Вдруг пламя и грохот разрыва снаряда вблизи нашего окопа. Меня оглушило, контузило. Очнулся на дне окопа. Кто-то из разведчиков тормошит меня, что-то кричит, но я ничего не слышу, в ушах какой-то шум и звон. Попытался встать. Рядом стонут раненые, кто-то убит. Командир батальона лежит на дне окопа, тут же санинструктор приводит его в чувство, кажется, и он цел. Недалеко сидит в окопе замкомандира нашего дивизиона капитан Юрченко, держится за голову — тоже контужен, но жив. С трудом вылезаем из окопа. Оказывается, противник заметил наш НП и прямой наводкой из пушки выстрелил по нас. Снаряд попал в основание бруствера, и осколки перед нами полетели вверх и по бокам, поэтому раненые и убитые были справа и слева от нас. А в центре окопа, где мы находились, ударной волной всех контузило и оглушило. Командир батальона лишился речи, рот раскрывает, а говорить ничего не может. Его отправили в тыл. Юрченко стал заикаться, а мне повредило слух.

Вскоре мы уже вслед за войсками вошли в совхоз. Не успели пройти и половину села, как налетела вражеская авиация и начала бомбежку.

Видим, как одна из бомб стремительно приближается к тому месту, где находимся мы. Поблизости оказался погреб, кидаемся в него, где-то рядом мощный взрыв бомбы, земля сыплется с потолка. В погребе стоит несколько бочек, прячемся между ними. Бомбы падают дальше, и мы поднимаем голову. Один из разведчиков уже успел запустить руку в бочку и вытаскивает оттуда большой красный соленый помидор. С удовольствием угощаемся помидорами. В другой бочке оказались моченые яблоки — пробуем и их. Но пора и вперед.

Налет окончился, мы выскакиваем из погреба и следуем за наступающими войсками. Противник пытается контратаковать, но остановить наше наступление ему уже не под силу. Наступаем в сторону железнодорожной станции Пятихатки, до которой 50 километров.

К концу дня 15 октября выходим на рубеж небольшого села Лиховка, правда, противник оказал упорное сопротивление, и взять село вечером мы не смогли. Солдаты устали, отстали тылы, боевой порядок растянулся. Ведь за день мы прошли около 15 километров — небывалый успех. Обычно при прорыве обороны противника продвижение на 3–5 километров считалось успехом, а здесь все 15. Противник не ожидал здесь главного удара.

Ночуем в поле, кто где может. Накрапывает дождь. Голодные, ожидать, что кто-то подвезет пищу, безнадежно. Кто-то из разведчиков запасливый, прихватил в вещмешок несколько моченых яблок — и на том спасибо.

Рано утром снова атака на Лиховку. После упорного боя противник оставляет село. Не задерживаясь здесь, мы продолжаем наступать. То там, то тут враг оставляет засады, чтобы задержать наше наступление и оторваться.

Вторые сутки продолжается наше наступление на плацдарме. Первая полоса обороны противника прорвана. Сопротивление его значительно ослабло: отдельные контратаки мелкими группами, ружейно-пулеметный огонь на некоторых рубежах да обстрел дальнобойной артиллерией отдельными выстрелами наугад.

На вторые сутки с утра сеет мелкий, холодный, нудный дождь, но зато из-за него стоит низкая облачность и немецкая авиация не действует. Вчера она весь день терзала наши боевые порядки бомбово-штурмовыми ударами. Наша авиация скована на днепровской переправе, там идут непрерывные воздушные бои. У нас нет зенитных средств, а наш ружейно-пулеметный огонь вражеской авиации вреда практически не приносит. Но сегодня непогода нам на руку, хотя, конечно, приходится ползти по раскисшим полям в мокрой шинели, из-за чего снижается темп наступления.

Командир батальона, который поддерживает наша батарея, решил наступать в предбоевом порядке; роты движутся в колонну по одному цепочкой. Это ускоряет темп движения. Я со своими разведчиками и связистами иду за головной ротой, следом за командиром батальона. Сейчас для нас главная задача как можно быстрее продвинуться в глубь обороны противника, не дать ему возможности организовать оборону на новом рубеже. Кроме того, впереди железнодорожный узел — станция Пятихатки. Надо быстрее овладеть ею и перерезать железные дороги, идущие из Киева на Днепропетровск и из Кременчуга на Кривой Рог. В обоих городах еще сидят немцы.

