим немецким танковым частям. К несчастью для казаков, за несколько часов до атаки была проведена перегруппировка войск, и сразу несколько советских полков оказались в тылу отряда мятежников. Взяв «добровольцев» в кольцо, они принялись методично их уничтожать, но тут-то и подоспела долгожданная помощь с немецкой стороны, спасшая отряд казаков-коллаборационистов.
Немцы, правда, поначалу не слишком обрадовались тому, что их новыми военными союзниками стали какие-то неизвестные им «казаки». Более того, их попробовали разоружить, но натолкнулись на серьезное сопротивление: разгоряченные после боя казаки немедленно заняли круговую оборону. Увидев, как развиваются события, немцы приняли решение оружие казакам сохранить и, во избежание дальнейшей эскалации конфликта и до выяснения всех обстоятельств, отправить Назаренко и 80 его бойцов в тыл. Через несколько дней командующий 14-м немецким танковым корпусом генерал Густав фон Витершейм лично принял бывшего советского старшего лейтенанта и выслушал его историю. Бравый казачий офицер понравился немецкому генералу, и тот принял решение оставить подразделение Назаренко в составе корпуса. Но тут неожиданно возникли серьезные трудности. Согласно германским предвоенным установкам, такое крупное подразделение из советских граждан не могло сражаться в боевых порядках немецких войск, а предлагать казакам роль обслуживающего персонала никто не решился. Первоначально их попросили объявить себя фольксдойче и уже на законных основаниях вступить в германскую армию, но гордые и независимые казаки не захотели идти на такой компромисс. В конечном итоге немцы пошли навстречу своим новым союзникам и объявили их самыми что ни на есть «законопослушными бюргерами» (во всех документах указывалось, что служащие этого формирования — немцы по национальности), а еще через несколько недель, как только было официально разрешено формировать казачьи части, они опять поменяли национальность и стали казаками.
В немецких документах отряд Назаренко значился как «казачий разведывательный батальон». Все казаки получили со склада немецкую униформу и стрелковое оружие. Единственным их отличием от немецких солдат стали большие белые нарукавные повязки с нашитой на них черной буквой «К», а у Назаренко на немецкой офицерской фуражке была сине-красная кокарда донского войска. Впоследствии этот батальон воевал в составе 1-й немецкой танковой армии. История данного казачьего формирования весьма показательна, ведь именно такие «дикие» части и становились первыми добровольными боевыми союзниками немцев, именно благодаря их успешным и отважным (если можно назвать таковой борьбу против своей собственной страны) действиям на фронте и в тылу многие немецкие солдаты и офицеры прониклись к казакам искренним уважением и еще задолго до официальных приказов и распоряжений начали считать их полноправными боевыми товарищами.
Первая «легальная» казачья часть — казачий эскадрон, в соответствии с приказом командующего тыловым районом группы армий «Центр» генерала фон Шенкендорфа от 28 октября 1941 года, был сформирован в Могилеве под командованием донского казака бывшего майора Красной армии И.Н. Кононова, перешедшего за два месяца до этого на сторону немцев.
Иван Никитич Кононов[362]родился 2 апреля 1900 года в станице Ново-Николаевской Таганрогского округа Области Всевеликого Войска Донского в семье потомственного военного Н.Г. Кононова. Его дед дослужился до полковника и перед Русско-японской войной командовал сводно-казачьей бригадой. Отец — полный георгиевский кавалер, во время Первой мировой войны был очень серьезно ранен. Вернувшись в родную станицу, он не смог принять новую власть, ушел в подполье и в результате был повешен большевиками в 1918 году. Кроме отца, Кононов потерял в 20—30-е годы мать и троих братьев. Оставить территорию Дона вместе с отступающими белыми частями Ивану Никитичу не удалось, и для него началась новая жизнь.
В марте 1922 года, изменив год рождения на 1906 (невысокий рост и перенесенная ранее тяжелая болезнь легко позволили Кононову выдать себя за 16-летнего юношу), он объявил о своем пролетарском происхождении и поступил на службу в РККА. В седле Кононов, с детства любивший лошадей, держался хорошо и сразу же был зачислен в 79-й полк 14-й кавалерийской дивизии, где очень скоро обратил на себя внимание ревностным отношением к службе. Осенью 1923 года он успешно окончил дивизионную школу младшего комсостава и в сентябре следующего года был направлен на кавалерийское отделение элитной объединенной военной школы имени ВЦИК, где за успехи в учебе в сентябре 1926 года получил должность командира курсантского отделения.
В сентябре 1927 года молодой командир был направлен в Северо-Кавказский военный округ, где получил под начало взвод в 27-м Быкадоровском полку знаменитой со времен Гражданской войны 5-й Ставропольской им. М.Ф. Блинова кавалерийской дивизии, и в течение 5 лет служил там на разных строевых должностях. В 1929 году он вступил в ВКП(б) и в январе 1932 года был переведен на должность политрука 30-го Саратовского кавалерийского полка, а еще спустя два с половиной года возвратился на строевую должность помощника начальника штаба 28-го Таманского кавалерийского полка. В марте 1936 Кононов стал слушателем заочного отделения Военной академии им. Фрунзе, а вскоре был зачислен слушателем на основное отделение и в 1938 году окончил академию. К тому же периоду относится дошедшая до нас благополучная служебная аттестация: «Должности вполне соответствует. Может быть назначен на строевую работу на должность командира кавполка, и после получения соответствующей практики может быть неплохим помощником командира кавдивизии. Предан делу партии Ленина — Сталина и социалистической Родине. Политически и морально устойчив. Политически грамотен хорошо. В жизни парторганизации принимает активное участие. Партвзысканиям не подвергался»[363]. В 1938 году приказом наркома обороны Ворошилова Кононову было присвоено звание майора, и в сентябре того же года его назначили начальником I (оперативного) отдела штаба 2-го кавкорпуса Киевского особого военного округа. Осенью 1939 года Кононов принимал участие в операции по возвращению аннексированных Польшей в 1920 году территорий Западной Украины и Белоруссии.
