— Так и с ума сойти можно. — пробормотала Сфено. Её брови сошлись на переносице и не хотели расходиться, пока не вмешался Ульрих.
— Вы ещё даже не видели его или её… В общем, ту сущность. Так что, не спешите пугаться.
Если раньше в такие дни он чувствовал себя слабым, беспомощным трусом, то теперь, наблюдая за тем, как они сталкиваются со всем впервые, он вырос в своих глазах до уровня эксперта по части сюрпризов этого дома. Конечно, каждый год сущность вносила в репертуар новое номера. Например, раньше она никогда не хватала его за руку, когда он пытался положить что-то в шкафчик. Шорохи же стали чем-то вроде отличительной черты бренда.
Многие сочтут, что в этом нет ничего такого, к чему трудно было бы привыкнуть. По факту же они держали человека в состоянии вечно растущего напряжения. Лампочка в таком случае рано или поздно перегорает. С человеком действует тот же принцип. Каким бы сильным он ни был, наступает момент, когда в голову начинают закрадываться суицидальные мысли. Если бы все это продолжалось не один день в году, а происходило ежедневно, он бы давно пустил себе пулю в лоб…
— Его…её…Кто это?
— Я не знаю, кто это. Он или она. Внешне похож на мужчину, но голос…Чаще всего он женский, такой, что пробирает до костей. И что странно, он будто исходит из моей головы. Это самое неприятное. В такие моменты хочется ее себе размозжить и покончить с этим раз и навсегда. Один раз я почти так и сделал.
Её рука, зажимавшая кружку с противоположной стороны от ручки, остановилась на полпути и резким движением вернула её на стол. Сфено внимательно осмотрела каждый миллиметр его лица. Глаза перестали блуждать и остановились где-то слева, в районе его правого глаза.
Она осторожно, еле ощутимо дотронулась пальцами до его виска. Её руки по-прежнему были обтянуты перчатками, отчего ему казалось, что всех кроме него предупредили о надвигающейся пандемии.
— Теперь вижу.
— Видимо, длинные волосы плохо выполняют свою функцию. Его недолжно быть видно. — ответил он, потирая шрам, занимающий всю височную часть и немного заходящий на скулу. Пока она рассматривала его лицо, Ульрих тоже кое-что приметил.
Из-под закрученных вверх коротких прядей выглядывала изогнутая змейка. Она скользила по её шее, уставившись прямо ему в глаза. Казалось, она шипит, показывая ему свой маленький раздвоенный язычок.
— Что-то случилось? — спросила Сфено, заметив, как его лицо на мгновенье перекосило, будто он увидел за ее спиной что-то страшное. Она оглянулась.
— Нет, ничего. Просто я подумал…Э…Что-то услышали?
Он решил не рассказывать, что татуировка на шее сначала показалась ему настоящей змеёй. Не хотелось казаться трусом, хотя он чувствовал, что вызвав их для выполнения грязной работы, он уже признал, что боится. Но трусость ли это или здравый смысл? По прошествии стольких лет его по-прежнему мучил этот вопрос.
— Вы первые люди, которые узнали о моей проблеме, и, скорее всего, вам придется разделить мою участь. Теперь вам слышатся шорохи, и кажется, что кто-то дышит вам в спину, что вас вот-вот накроет чья-то тень. Мне это знакомо. — Он прислонился спиной к шкафчику и тут же отпрянул, несколько раз оглянувшись назад. — Извините нервы ни к черту. Сфено понимающе кивнула. — У меня появилось одно предположение. — продолжил он. — Возможно, каждый слышит что-то своё. Я уже говорил, нечисть использует ваши страхи настолько, насколько вы ей позволяете. Эвриале мерещатся коты, а что слышите вы?
— Треск. Такой, который слышишь, как пламя поглощает что-то… — она резко повернула к нему лицо. Сфено смотрела на него и не смотрела одновременно. Её сознание блуждало где-то далеко, возможно, в воспоминаниях, о которых она давно позабыла. — …или кого-то.
— Треск костра… Да вам повезло. Похоже, вы ему нравитесь. — сказал он, пытаясь разрядить обстановку.
— Вы не понимаете…
Она сморгнула то, что накатило на нее прочь, и её лицо снова приняло вид слегка надменного спокойствия, с которым она появилась на пороге его дома.