Двигаемся по довольно глубокой лощине. Справа от нас иногда слышны звуки танковых двигателей, но дождь и дымка скрывают их от нас. Чьи это танки? Командир батальона посылает небольшую разведгруппу выяснить обстановку на правом фланге, а мы продолжаем движение вперед.

Проходим село Лиховка, на окраине делаем небольшой привал. Кухни, конечно, нет и в помине, она барахтается где-то позади, в грязи. Местные жители сообщают, что немцы еще вчера вечером ушли в сторону Пятихаток, очевидно, рассчитывают там организовать оборону. Надо спешить, иначе придется ее прорывать, а это новые жертвы.

18 октября 1943 года затемно мы подошли к станции Пятихатки. Безлунная ночь, и хотя дождя нет, но небо покрыто тучами. Батальоны бесшумно разворачиваются в боевой порядок — в цепь. Где-то справа должно быть несколько танков 18-го танкового корпуса, это их двигатели мы слышали днем. Организовывать взаимодействие некогда, важна внезапность. К тому же танки ночью в населенный пункт не пойдут — из-за любого угла можно получить противотанковую гранату или наскочить на мину, да и маневр будет сильно затруднен. Еще ранее эти вопросы были оговорены, и танкисты должны идти в обход населенных пунктов.

Вскоре раздается условный сигнал, и батальоны с диким криком «ура!» бросаются в атаку на станцию. В темноте трещат пулеметные и автоматные очереди, хлопки ружейных выстрелов и разрывы ручных гранат. Мы бежим в общей цепи и тоже отчаянно орем что-то похожее на «ура!». Азарт боя нарастает.

Судя по всему, противник не ожидал, что мы сегодня выйдем к Пятихаткам. За день прошли по грязи километров двадцать. Но на то мы и десантники, для нас внезапность, можно сказать, главное оружие. Вот и окраинные дома. Бежим по улице, темно, но мы угадываем боевой порядок батальона по звуку выстрелов. У нашего оружия он отличается от немецкого, и это помогает нам ориентироваться.

Наш батальон левофланговый, он должен наступать вдоль железнодорожного полотна, взять элеватор, железнодорожный вокзал и другие объекты вблизи станции. То в одном, то в другом месте вспыхивают ожесточенные схватки. Судя по всему, у противника здесь несколько бронетранспортеров, которыми он маневрирует по улицам. Стрельба уходит все дальше и дальше к окраине станции.

Часа через два стрельба начинает утихать. Немцы, застигнутые врасплох, не смогли организовать серьезное сопротивление нашим подразделениям. Но еще долго то в одном, то в другом месте вспыхивала стрельба: это разрозненные группы противника натыкались на наших солдат, удирая из города. Недалеко от вокзала горят два вражеских бронетранспортера, подбитые нашими солдатами.

Батальон закрепляется на окраине станции, вдоль железнодорожного полотна. Командир батальона капитан Шатров, которому впоследствии за овладение Пятихатками было присвоено звание Героя Советского Союза, хотя там наступала вся наша дивизия, свой КП организовал на железнодорожном вокзале. Здесь же и мой НП, хотя ночью, конечно, мало что увидишь.

Наш штурм Пятихаток был так неожидан для противника, что он не успел взорвать практически ничего. Элеватор стоял целый и, как потом оказалось, полон зерна. Целым оказался и бензосклад, вернее, нефтебаза с огромными цистернами, заполненными горючим. Даже кое-где горели электролампочки.

Разведчики народ находчивый, и, пока я занимался своими делами, они где-то раздобыли с ведро вареных яиц, и мы с удовольствием поужинали, так как кроме сухарей у нас ничего другого и не было. Как оказалось, немцы заложили в яйцеварню несколько тысяч яиц для своих солдат, а достались они нам.

Вскоре меня разыскал замкомандира нашего дивизиона капитан Юрченко с приказанием командира дивизиона капитана Куковенко: найти горючее и заправить машины дивизиона, которые к этому времени уже подошли к окраине Пятихаток. Вскоре мои разведчики разузнали, где находится нефтебаза, и мы отправились туда искать бензин. Неподалеку от железнодорожных путей сквозь деревья угадывались цистерны нефтебазы. У меня был трофейный фонарик «жучок», и мы быстро нашли цистерну с бензином. Вскоре прибыли наши машины и начали заправляться.