— Разве ты не одна из нас? Почему не накажешь настоящего обидчика? — вопрошали сестры.
— Я — богиня, и вы мне неровня. — ответила Афина, — Когда сталкиваются интересы богов и смертных, виноваты всегда простые смертные. За то, что вы посмели подвергнуть этот постулат сомнению, вы разделите участь своей сестры.
— Но ведь ты же тоже женщина. Неужто ты думаешь, если бы у тебя было чуть меньше силы, он не тронул бы и тебя?
Афина фыркнула.
— Он не стал бы нападать на правильную, мудрую женщину, коей я являюсь. Если зайцу перегрызли глотку, значит, виноват он, потому что бегал слишком медленно. К тому же, не все мужчины такие.
А через некоторое время, когда Медуза была на последнем сроке беременности, Персей отрубил ей голову. Он носил ее в сумке, как побежденного голыми руками монстра, готового поглотить весь мир. А потом они спрашивают, откуда в таком изначально хорошем мире повляются злодеи? В мире безумцев шутом становится тот, кто не сошел с ума. Вместо того, чтобы менять систему, мы просто уничтожаем ее жертв и делаем вид, что их и не существовало.
Когда она закончила, и наконец перевела взгляд с воображаемого слушателя на меня, я крутил барабан своего игрушечного пистолета.
— Очень смешно.
— Кажется, ты вложила свой костюм слишком много смысла. Теперь мне точно не хочется идти на вечеринку. После твоей тирады, все решат, что и мой костюм носит глубокий смысл. И что я им буду отвечать? Нет, я просто палач?
— Но ведь ты будешь средневековым палачом, который казнил…ведьм и колдунов, если пожелаешь. Разве это не мило? — Она приподняла свои плечи, делая странные движения пальцами, которые, видимо, изображали умиление. Только вышло оно каким-то картонным, язвительной пародией на настоящую эмоцию.
— Мне хотелось чего-то посовременнее. Почти все старые образы затерты до дыр.
— Ведьминский палач. Куда еще современнее? Конец 21 века, как он есть.
Медуза оказалась права. Большинство предпочло нарядиться в классических персонажей: зомби, оборотни, мертвецы, и конечно же ведьмы и колдуны. Куда же без них. Странно, но я не насчитал ни одного палача, кроме меня, конечно. А значит, я один такой на всей вечеринке, хотя в клубе по моим подсчетам было около 50 человек. С другой стороны, весь этот полумрак с подсветкой создавал плохую видимость, и я мог кого-то не досчитаться.
В какой-то момент от музыки неприятно запульсировало в висках, а черный колпак с прорезями стал прилипать к коже. Я даже начал задыхаться, потому что в нем не было прорези для носа. Стянув его с головы и получив порцию прохладного воздуха, я направился к черному выходу, чтобы провериться.
Я захлопнул дверь и оказался на улице, практически напротив мусорных баков. Чистый воздух — ничего не скажешь. До меня доносились приглушенный смех, крики и музыка. Осенний воздух неприятно холодил кожу. Растирая руки, чтобы быстрее согреться, я медленно вышагивал по переулку. На улице было ветрено, однако стены зданий хорошо защищали от порывов ветра. Можно сказать, я бродил вдоль безопасного островка, за пределами, которого бушевала стихия.
Я смотрел только себе под ноги. Мусор, который мне попадался, был гораздо интереснее кирпичных стен. Мой взгляд зацепился за маленькое блестящее пятнышко, очутившееся у ботинка, когда я сделал шаг вперед.
Пока я пытался подцепить блестящую безделушку, под ногтями собралась грязь, а пальцы измазались. Решив, что грязь только дополнит образ палача, я вытер пальцы о жилетку.
Не успел я рассмотреть находку, как заметил коричневые ботинки. Подойдя ближе, стало ясно, что они не просто так стоят носками вверх — два штанины вели от них к куче грязных помятых газет.
Я легонько пнул в районе щиколотки и прислушался. Никакой реакции. Стал разгребать мусор, попутно раздумывая, был ли кто-нибудь в клубе в таких бордовых брюках и длинном бордовом пиджаке. Подняв очередную смятую бумажку, я наткнулся на вытянутый котелок. Это же Вилли Вонка!
