Мое сердце болит за него.

- Мне жаль твоего друга. Это ранило тебя.

Он кивает, но всё еще хмурится, глядя на дорогу перед нами.

- Теперь ты знаешь.

Тишина заполняет авто. Я хочу посмотреть на него. Но не могу.

Киллианебаный Джеймс. В моей машине.

Я не одна из тех фанатеющих девочек, которые следят за жизнью членов своих любимых музыкальных групп или преследуют их на каждом шагу. Но я люблю музыку. Для меня музыка - личная часть моей жизни, мое наследие. У меня есть все альбомы «Килл-Джон». Меня поражает то, что за исключением фото Джакса в новостях, я не представляю, как выглядят остальные члены группы - они никогда не делали обложки альбомов со своим фото. Мне хочется спросить об этом у Киллиана. О миллионе вещей.

Но я не спрашиваю. Вместо этого завожу машину и выезжаю на дорогу.

- Поехали, перекусим. А затем я приготовлю тебе знаменитые бабулины клецки и курицу.

Клянусь, он облегченно выдыхает.

И когда говорит, то снова становится старым добрым очаровашкой.

- Звучит подобно раю, Либерти Белл.

Будучи верной своему обещанию, я готовлю для Киллиана курицу и клецки, а также пеку персиковый торт на десерт. Готовка успокаивает меня. А сегодня вечером мне пригодится спокойствие. Шмели поселились у меня в животе, ударяясь друг об друга и борясь за главенство в этом маленьком месте. Неосознанно я кладу руку на живот на протяжении всего вечера, пытаясь угомонить их.

Не знаю, что еще могу сделать. Почему на всей Земле он здесь, со мной? Тогда как мог бы зависать с кем угодно. Серьезно, я с трудом могу представить богатого и знаменитого человека, который бы отверг Киллиана. Но я? Я колкая, замкнутая и обычная. Довольно скучная женщина, что прячется в своем доме. Таковы факты. Очень раздражает то, что я оцениваю себя. Но я не могу отделаться от этих мыслей. Не понимаю его.

Киллиан, в свою очередь, молчит сегодня вечером, словно он устал. Однако парень не уходит. Спокойно сидит за кухонным столом и наблюдает за мной, полуприкрыв веки.

От этого я лишь сильнее нервничаю и осознаю, что прыгаю то туда, то сюда.

Вот, я снова это сделала, и Киллиан фыркнул.

- Что? - спрашиваю, встречаясь с ним взглядом.

Он указывает пальцем на меня так, словно обвиняет.

- Ты ведешь себя странно.

Я замираю, при этом наливая ему чашку кофе, в результате чего напиток льется через край.

- Дерьмо, - вздрагиваю и сажусь. - Ага. Да.

- Ладно, остановись, - его челюсть сжимается, когда парень отбрасывает в сторону вилку. - Это раздражает меня.

- Прости, - мои руки поднимаются в беспомощном жесте. - Я не хотела. Просто продолжаю думать об этом.

Киллиан Джеймс. На моей кухне. Голова. Кругом.

Он смотрит на меня взглядом, который, кажется, пронизывает насквозь. Болезненные облака клубятся в темных глубинах этих глаз.

- Только не ты, Либерти, - говорит он тихим хриплым голосом. - Ладно? Просто... Не ты.

Мое сердце колотится в груди.

- Ч-что ты имеешь в виду?

Киллиан упирает предплечья о стол, у него усталое выражение лица.

- Ты уже гуглила меня?

- Нет, - в моем голосе слышно раздражение. Конечно, я бы могла впасть в такую нелепую крайность, но не настолько плоха. - Я подумала, что ты бы рассказал мне о себе, если бы захотел.

Он натянуто криво улыбается, словно хочет снять напряжение в комнате, но у него не выходит.

- Моя мама типа тоже известна. Она была топ-моделью. Ее зовут Изабелла, - его губы кривятся. - Она известна просто как Изабелла.

- Та самая Изабелла? - говорю я шокированно.

Он бросает на меня косой взгляд.

- Ага, та самая.

Изабелла Вилла - известная супермодель и представительница второго поколения американцев кубинского происхождения. Она великолепна: идеальная золотистая кожа, выразительные скулы, светло-карие глаза и блестящие черные волосы. У Киллиана ее глаза, цвет кожи и харизма. Он, должно быть, унаследовал выразительные черты лица от отца, потому что у Изабеллы были очень тонкие линии лица, как у куклы.