— Видимо, да. — заторможено ответил он, попутно обмозговывая, какая личная трагедия кроется в глубине её серо-зеленых глаз.
Ульрих шагнул в сторону коридора и тут же вздрогнул, застигнутый врасплох громким гулом. Сфено мигом выхватила из пояса модифицированную флешетту и завертела ею перекидывая с одного пальца на другой, как искусный фокусник. Ему даже показалось, что внутри неё что-то светится, причем это видение одолевало его, только когда стержень на доли секунды оказывался повернутым одним из концов в его сторону. Это напомнило ему о школьных временах, когда одним из его увлечений была астрономия. Все произошло так быстро, но в его голове это занималось, как минимум, минуты. Он даже успел подумать о том, как все эти фокусы Сфено напоминают ему о пульсарах.
Над их головами вертелись большие лопасти подвесного вентилятора.
— Что случилось? — в дверном проеме появилась Эвриала с водяным автоматом наизготовку.
— Кажется, приведению заказчика мы пришлись по душе. Сначала чай. — она подмигнула, — Теперь вот вентилятор включил, чтоб нам не было жарко.
Гул прекратился. Рука Ульриха лежала на выключателе. Лопасти снова завращались, громко рассекая воздух. Он снова нажал на выключатель.
— Теперь понятно, почему у тебя с ним проблемы. Ты же не даешь ему ухаживать за тобой. Оно просто пытается быть любезным. — с укоризной произнесла Эвриала.
— Ухаживать? — Ульрих ошалело глянул на нее через плечо, продолжая держать руку на выключателе. — Вас подкинет в воздух и исколошматит на мелкие кусочки. Зачем мне нужны мертвые экзо? Нет, ну если вы ведьмы, то сможете собрать свое тело заново. Только близко друг к другу не стойте, чтоб вы не перемешались. А то потом кому-то достанется чужая голова.
Он скривил губы в ехидной ухмылке, наблюдая за их реакцией.
— По-твоему, современные ведьмы на это способны?
— Я с ними знаком…
По его лицу пробежала тень сомнения, словно он размышлял, стоит ли ему раскрывать все карты, или эта информация слишком личная. Он давно ни с кем не говорил по душам и привык, что у стен в прямом смысле есть уши и даже мозг, который записывает все, что бы он не произнес, чтобы позже использовать данные против него.
В комнате снова повеяло прохладой, слетающей с лопастей вентилятора. Девушки уже даже не вздрагивали, а просто поглядывали наверх каждый раз, когда он включался.
— Знал одну…Её фото на столике в зале.
Всё стихло. Лопасти замедлили свой ход и остановились. Ульрих медленно мотнул головой, отвечая на их немой вопрос, — он ничего не трогал.
***************************************************************
На полу в коридоре Эвриала нашла опрокинутое зеркало. Она хотела повесить его на гвоздик, который торчал из стены, но когда перевернула его отражающей стороной, поняла, что его лучше не трогать.
Оно было полностью покрыто копотью.
Она провела рукой. Ничего не произошло. Темные разводы, которые появились, то ли от костра, то ли от того, что кто-то усердно водил свечой по зеркалу, никуда не делись. Красная ткань на перчатках по-прежнему оставалась красной. Убедившись, что рядом никого нет, Эвриала сняла перчатку и провела пальцами по черному стеклу. Все чисто. Еще раз осмотрев его со всем сторон, ей пришлось сделать неутешительный вывод — зеркало было закопчено изнутри.
Может быть, дело как раз в нём? Сидит, понимаешь ли, внутри зеркала какая-то потусторонняя чебурашка и издевается над бедным самаритянином с большим сердцем на кофте, а, возможно, и не только на ней. У неё возникла идея попробовать разбить его, чтобы разгадать «технику копчения» зеркал изнутри, но побоялась, что оно окажется раритетом. Тогда ей придется отбиваться от заказчика чем-то посерьёзней водяного автомата.
Она нащупала за спиной щипцы, предназначенные для обезвреживания живых сущностей, будь то человек или собака, одержимых опасной идеей, вроде накинуться на кого-то с топором или позвонить ей в воскресное утро. И хотя одержимой собаке достаточно просто накинуться, некоторые недружелюбные сущности не от мира сего предпочитали выдумывать что-нибудь этакое, а не просто управлять чужим телом.
