— А что с ним не так? — удивился Такада.

— Все так, просто он сидит взаперти уже несколько дней.

— Предлагаешь отпустить его с тем, что он знает? — с издевкой произнес Такада.

— Предлагаю убить его; младший из Хиггсов нам не нужен, — сказала Рей.

Неизвестно, что двигало Таокой: жалость и сочувствие к человеку, что сидит в карцере без еды и воды или хладнокровная расчетливость. Лицо ее в любом случае не отражало ничего, кроме холодного равнодушия.

— Ошибаешься, моя дорогая племянница. Слай — это мощный стимул для выживания Хаджи.

— Тогда, возможно, имеет смысл кормить его? — предположила Таока.

— Верно, — подумав немного, сказал Такада. — Ты этим займешься.

Новость не доставила девушке особого восторга, но перечить дяде она не собиралась. На ее левой руке и так уже не хватало одного пальца — семейные ссоры внутри клана Никчемных не проходят бесследно.

Тело Хаджи собирали по частям. Вначале Эйбрахам и несколько его подопечных тщательно изучали данные, записанные с датчиков, чтобы как можно достовернее передать воспоминания старшего из Хиггсов о самом себе. Эйбрахам был уверен, что чем вернее будет копия, тем лучше будет функционировать внутри нее сознание. Все же, гораздо приятнее видеть в зеркале себя, а не какое-нибудь чудовище Франкенштейна.

Для создания тела Хаджи Хиггса требовалось много ресурсов, ведь это был высокий молодой человек спортивного телосложения, да к тому же еще и с длинными волосами. Несколько суток ушло на создание скелета, еще несколько — на наращивание мышечной ткани. Параллельно шла печать кровеносной, нервной системы и внутренних органов — за это время почти весь персонал Takada Inc действительно научился обходиться без сна.

Эйбрахам долго анализировал эмоции Хаджи, чтобы не упустить ни одну черточку на его лице. Он создал несколько десяток масок, прежде чем запустить печать лицевой мускулатуры и кожи. Таким образом, путем кропотливой работы, бессонных ночей и литров крепкого черного кофе, план по созданию первого в мире искусственного созданного тела человека был выполнен в срок две недели и один день.

— Что будет, когда я переселюсь туда? — спросил Хаджи бионика, будучи все еще чистым сознанием.

— Есть несколько вариантов. Если реализуется положительный сценарий, ты приобретешь тело, в точности такое, каким ты себя запомнил. В плохом случае, эксперимент Такады будет плачевным, и мы оба погибнем во время трансплантации.

— Вообще-то, мой вопрос был, скорее, риторическим, — хмыкнул Хаджи.

— Мы воспринимаем время иначе, чем люди. Для нас время не течет лишь в одном направлении, — сказал бионик.

— Как это? Я не понимаю, — мысленно произнес Хаджи.

— Смотри: ты можешь жить лишь в одном отрезке времени, я же могу воспринимать то, что было, есть и может произойти. Но так как четко определенного будущего не существует, мы можем видеть лишь наиболее вероятные варианты.

— С ума сойти! — воскликнул Хаджи. — И ты молчал?!

— А ты и не спрашивал, — заметил бионик. — Мы не навязываем людям свое общение.

— У тебя есть имя? — немного подумав, спросил Хаджи.

— Да, но для тебя оно не будет иметь никакого смысла.

— И все же?

— Мое имя — Есть, — ответил бионик.

— Есть — в смысле принимать пищу?

— Есть — в смысле существовать. Я же говорил, ты не поймешь…

— Классное имя, — Хаджи испугался, что тот обидится. — Емко и в то же время наполнено смыслом.

Какое-то время оба молчали.

— Я бы не хотел потерять связь с тобой, когда… ну… снова стану человеком, — произнес Хаджи.

— Значит не потеряешь, — заверил его бионик со странным именем.

***

Хаджи проснулся от того, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Два ярко-голубых глаза с любопытством изучали его из-за ширмы. Увидев, что он больше не спит, человек вынырнул из своего укрытия.

— Как самочувствие, мистер Хиггс? — поинтересовался он. — Меня зовут Эйбрахам Сигиура, я врач и ученый.

Это был длинный и очень худой мужчина с растрепанными темными волосами. В его внешности и произношении гинуанские гены были лишь наполовину. А еще от мистера Сигиуры пахло кофе и сигаретами.

