Наши взгляды встречаются, и энергетика, будто языки пламени, лижет меня так, что мурашки бегут по коже, а соски твердеют. Радость в своем первозданном виде наполняет меня, и я улыбаюсь, даже когда пою от всей души. Он усмехается в ответ, пристально глядя на меня блестящими и темными, словно уголь, глазами. И это так заводит, что я хочу отбросить гитару в сторону, броситься к нему на колени и просто взять этого парня. От этого так хочется, чтобы песня никогда не заканчивалась.

Он поет припев, и этот глубокий голос проникает до мозга моих костей, бежит, словно жидкий жар, вверх по моим бедрам. Боже, он прекрасен. Идеален.

Киллиан исполняет гитарное соло, опуская веки и раскачивая свое сильное тело. Все его рельефные мышцы напрягаются и играют под кожей, но парень явно чувствует себя совершенно свободно, всецело отдаваясь песне. Это похоже на секс - наблюдать за тем, как он отпускает всё. И я дрожу.

Песня заканчивается слишком быстро. Я задыхаюсь, моя кожа покрыта потом.

Мы смотрим друг на друга в течение долгой минуты, у меня шумит в ушах так, словно мое тело не может успокоиться после испытанного кайфа.

- Иисусе, - наконец выдаю я.

- Ага, - говорит он, таким же хриплым голосом. - Ага.

Я вздрагиваю, когда ставлю гитару и провожу рукой по волосам.

- Это было... - тяжело вздыхаю. - Как ты мог это бросить?

Пламя в его глазах умирает, и он наклоняет голову, осторожно опуская гитару рядом с собой.

- Каждому бывают нужны перерывы, рано или поздно.

Достаточно справедливо. Я всё еще дрожу.

- Я чувствую себя так, словно пробежала спринт или что-то в этом роде.

- Это адреналин, - его губы изгибаются. - Так бывает, когда ты играешь хорошую музыку. И, Либерти Белл, мы только что сыграли офигенно хорошую музыку.

Жар растекается по моим щекам.

- Это всё был ты.

- Нет, - произносит он нежно. - Это мы, -Киллиан смотрит на гитару рядом со мной. - Хочешь еще?

Хочу ли? Я не уверена. Это кажется опасным, вызывающим зависимость. Если я поддамся один раз, то смогу ли потом жить без этого?

Киллиан смотрит на меня спокойнои, когда наклоняется вперед, его тело напрягается. Ожидая. Я не могу устоять перед ним. Начинаю думать, что никогда не смогу.

Так что беру в руки гитару.

- Конечно. Ты знаешь песню "Безразличие" Pearl Jam?

Счастье озаряет светом его темные глаза.

- Снова с Эдди? - он качает головой, но на щеках парня появляются ямочки. - Спорь сколько хочешь, Либс, но ты знаешь, что я тебе нравлюсь.

Больше, чем просто нравится. И это еще одна проблема.

- В любое время, как захочешь сыграть одну из твоих песен, просто дай мне знать, - говорю я беспечно. - И тогда ты пересмотришь свое отношение ко мне.

Длинные пряди волос скрывают от меня его глаза, пока Киллиан играет несколько аккордов, но я слышу улыбку в его голосе.

- Возможно, это случится очень скоро.

Эти слова, кажется, полны надежды.

Киллиан

Посреди ночи происходят сразу три вещи: моя комната озаряется вспышкой молнии, за ней следует раскат грома, и слышится громкий, пронзительный крик Либби. Я вскакиваю с кровати так резко, словно кто-то дернул меня за яйца, оторвав задницу от матраса. Мое сердце стучит так, что может выпрыгнуть из груди.

Когда молния ударяет во второй раз, я уже сижу ровно, шаря взглядом по темной комнате, и пытаюсь понять, что, черт побери, происходит. Затем я вспоминаю крик. Либби.

Еще один удар молнии и раскат грома с очередным криком в унисон. Того факта, что я слышу ее крик, находясь в доме через дорогу, достаточно, чтобы мое сердце замерло.

- Господи, - ужас с примесью гнева выталкивает меня из постели и вынуждает потянуться к единственному имеющемуся у меня оружию - гитаре Гибсон. По крайней мере, она твердая, и я смогу выбить всё дерьмо из тех, кто обижает Либби.

