Уже в июне 1941 года, сразу же после нападения Германии на Советский Союз, довольно большое количество казаков-эмигрантов высказало желание принять личное участие в борьбе против СССР и поступить на службу в те или иные боевые формирования вермахта, действовавшие на Восточном фронте. Несмотря на довольно строгие распоряжения германских властей, направленные на полное отстранение эмиграции от участия в судьбе России, они тем не менее находили огромное количество лазеек для проникновения на службу в различные немецкие военные и хозяйственные учреждения в качестве переводчиков, врачей, инженеров, юристов, землемеров, техников, шоферов и сестер милосердия.

С 1942 года этот процесс становится все более заметным. Так, в мае — июне этого года из Парижа в оккупированные советские районы тремя партиями выехали несколько сотен офицеров, включая казаков, для формирования охранных частей из военнопленных[594]. Бывшему командиру лейб-гвардии Казачьего полка генерал-майору В.А. Дьякову германская автотранспортная организация «Шпеер» поручила вербовку эмигрантов в качестве инструкторов для работы с советскими военнопленными, а также в качестве шоферов и технического персонала для укомплектования автоколонн[595]. Конечно, такое небольшое количество казаков- эмигрантов, попавших на Восточный фронт, не могло удовлетворить чаяния всей многочисленной и крайне агрессивно настроенной эмиграции. К тому же вскоре стало окончательно ясно, что частей из казаков-эмигрантов немцы создавать не планируют, так как они разочаровались даже в тех немногочисленных «помощниках», кому все-таки удалось попасть на Восток. В связи с этим весьма показательна оценка деятельности казаков-эмигрантов на Восточном фронте, данная атаманом П.Н. Красновым, всегда очень точно чувствующим ситуацию: «Русские (в данном случае генерал имеет в виду казаков. — П.К.), поехавшие переводчиками в отряды из красноармейцев, оказались не на высоте. Много было, с одной стороны, слюнявого сентиментализма, с другой стороны — грабежей и насилия над местным населением, вообще русские оказались в некоторых местах забывшими дисциплину и распоясавшимися за долгие годы эмигрантской жизни, и немцы стали очень осторожны с ними»[596].

Поэтому единственной возможностью для эмигрантов, в том числе и для многих казаков, принять хоть какое-то участие в «крестовом походе против большевизма» стал так называемый Русский Охранный Корпус, действовавший на Балканах.

Эта боевая часть была создана 12 сентября 1941 года в Белграде, когда генерал-майор М.Ф. Скородумов подписал приказ «О формировании Отдельного Русского Корпуса», который должен был состоять в основном из русских солдат-эмигрантов, в том числе из бывших врангелевских солдат и офицеров. В ходе дальнейших событий это воинское формирование неоднократно меняло название: с 2 октября 1941 года Русский Охранный Корпус, с 18 ноября 1941-го — Русская Охранная Группа, с 30 ноября 1942-го — снова Русский Охранный Корпус, с 10 октября 1944 года — Русский Корпус в Сербии, с 31 декабря 1944-го — Русский Корпус. Все перемены названия были вызваны изменением военного, юридического и политического статуса данного формирования (далее, во избежание путаницы, эта часть в тексте будет называться Русским Охранным Корпусом, или Русским Корпусом на Балканах. — П.К.).

Предыстория создания Корпуса такова. Вскоре после оккупации Югославии для усиления контроля над довольно большими массами беженцев из России немцами было создано «Бюро по защите интересов русских эмигрантов в Сербии». Руководителем Бюро был назначен генерал-майор Михаил Федорович Скородумов. Перед ним стояло множество социальных задач — обеспечить людей работой и жильем, которое многие потеряли в результате немецких бомбежек. Но главное — надо было найти способ защитить русскую эмиграцию от преследования со стороны коммунистических партизан Тито. Для решения этого вопроса Скородумов в начале августа 1941 года обратился к представителям сербской гражданской администрации, но они оказались бессильны чем-либо помочь. Тогда он обратился к Д. Льотичу[597], который в то время начинал формировать Сербский Добровольческий Корпус. Представитель русских эмигрантов рассчитывал получить партию оружия для самозащиты. Однако выяснилось, что самому Льотичу немцы выдали оружия меньше, чем необходимо.

