— Мне тоже, — улыбаюсь я. — Но теперь у нас все будет хорошо.

Такое ощущение, будто допрос в полиции длится несколько часов. Молли сидит у меня на коленях и никуда не уходит, даже не шевелится, спрятав лицо у меня на шее. Никто не рассказывает, что происходит и где все, но детективы забирают у меня флэшку, и я слышу разговор о выдаче ордера на арест. Надеюсь, это означает, что маму с Джексом скоро найдут и спасут.

Не понимаю, в безопасности ли я и окажусь ли вообще когда-нибудь в безопасности, но, думаю, покуда у Рекса с Патрисией будет хватать проблем помимо преследования меня или Молли.

Полицейские очень милы с Молли и приносят ей газировку. Она пьет маленькими глоточками, а я убираю волосы с ее личика и начинаю покрывать его поцелуями. Молли растягивает губы в улыбке, которая, увы, не касается глаз.

У нас за спиной раздается до смерти перепуганный голос:

— Лара! Молли!

Мы синхронно оборачиваемся и видим бегущую к нам маму. За ней по пятам торопится Джекс. Оба они выглядят изможденными после плена. Мы с сестрой вскакиваем со стула и молнией устремляемся в их объятия.

Мы налетаем на родителей с такой силой, что все валимся на пол. Крепко обхватываю маму за шею. Все это время я до смерти хотела быть с ней, и вот моя мечта сбылась. Она отводит волосы, упавшие мне на глаза.

— О, Лара. Ты была права и насчет своего отца, и насчет Джекса. Насчет всего. Мне так жаль.

Сжав губы, бросаю взгляд на Джекса через плечо.

— По поводу Джекса я была не права. Я ошибалась. Он любит нас. В самом деле любит.

По маминому лицу я вижу, что она в этом не уверена, и, наверное, не мне ее винить. Надеюсь только, что я не разрушила нашу семью. Я лелею надежду, что каким-то образом папа сможет стать ее частью. Глядя, как мама укачивает Молли на руках, я понимаю, что все, что я сделала, того стоило.

Позади меня активизируются полицейские. Они собираются поехать за сенатором, хотят ее арестовать. Надеюсь, этого хватит, чтобы остановить Рекса. Надеюсь, на какое-то время все мы получим немного спокойствия.

— Можно мне увидеться с папой?

Мама кивает и гладит меня по голове.

— Его оправдают, как ты всегда и хотела. Ты столько сделала, чтобы доказать его невиновность, а я… Мне бы следовало прислушаться к тебе. Прости меня, Лара.

Опустив взгляд на прижавшуюся к маминой груди сестренку, понимаю, что желаю ее исчезновения не больше своего собственного. Молли нужна в моей жизни, словно всегда была частью семьи.

— Я старалась не только ради папы.

Молли улыбается мне, устраиваясь поудобнее у мамы на руках. Глажу ее пухлую щечку и ничего так не желаю, как защитить сестру.

— Можно, мы купим газировки? И, может, бургеров? — спрашивает она.

Вызванный ее словами образ в моей голове кажется таким простым, таким приземленным, что я, не удержавшись, начинаю смеяться.

Мама вытирает глаза.

— Давай так. Как насчет того, чтобы мы съездили за Майком, а потом поехали за бургерами? Все вчетвером?

Моя душа ликует. Я поднимаюсь на ноги, и мы берем Молли за руки с двух сторон.

— Мамочка, мне очень жаль, если у тебя будут неприятности. Если «Перемотка»…

— Это просто корпорация. Всего лишь дурацкая компания. Мне не стоило позволять Патрисии манипулировать собой. — Ее голос крепнет. — У меня есть ты, Молли, наша семья. Это все, что имеет значение.

Она опять поднимает Молли на руки и расцеловывает ее в обе щеки. Сестренка в ответ крепко-крепко обхватывает маму за шею, как в последний раз. Мое сердце готово разорваться от счастья.

— Извини, что я так долго этого не понимала. — Мама опускает Молли и, нахмурившись, ласково проводит большим пальцем по моей щеке. — Я все исправлю, если еще не поздно.

— Еще не поздно.