Кофе… Как давно Хаджи не чувствовал этого аромата!

— Неплохо, — хотел было произнести он, но вместо слова из горла вырвался хриплый стон.

— Ваши голосовые связки еще не адаптировались, — сказал Эйбрахам, подходя ближе. — Не торопитесь, у нас впереди много времени.

— Кофе, — выдавил из себя Хаджи страшным голосом. — Хочу… кофе.

Эйбрахам засмеялся и удалился за ширму, видимо, исполнять его желание.

Хаджи присел на кровати и осмотрел свое тело. Хмм, он действительно всегда был таким накаченным или его создатели немного приврали?

— А можно мне какую-нибудь одежду? — уже более уверенно произнес он.

Эйбрахам вынырнул из-за складной ширмы, которая отделяла кровать Хаджи от лаборатории.

— Стойте! Вам еще нельзя двигаться! — в панике воскликнул он.

Насколько понял Хаджи, мистер Сигиура был довольно эмоциональным молодым человеком. Он лег обратно и натянул простыню до подбородка, как бы говоря, что он никуда не собирается.

В следующие несколько минут Эйбрахам Сигиура проверял рефлексы Хаджи, зрение, слух, обоняние. Наконец, убедившись, что сознание мистера Хиггса подружилось с его новой телесной оболочкой, выдал ему одежду и отстал до поры до времени.

— Вы работаете на Машидо? — спросил Хаджи, натягивая светлую майку.

— Разумеется, — кивнул Эйбрахам. — Эта научно-исследовательская лаборатория принадлежит его компании.

— То есть, сбежать вы мне не поможете? — Хаджи хотел усмехнуться, но вместо этого издал нечто вроде кряка.

Эйбрахам не оценил шутку: его лицо приобрело бледный оттенок, а рот принялся безмолвно открываться и закрываться.

— Да не бойтесь, я знаю, что у меня нет шансов, — успокоил его Хаджи, а в уме добавил Пока что. Он мечтал вернуться в человеческое тело черт знает сколько лет, и уж точно не собирался до конца жизни оставаться чьи-то подопытным кроликом.

Но первоочередной задачей Хаджи было вытащить Слая из беды. Всеми правдами и неправдами.

— Есть, ты тут? — мысленно позвал Хаджи бионика. За этот короткий четырехчасовой день он смертельно устал. Было трудно вновь чувствовать окружающий мир, испытывать на себе силу земного тяготения, а также много других факторов, о которых он успел забыть. Таких, как, например, голод, холод и позывы в туалет.

— Да. Вот только здесь так тесно, — ответил бестелесный голос Есть, подразумевая черепную коробку Хаджи.

Благодаря своему строению, даже самые крупные бионики могли при необходимости съеживаться до маленьких размеров.

— Но-но-но! Тесно ему, — возмутился Хаджи. — Ничего, привыкнешь. Сейчас самое главное выяснить, что со Слаем.

— Тут все ясно: он нужен Такаде, чтобы манипулировать тобой. Иначе Слая давно бы не было в живых, — ответил Есть.

Такада Машидо не заставил себя ждать. Уже на следующее утро он лично навестил Хаджи в его маленькой обители, состоящей из кровати, ширмы и близлежащей уборной.

— Доброе утро, мистер Хадзи, — произнес он с улыбкой, из-за которой его и без того узкие глаза практически исчезли с лица.

— Хаджи, — машинально поправил Хаджи. — Доброе, и вам.

— Ваш язык такой трудный, — посетовал Такада. Хаджи молча сел на кровати.

Так вот каков этот чертов ублюдок, — подумал он, впервые видя лицо мучителя своего брата.

— Я здесь по делу, мистер Хадзи, — Такада вновь не справился с буквой ж. — Но сначала позволь узнать, как тебе нравится твое новое тело?

— Вполне себе ничего, — Хаджи покивал головой. — Приятно чувствовать себя подтянутым качком.

— Вот и замечательно, — Машидо потер руки. — Однако хочу предупредить, что теперь от тебя зависит целых две жизни. Непосредственно твоя и твоего брата.

При упоминании о брате, Хаджи нахмурился. Ему не нравился голос этого невысокого гинуанца: подчеркнуто вежливый, гнусавый, неприятно коверкающий слова.