Оставалось обратиться в Штаб германского главнокомандующего на юго-востоке генерала Бадера. Начальник Штаба полковник Кевиш от имени главнокомандующего предложил Скородумову отдать приказ о вступлении русских эмигрантов в германские воинские части, но генерал это предложение отклонил. В своих воспоминаниях, написанных после войны, Скородумов сообщает, что свой отказ он мотивировал так; «Белые, как политические эмигранты, могут воевать только против большевиков, а вступая в немецкие полки, которые могут быть переброшены на другие фронты, русские эмигранты будут вынуждены воевать и против некоммунистических государств, что для Белых абсолютно невозможно. Я добавил, что могу отдать приказ лишь о формировании отдельного русского корпуса для борьбы на Восточном фронте, и вполне естественно, что за время формирования этот корпус примет участие в борьбе с сербскими коммунистами»[598].

После длительных переговоров немецкий главнокомандующий разрешил формирование Отдельного Русского Корпуса и, по словам Скородумова, даже дал обещание после ликвидации коммунистического движения в Сербии перевести Корпус на Восточный фронт. Условия создания Корпуса были переписаны в двух экземплярах и скреплены подписями Скородумова и Кевиша: «1. Лишь один командир Корпуса. подчиняется немецкому командованию, все же чины Корпуса подчиняются только командиру Корпуса и русским начальникам, им назначенным. 2. Корпус не может дробиться на части, а всегда будет действовать как одно целое, то есть ни одна часть Корпуса не может быть придана немецким частям. 3. Русский Корпус может быть только лишь в русской форме, но ни в коем случае не в сербской и не в немецкой. Для распознавания немцами чинов, на воротниках должны быть особые знаки. На шлемах же должны быть ополченские кресты белого цвета. 4. Никто из чинов Корпуса не приносит никакой присяги, кроме командира Корпуса. 5. Когда Корпус закончит формирование и коммунистическое движение в Сербии будет подавлено, немецкое командование обязуется Корпус перебросить на Восточный фронт. 6. Русский Корпус не может быть использован ни против какого-либо государства, ни против сербских националистов Дражи Михайловича и др. Отдельный Русский Корпус может быть использован только против коммунистов»[599].

12 сентября 1941 года Скородумов получил от Кевиша письменный приказ: «Начальнику Бюро генералу Скородумову разрешается призвать всю эмиграцию в Сербии для формирования Русского Охранного Корпуса и таковой сформировать». Любопытно, но начальник Штаба германского главнокомандующего на юго-востоке именует Корпус не Отдельным (то есть независимым), как это было оговорено в документе об условиях формирования, а Охранным, то есть призванным выполнять вспомогательные функции. Скородумов же продолжал использовать прежнюю формулировку. В день получения приказа Кевиша он отдал собственный приказ: «12 сентября мною получено распоряжение германского командования за № 1 с согласия сербских властей о призыве русской эмиграции в Сербии для формирования Отдельного Русского Корпуса. Командиром Русского Корпуса назначен я. На основании вышеизложенного, объявляю набор всех военнообязанных в возрасте от 18 до 55 лет… Все поступившие в Корпус удовлетворяются всеми видами довольствия по нормам германской армии. Ставки для обеспечения семей будут объявлены дополнительно. Призываю г.г. офицеров, унтер-офицеров, урядников, солдат и казаков к выполнению своего долга, ибо ныне открывается новая страница Русской истории. От нас зависит, что будет написано на этой странице. Если возродится Русская Армия, то возродится и Россия. С Божьей помощью, при общем единодушии и выполнив наш долг в отношении приютившей нас страны, я приведу вас в Россию»[600].