Одновременно с этими внешними, на первый взгляд исключительно объединительными для среды казачества, процессами, внутри ГУКВ происходили серьезные внутренние изменения, которые вносили еще большую неразбериху в эмигрантское казачье движение, и связаны они были с личностью Василия Глазкова и его Казачьим национально-освободительным движением. Как это ни парадоксально, но такие известные казачьи атаманы, как П.Н. Краснов, В.Г. Науменко и А.Г. Шкуро, на протяжении всей войны боровшиеся против самостийников, начали к концу войны понемногу менять свои политические взгляды и переходить на позиции казачьей независимости, казачьего национализма и в идеале создания самостоятельного, а пока — в составе «Великой Германской Империи Казачьего государства». Сложно сказать, с чем было связано такое резкое изменение политических взглядов атаманов, стоящих много лет на позиции Единой и Неделимой России. Тут могло сыграть роль и разочарование в идеях казачьего единонеделимства, и конъюнктурное желание получить больше свободы от немецких покровителей, явно симпатизирующих идеям казаков-националистов, и действительное осознание того, что в это сложное время только националисты способны спасти будущее всего казачества.

Переход на новые для себя политические позиции происходил у атаманов по-разному. Кубанский Войсковой атаман за границей генерал-майор В.Г. Науменко и генерал А.Г. Шкуро активно принимали приглашения Василия Глазкова и часто бывали в Праге, участвовали в митингах и собраниях казаков-националистов, где выступали с пространными речами, в которых убеждали простых казаков встать на путь казачьей независимости. «16 сентября в Праге, — читаем мы отчет об одном из таких мероприятий, — состоялось собрание казаков. На собрание прибыло свыше 400 человек, многие явились даже из провинции. Интерес к собранию усилился прибытием из Берлина Кубанского Атамана генерала В.Г. Науменко и Начальника Казачьего Резерва генерала А.Г. Шкуро… Первым из гостей выступил В.Г. Науменко. Он особенно подчеркнул необходимость строить казакам свое благополучие в тесном единении с Германским народом… Руководитель КНД инженер В. Г. Глазков в своем выступлении заявил: „Сейчас для нас настал давно желанный момент. Или мы проявим себя сознательными казаками, или же будем ожидать милости заклятого врага… Казаки, способные владеть оружием, должны все поголовно встать в ряды своей казачьей армии“»[175]. «Теперь, во время страшной опасности, — обратился в июле 1944 года генерал В.Г. Науменко к простым казакам, — грозящей человечеству и прежде всего нам, казакам, нашим стремлением должно быть построение ЕДИНОГО КАЗАЧЬЕГО ФРОНТА… Только традиционная казачья государственность на наших исторических землях, под защитой Германии, обеспечит нам право на свободное развитие и даст возможность ВНОВЬ СТАТЬ на исторический путь казачьей жизни… МЫ заявляем, что ЕДИНСТВЕННЫМ ПУТЕМ НАШИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПУТЬ КАЗАЧИЙ. Поэтому я теперь требую от всех Кубанцев забыть прошлые недоразумения, прекратить партийные разногласия и крепко сплотиться вокруг МЕНЯ и наших ВОЙСКОВЫХ ЗНАМЕН, покрытых вековой славою, для дружной работы во имя родной Кубани и в целях ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА КАЗАЧЕСТВА»[176].

Генерал П.Н. Краснов несколько по-другому, более осторожно поддерживал казаков-националистов. В своих публичных выступлениях и обращениях он старался открыто не подчеркивать свою связь с самостийниками, а по-прежнему продолжал стоять на присущих ему еще с Гражданской войны ярко выраженных прогерманских позициях. «Казачьи войска, — заявил генерал в августе 1944 года, — возродятся для свободной жизни при помощи Германии и процветут под ее покровительством. Так будет! В этой вере в Вождя Адольфа Гитлера, в окончательную победу Германии, в возрождение наших казачьих войск, станем ныне, казаки, заедино! Забудем, откинув навсегда, старые счеты, обиды и разговоры о старшинстве и о своих заслугах… Станем все просто казаками, борющимися за общее дело… В страшный час общего напряжения перед грядущей победой мы все, казаки, и идущие с нами и готовящиеся стать казаками „иногородние“ исполним до конца, с полною верой в успех, свой долг с достоинством!»[177] Пожалуй, наиболее ярко свои «самостийные» настроения генерал П.Н. Краснов выразил в одной из журнальных статей, опубликованной 12 декабря 1944 года: «Слышны голоса: Россию хотят завоевать, Россию хотят делить на части, русский народ хотят обратить в рабов… Где Россия? Ее давно уже нет, не будем говорить напыщенных слов о разделе давно поделенной России, о рабстве давно обращенных в рабов… но обратим все свои силы прежде всего и только на свое собственное казачье дело, дело свободы и независимости своего Края — Казачьей Земли»[178].