Вернее, человек, парень, нарядившийся в его костюм. Он был первым, кого я заметил, зайдя в клуб. Сидел за столиком с двумя обаятельными вампиршами и заговаривал им их выступающие клыки. Одна из девушек сделала вид, будто укусила ему шею и он, видимо, в благодарность подарил ей шоколадный батончик. Кажется, он еще пошутил, что если они подружатся, то к следующему Хэллоуину она останется без клыков.
Она хихикая, спросила:
— Это потому что они сгниют от конфет?
На что он внезапно рыкнул:
— Это потому что я их вырву!
После непродолжительно паузы он засмеялся и к его смеху примешались их смешки. Но как по мне, они звучали натянуто. Не удивлюсь, если они споили его и оставили без гроша в кармане.
— Вставай… бездельник. — Я отбросил в сторону последние несколько бумажек.
Не знаю, что произошло потом, но рефлексы сработали быстрее, чем я успел осознать увиденное. Я просто отскочил к стене. Стержни железной лестницы хорошенько меня отделали. Я не мог посмотреть, остались ли на спине синяки, но они определенно там были.
Меня охватил страх непонятого. Что это было? Что я только что увидел? Я медленно подкрался к телу и заглянул ему в лицо.
Две кровавые дыры зияли на том месте, где у людей обычно находятся глаза. Рот был приоткрыт. На губах темнела запекшаяся кровь.
Меня охватила паника. Но прежде чем бежать, я должен был убедиться, что он мертв. Дрожащей рукой я прикоснулся к запястью. Она была холодной и не подавала признаков жизни — никакой пульсации.
Я прикусил кулак, размышляя о том, что делать дальше. Похоже, мне придется испортить праздник, позвав сюда копов. Кулак сжался так сильно, что зажатая в ней безделушка, больно впилась в ладонь.
Я раскрыл ее, придерживая одну руку другой, потому что она дрожала.
Маленькая золотистая фигурка вспорхнувшего ворона.
Сглотнув подступивший к горлу ком, я достал телефон и отправил сестре смс. Две минуты ожидания я просто стоял, уставившись в пустоту. Не знаю, как ноги держали мое тело. Если бы в этот переулок случайно забрел отбившийся от остальных порыв ветра, я бы просто повалился на грязный влажный асфальт и лежал бы там, как этот труп, пока меня кто-то бы не нашел.
— Ульрих, ты что…ты что тут делаешь? — со стороны черного входа до меня донесся встревоженный голос сестры. Она подбежала и встряхнула меня за плечи.
— Ты что, наклюкался? А ну, пойдем. — она взяла меня за руку, как делала это в детстве и потянула к двери.
Я не поддался.
— Смотри. — между средним и указательным пальцами я сжимал фигурку ворона.
— Где ты это нашел? — Медуза выхватила фигурку и начала возиться с браслетом. — Ну вот. — она слегка тряхнула рукой и вороны зашатались из стороны в сторону. Мне вдруг показалось, что тень от мусорного бака стала увеличиваться. Рядом на стене вдруг выросла тень птицы. Она увеличивалась в размере, хлопала крыльями и…каркала. Я отчетливо слышал и карканье, и хлопанье крыльев, но никакого ворона или вороны рядом не было.
— Что это?
Медуза опустила руку и тень исчезла.
— Твой подарок. Забыл что ли? — Она сложила руки на груди. Браслет снова пришел в движение.
Я притянул ее запястье поближе к лицу.
— Откуда здесь эти фигурки? Что это за…
Он всмотрелся. Рядом с фигурками воронов, которых он лично зарисовывал, чтобы заказать браслет с уникальным дизайном, появилось кое-что новое. Два золотистых глаза.
Колпак палача выпал из рук. Я замер с распахнутым ртом и глазами, полными страха и ненависти.
— Зачем ты сделала это? — моя рука мертвой хваткой сжала ее запястье. Шок пригвоздил меня к ней и я стоял, не зная, что будет дальше. Весь мой мир разбился вдребезги. Все, что я ненавидел лютой ненавистью, оказалось моей сестрой.
Она стояла такая беспечная, лениво поглядывала в сторону трупа, ничуть не пугаясь его. Как же он раньше не замечал — Медуза насквозь пропитана этим мерзким чувством собственного превосходства.
— Я? Это все ты, Ульрих. — Она, будто играясь, толкнула его в плечо. Этот жест был родом из детства, тех частых моментов, когда они в шутку разыгрывали драки и ссоры, чтобы найти повод побегать друг за другом. — Это ты подарил мне этот браслет. Сам придумал каждого ворона. Когда ты мне его подарил, помнишь, что ты сказал?