Бросаюсь из дома на улицу в невероятную грозу, из-за которой я едва ли способен хоть что-то видеть. Ледяной дождь бьет по моей коже, когда я бегу, хлюпая ногами по грязным песчаным лужам.

Я уже почти возле живой изгороди, когда еще одна впечатляющая молния прорезает темноту. Но отчаянный крик из дома Либби придает мне сил мчаться вперед.

- Либби! - не стесняясь, я толкаю ногой дверь ее дома.

Меня встречает темнота. Либби всё еще орет, и этот звук разрывает меня в клочья. Мои босые ноги шлепают по полу, когда я бегу к ее комнате.

Я тоже кричу, словно ебаный раненый зверь. Адреналин и поток ярости пылают во мне. Поднимая гитару над головой, словно дубинку, и готовясь треснуть нападающего по голове, я на мгновение замираю, когда наконец-то вхожу в ее комнату.

Либби сидит на кровати, дико глядя перед собой и всё еще крича. Но больше в комнате никого нет.

С секунду я просто стою, держа гитару над головой, с волос капает вода, а моя грудь вздымается и опадает. А затем мой разум снова начинает работать, и я медленно опускаю свою Гибсон.

- Либби?

Не знаю, слышит ли она меня за своими криками. Теперь ее возгласы звучат чаще, и она раскачивается взад-вперед. Звук выбивает меня из колеи, разрывает сердце. Все волоски на моем теле встают дыбом, будто в знак протеста. Это ненормально.

- Либби, - я опускаю гитару и крадусь к девушке. - Детка, прекрати.

Она меня не слышит. Не думаю, что видит.

Ночные кошмары. Это поражает меня, словно свалившийся на голову кирпич. Мама рассказывала, что они мучили меня, и говорила, что было практически невозможно меня успокоить. Я совсем не помню этого, но она говорила, что было ужасно. И теперь я ей, блядь, верю.

На данный момент, игнорируя отчаянные крики Либби, я иду и закрываю входные двери. Когда возвращаюсь в комнату, девушка в том же состоянии, но я направляюсь к окну, которое она оставила открытым. После того как закрываю его и задергиваю шторы, иду в ванную и включаю свет, оставляя дверь открытой достаточно, чтобы спальня была освещена, но свет не разбудил Либби.

Возможно, из-за освещения или того, что теперь звуки шторма стали тише, Либби вдруг глубоко вдыхает, а затем всхлипывает.

- Либби? - шепчу я, медленно шагая к ней. - Куколка?

Всё ее тело вздрагивает, и она моргает. Еще один всхлип покидает ее.

- Киллиан? - у нее шокированный голос. - Что ты делаешь в моей комнате?

Я подхожу к ней, словно к тикающей бомбе. Мое сердце всё никак не может успокоиться, и я начинаю дрожать. Но сосредотачиваюсь на Либби.

- Ты кричала, Либс. Я думал, на тебя напали.

Она поднимает дрожащую руку ко лбу, закрываясь от меня.

- Я... гроза... - она сворачивается в клубочек, прижимая ноги к груди.

Я не могу больше ждать. Сажусь рядом с ней и притягиваю девушку ближе. Она покрыта потом и такая теплая, словно печка, в моих объятиях.

- Всё в порядке, Либс. Я здесь.

- Господи, - она кладет липкую ладонь на мою руку. - Ты промок. И замерз.

Я увереннее хватаюсь за нее, потому что Либби такая теплая и мягкая. И, да, я охуенно замерз. Но правда в том, что мне нужно обнимать ее прямо сейчас, нужно ощутить физическое доказательство того, что она в безопасности.

- Не знаю, заметила ли ты, - говорю с притворным легкомыслием, - но там дождь из коров и кур.

Она фыркает напротив моей кожи.

- Из коров и кур?

- Мы же в фермерском селении, Либс, - выдаю я. - Здесь не падают с неба коты и собаки (прим. пер. - в англ. языке фраза "льет как из ведра" в дословном переводе звучит как "дождь из котов и собак". Киллан видоизменил эту фразу на "дождь из коров и кур").

Я чувствую, как она улыбается напротив моей груди.

- Мы скорее выращиваем овощи и фрукты, чем держим коров. Может, ты видел заполненное томатами небо?

- Ну, может, меня и треснула по голове какая-то летающая руккола. На улице слишком ветрено, чтобы сказать достоверно.