Одновременно Краснов вел с лидером казаков-националистов Василием Глазковым тайные переговоры. В конце июля 1944 года в Берлине, при участии немецких чинов из Восточного министерства, состоялась одна из таких встреч. На ней П.Н. Краснов якобы пообещал В. Глазкову, что Главное управление казачьих войск вскоре будет переформировано в казачье правительство, в котором самостийники получат целых три «министерства» — пропаганды, внешних и внутренних дел. 2 августа 1944 года П.Н. Краснов даже издал приказ № 8 о начале реорганизации Главного казачьего управления и вызове в Берлин министров-самостийников (П. Полякова из Белграда, В. Карпушкина из Чехии, Д. Еременко из Словакии), однако по неизвестным причинам приказ не был опубликован, а вскоре его аннулировал новый, также нигде не публиковавшийся приказ № 9 от 19 августа 1944 года. «Это было время, — тонко подметил в одной из послевоенных статей непосредственный участник тех событий казак B. Никонов, — увлечения самостийными течениями, перед которыми не устояли даже такие лица, как генерал В.Г. Науменко, генерал А.Г.Шкуро и многие другие… Повторяю, что это было время, когда мало кто устоял от соблазнов самостийничества, призрачных республик, бумажных суверенов и прочих прелестей»[179].

Несмотря на то что генералы П.Н. Краснов, В.Г. Науменко и А.Г. Шкуро начали понемногу отходить на «националистические» позиции, между собой они никак не могли найти общий язык и открыто враждовали. В связи с этим очень любопытна характеристика отношений между тремя атаманами, данная казаком C. В. Маракуевым в ноябре 1944 года и лишний раз доказывающая, что даже среди самых авторитетных и уважаемых казачьих лидеров нередко шла обыкновенная грызня и борьба за власть, а не работа по «построению будущего объединенного казачества»: «Шкуро отозван в Берлин ввиду недостойного поведения в Вене… Он прикомандировывается к Главному Управлению, вероятно, по проискам Науменки и вопреки желанию Краснова, который этим назначением очень недоволен. Недоволен он также Ген. Науменко, который успел втереть в Гл. Упр. 9 кубанцев. В разговоре с Балабиным П.Н. высказал это недовольство, сказав о кубанцах, что „они казачьи жиды“ по своим ухищрениям и пролазничеству… Шкуро в Вене пьянствовал, брал взятки за выдачу удостоверений о прикомандировании „к его штабу“»[180].

В конце войны военное и политическое руководство Третьего рейха хваталось за любую возможность, чтобы предотвратить свой крах: В целях максимально полного использования людских ресурсов оно решилось на создание русского политического центра, олицетворяющего собой правительство в изгнании, и на объединение всех восточных «добровольческих» частей в единую армию с номинальным статусом союзной державы. Эти меры, по мнению Гиммлера и некоторых других нацистских вождей, должны были сплотить всех русских, а также представителей других народов России для борьбы против большевизма и превратить германо-советскую войну в войну гражданскую. 16 сентября 1944 года состоялась официальная встреча генерала А.А. Власова и рейхсфюрера СС Гиммлера, результатом которой стали создание в ноябре того же года печально известного Комитета освобождения народов России (КОНР), который должен был объединить под своим началом все антисоветские силы, и начало формирования двух русских дивизий из 10 намеченных в перспективе. Также в перспективе под начало А.А. Власова должны были перейти все созданные к этому моменту коллаборационистские части из числа жителей СССР, включая казачьи.