Чатни кивком указала на цыганку, которая покачивалась взад-вперед и шептала что-то на незнакомом языке.

— И что потом? — сказал Хаджи. — Вы не сумеете удерживать их вечно.

— Что ты предлагаешь? — спросила Чатни, потирая глаза от усталости.

— Запечатать мир, конечно же.

— Я же сказала тебе, что не знаю, получится ли…

Внезапно Хаджи озарила очень простая и понятная мысль. Каждый из хранителей мог наложить печать. Вот только никто не хотел.

Никому не хотелось отказываться от межпространственных путешествий. Поэтому и нашли таких дурачков, как они со Слаем.

Должно быть, Чатни прочла это на его лице.

— Пойми, у большинства из нас нет дома, — сказала она. — Нет неба, под которым захотелось бы прожить жизнь до конца. Это сложно объяснить: когда тебя отталкивает чужой мир, словно инородное тело…

— Думаешь, я не знаю это чувство? — Хаджи оскалился в мрачной улыбке. — Я год прожил в мире, где каждый встречный чуть ли не вопил мне в лицо: вали отсюда, приятель. И знаешь что? Я научился любить этот мир.

Чатни помотала головой, словно Хаджи нес чепуху.

— Он не отвечает мне взаимностью, но я верю, что смогу ему понравиться, — продолжал Хаджи Хиггс. — По крайней мере, попытаюсь спасти.

— Мой мир давно уничтожен, — нахмурилась Чатни. — Уничтожен Собирателями, которые…

— Так живи в нашем! — грубо перебил ее Хаджи. — Живи, кто тебе мешает?

— Земля людей обречена на провал! — крикнула Чатни. — Я видела ее будущее. Вы уничтожаете все, что только можно уничтожить!

— Оставайся — и измени ее к лучшему, — Хаджи смерил девочку убийственным взглядом. — Слабо небось?

Ничего не ответив, Чатни присоединилась к цепочке хранителей.

***

Сумерки рассеялись. Хаджи неторопливо брел по старым узеньким улицам. Ему навстречу неслись люди, спотыкались, тыкали пальцем в небо. Должно быть уже весь город проснулся и узнал о пришельцах, что за одну ночь заполонили собой весь небосвод.

То ли еще будет, — подумал Хаджи.

Он вспомнил о Слае. Наверное, тот уже наложил печать, и теперь попивает свой утренний кофе с чувством выполненного долга. Хаджи тоже захотелось кофе, но ни одно из заведений еще не работало и вряд ли будет работать сегодня.

В конце улицы раздался грохот и крики, но Хаджи не стал оборачиваться. Ему вовсе не хотелось смотреть в лицо апокалипсису, каким бы эффектным он ни был.

Крики раздавались все ближе и ближе, почти за его спиной.

Вот и конец, — подумал Хаджи и закрыл глаза.

— Хаджи! Хаджи! — кричал кто-то.

Парень обернулся и увидел Чатни.

Растрепанная и босая, она стояла в конце переулка.

— У меня получилось.

***

Три года прошло с того момента, как Чатни Хиггс запечатала мир при помощи Мефоны. И еще два с того, как Хаджи оформил документы по ее опеке.

Они переехали в пригород, в большой светлый дом на свежем воздухе. Чатни ходила в школу и мечтала стать экологом, а Хаджи подрабатывал в кофейне. Теперь он пил кофе не только по утрам, но и в любое подходящее время.

С домом очень помогли хранители. Большинство из них всю свою жизнь было торговцами: продавали ценные артефакты из одного мира в другой. Теперь, когда все входы и выходы с Земли были запечатаны, хранителям ничего не оставалось, как устроиться на обычную работу. Хаджи помог им в этом, а они, в свою очередь, помогли Хаджи немного разбогатеть. Немного по их меркам, а по меркам Хаджи — вполне себе ничего, чтобы безбедно прожить жизнь.

Некоторые из них частенько заходили в гости, как, например, Айк. Он долго горевал, по поводу того, что его заперли в этом примитивном мирке, но потом нашел свое призвание в качестве бойца UFC. Бои помогали ему справляться с природной агрессивностью, и, по его словам, он уже год не брался за свой костяной пистолет.

Смуглянка из Рубинового мира открыла свое модельное агентство, а пожилой мужчина с механической рукой устроился работать кондуктором в трамвае, и до сих пор не представляет как жил без этого раньше.

Жизнь потихоньку налаживалась, у всех. Ну почти.

Целых три года потратил Хаджи Хиггс, чтобы смириться с мыслью: все чудеса в своей жизни делает только он сам. Не будет больше межпространственных путешествий, порталов между мирами и чудаковатых существ, которых называют биониками. Не будет и его брата.

Мефона, как и другие триединцы хранителей, впала в пожизненную спячку. Она больше не загоралась розовым светом, не подавала сигналов и других признаков жизни. Здесь, в мире людей, триединые бионики стали самыми обычными вещами.

Однажды, роясь на чердаке в старых коробках, так и не распакованных с переезда, Хаджи нашел Мэгги. Того самого котенка-бионика, которого они со Слаем купили у Риты Максимович. Он понятия не имел, как Мэгги попала сюда, но радовался находке как ребенок. Ровно до тех пор, пока не осознал: в этом мире Мэгги всего лишь пустая оболочка.

Хаджи и Чатни немного погрустили и завели еще одну кошку, в дополнении к двум котам и трем собакам.

Он часто думал о том, смогут ли люди когда-нибудь одолеть Собирателей. Тогда запечатанные коридоры снова откроются, и десятки хранителей будут скользить между мирами в поисках неизведанного. Но пока все, что мог Хаджи — это сделать свою жизнь и жизнь Чатни не просто сносной, а по-настоящему счастливой.

Было утро воскресенья. Мистер Хиггс как раз собирался открывать свое заведение: перевернуть табличку со слова Закрыто на слово Открыто. В руках у него была чашка вкуснейшего в мире какао со специями, приготовленного по своему личному рецепту.

Он сел в свое любимое кресло и, решив, что у него еще есть пять минут в запасе, раскрыл книгу на нужной странице.

Его наслаждение длилось ровно одну минуту: колокольчик входной двери возвестил о приходе первого посетителя.

Мы еще закрыты, — хотел было сказать Хаджи, но вместо этого произнес:

— Доброе утро. Чем могу вам помочь?

— Чашечку американо, пожалуйста, — произнес высокий мужчина в длинном плаще и шляпе. — И ключи от мира.

Хаджи подумал, что ослышался.

— Что, простите?

— Война окончилась, Хаджи, — полуулыбка тронула губы мужчины. — А еще кое-кто очень заждался тебя.