Делаю шаг к Джексу и улыбаюсь ему. Его губы напряжены, а в глазах застыла печаль. Он стоит, понурив плечи, будто маленький мальчик, который грустит о потерянной собаке, и когда я к нему обращаюсь, даже не поднимает глаз.

Я протягиваю ему руку.

— Может, нам стоит купить пять бургеров.

Джекс встречается со мной взглядом и с трудом сдерживает слезы. Он кивает, берет меня за руку и сжимает мою ладонь. Не успеваю я оглянуться, как он притягивает меня к себе и крепко сжимает в медвежьих объятиях. Обхватив Джекса руками за талию, прижимаюсь к его груди. Джекс в этой ситуации такая же жертва, как я или мама. Он так долго жил со своими преступлениями, что я не могу его винить. Он сделал все, что мог, чтобы защитить маму и меня.

Молли повисает на моей ноге, а мама обнимает меня и Джекса. Мы одна команда. Семья.

— Так значит, путешественница во времени, а? — спрашивает Донован.

Мы гуляем по парку, держась за руки. Наступило лето, и на мне удобные шорты и голубая майка.

Пожимаю плечами.

— А что такого-то?

Он смущенно и сдержанно улыбается. Мы так давно не виделись, что я даже не представляю, о чем говорить. Его мама арестована и ожидает суда. И это все из-за меня, пусть ее вина и очевидна.

Донован заправляет мои локоны за уши.

— Ты спасла жизни мамы и сестры и помешала преступной группировке перекроить под себя нашу страну, весь мир. Я бы сказал, что это немало.

Я улыбаюсь.

— И все это время видео было буквально у Рекса под носом?

— Ага, прямо в медальоне Молли.

Дон качает головой.

— Ну и что ты собираешься делать со своими новыми силами теперь, когда ты стала супергероиней, путешествующей во времени?

Удивленно поднимаю брови.

— Надеюсь, ничего. Дай бог, мама сможет что-то придумать, чтобы забрать мои способности, но даже если не сможет — я надеюсь, мне больше никогда не придется путешествовать во времени. Поверь мне. — Делаю глубокий вдох. — Донован, что касается твоей мамы…

Он накрывает мои губы указательным пальцем.

— Давай не будем. Она похитила тебя и Молли и собиралась убить любого, кто встанет на ее пути.

— Но она все равно твоя мать, — шепчу я. — У тебя, наверное, есть что сказать по этому поводу.

Донован берет мои ладони в свои, и мы оказываемся так близко друг к другу, как давно уже не были, буквально соприкасаясь грудью.

— А что, если вместо этого я поцелую тебя и спрошу, что ты делаешь завтра вечером?

Улыбнувшись, закусываю губу.

— Кажется, ты даже не представляешь, как сильно мне этого хочется.

Дон дарит мне широкую улыбку, и когда наши губы соприкасаются, это просто волшебно. Я не забыла о Рике и о том, как сильно я его когда-то любила, но мое сердце принадлежит Доновану. Он все для меня. Знаю, что из-за маминого ареста в будущем ему придется нелегко, но я собираюсь смело встретить все проблемы вместе с ним.

Донован провожает меня в пригород, где я живу у папы на выходных, и целует на прощание. Захожу в маленькую квартирку и вижу, что папа готовит макароны с сыром. Он не замечает, как на меня накатывает приступ ностальгии, но когда показывает мне маленького щенка лабрадора, которого только-только купил, я таю.

— О Искра, — шепчу я, и щенок подбегает ко мне. Стискиваю его в крепких объятиях.

— Учитывая, сколько денег мне выплатило правительство за лишение свободы вследствие судебной ошибки, я решил, что могу потратиться на собаку. Что скажешь?

Папа широко и счастливо улыбается. Глажу щеночка, уверенная, что, пусть это и не мой старый пес, мы все равно станем лучшими друзьями.

— Скажу, что это здорово. Всегда мечтала о собаке.

Иду с папой на кухню. Тут тесно, и умещаются только стол и стулья, но комнатка буквально кричит о любви. Обнимаю папу за талию, и он целует меня в макушку.

— Ну что, все уладила со своим парнем?

Последнее слово он произносит с некоторым пренебрежением. От Джекса я таких интонаций никогда не слышала, но это вызывает у меня улыбку. Он мой папа. У него есть на это право.

Киваю.

— Собираемся завтра вечером на свидание.