- Ее образ был везде, когда я ходила в старшую школу, - говорю я.

Он трет затылок, морща нос.

- Ага. Попробуй быть подростком, когда у всех ребят висит фото твоей матери в школьном шкафчике.

Одна из фотографий Изабеллы, на которой она одета в бюстгальтер в бриллиантах и трусики в паре с белыми ангельскими крылышками у нее за спиной, пока девушка стоит на подиуме, сразу же приходит мне на ум. Не увлекаюсь женской красотой, но даже я посчитала эти фото неотразимыми.

- Спорю, ты ввязывался в кучу драк.

Улыбка освещает его глаза. Но лишь немного.

- Ты себе даже не представляешь, - невесело смеясь, он качает головой. - Дело в том, что она хорошая мать. Любящая, хоть и немного ветреная.

- А твой отец?

- Киллиан Александр Джеймс второй, - парень криво улыбается. - Я третий. Мой отец - менеджер хедж-фонда. Он познакомился с мамой на благотворительном вечере и влюбился. Они были хорошими родителями, Либс. Ну, настолько хорошими, насколько могли. Но еще они всегда были заняты и много путешествовали. Моя бабушка заботилась обо мне большую часть времени. Она была замечательная, знаешь ли? Не терпела оскорблений, всегда держала меня в узде, занимала делами, научила готовить и всякое такое.

- Она кажется прекрасной женщиной.

Киллиан кивает, но не фокусируется на мне.

- Она умерла два года назад. Я всё еще скучаю по ней. Она вдохновила меня начать группу. Черт, она вдохновила всех нас ввязаться в это. Мы репетировали, а она слушала. Даже когда мы хреново играли, она хвалила нас, - он погружен в себя, а губы недовольно кривятся. - Когда наш альбом стал платиновым, бабушка была первой, к кому я пошел повидаться.

Он прерывает рассказ и хмурится, глядя на поцарапанный кухонный стол. И невольно я протягиваю к нему руку.

Когда мои пальцы касаются его, Киллиан поднимает взгляд.

- Она порхала по квартире, взращивая меня, сдувая с меня пылинки, готовя мне кофе и блинчики. Моя abuelita, - шипит он, наклоняясь вперед. - Словно я был какой-то чертов президент или кто-то в этом роде.

Мои пальцы переплетаются с его холодными.

- Мне жаль, Килл.

Он держит меня за руку, но, кажется, не видит.

- Я сидел там, на ее старом диване Честерфилд, на который написал, когда мне было два года, пока она хихикала, и знал, что моя старая жизнь закончена. Я никогда уже не стану прежним. И не важно, чего я хотел, невозможно было провести грань между миром и человеком, которым бы я стал.

- Киллиан...

- Всё не так плохо, Либби. Я живу в мечте, - его губы кривятся. - Но временами охуенно одиноко. Ты начинаешь гадать, кто ты и кем должен быть. Я думаю... дерьмо, знаю, почему Джакс не мог с этим справиться.

И только теперь он встречается со мной глазами.

- Я не хотел рассказывать тебе, кто я, потому что ты смотрела на меня, как на обычного парня.

- Скорее, как на занозу в заднице, - поправляю я, несмело улыбаясь.

- Ага, - произносит он нежно. - И так тоже.

- Ладно, итак, я типа немного... твой фанат. Но всё еще считаю тебя занозой в заднице.

- Правда? -беспокойство в его голосе, взгляде вынуждает меня снова сжать его руку.

- Мой папа был студийным гитаристом, - говорю я. - Играл бэкапы для записей многих известных групп в девяностых, -Киллиан удивленно поднимает голову, но я продолжаю до того, как он успеет заговорить. - Мама же пела на бэк-вокале. Так они и познакомились.

- Черт, это круто.

- Ага, они тоже так думали, - и я всё еще так считаю.

Солнце вставало и садилось для мамы и папы. Они были дуэтом, и радость наполняла меня. Музыка всегда была частью моей жизни. Способом общения. Тишина заполнила мир, когда они умерли.

Пустота угрожает поглотить меня. Я сосредотачиваюсь на настоящем.

- Дело в том, что папа всегда крутился среди известных людей. Он никогда не делал из этого события. Уважал их талант, хорошую работу и этику. Но однажды в студию пришел Дэвид Боуи, и мой отец буквально свалился со своего стула. И не смог спокойно играть, был слишком возбужден. Потому что Боуи был для него кумиром.