— То есть как? Ты посмотрел шоу уже после того, как у тебя появились пони?

— Ну, мне просто стало интересно.

— Да нет, я о том, что ты выхаживал пони, но так и не удосужился узнать, благодаря чему они такие, какие есть?

— А зачем? Для меня они живые существа с очень чистой и доброй душой, к которым надо проявить доброту и понимание. После этого они ответят тебе тем же, и даже в большем объеме.

— Но ведь ты сказал мне для начала посмотреть шоу, — сказал Виктор.

— Сноудроп сразу предложила завести пони, но я не был в тебе до конца уверен, прости.

— Но я оказалась права? — раздался рядом голос.

Люди обернулись.

В дверях стояла вошедшая Сноудроп и крылом отряхивала юбку от капель дождя. Неизменной курточки на ней не было, только ослепительно-белая блузка с кружевным воротником.

— Конечно маленькая, — улыбнулся Стивен, — Как и всегда…

…Пока люди были заняты разговором, Джерри в полной мере насладился куском сыра размером с себя самого.

Столько сыра они с Гайкой не видели с тех самых пор, как сбежали из усадьбы, бывшей для них золотой клеткой, наполненной кошмарами.

Мышка, похоже, задремала от такого количества лакомства, уперевшись спиной в салатницу и довольно положив ладошку на немного вздувшийся живот. Джерри, сыто икая, просто умилялся на эту картинку, порождавшую в душе, казалось бы, давно забытое тепло…

— Эй, Джерри, пс-с! — раздался вдруг шепот Скуталу.

Мыш, сидящий на столе, обернулся. Вставать не хотелось, по телу разлилась приятная истома, которую только и может испытать существо, в кое-то веки наевшееся до отвала любимой пищей.

— Ну что тебе еще, Скут?

— Смотри, видишь ту пони? — кивнула пегасенка в сторону фестралочки.

Та за последние минут десять почти ничего не съела, зато будто бы случайно придвинулась к мышам уже в третий раз.

— Та, что похожа на вампирчика и с мышкой на кр?пе?

— Ага. По-моему, она к тебе неровно дышит.

Джерри только сейчас заметил, что Скуталу усмехается совершенно нахально.

— Подожди, что?!

Мыш обернулся, и Грей Маус тут же начала смотреть в пол, будто там обнаружилось нечто очень интересное. Темно-серая шкурка порозовела на щеках, или, возможно, так показалось?

«Еще не хватало!» — подумал Джерри, а вслух добавил:

— Присмотри за Лирой, хорошо?

— Хорошо. А ты на свадьбу позовешь?

— Иди ты, — беззлобно отмахнулся Джерри и неровной походкой пошел в сторону фестралочки…

…Лира, взяв себе тарелку с восхитительно пахнущим овощным рагу, присела на подушку рядом с Твайлайт Спаркл, что даже за столом не расставалась с планшетом.

Та, не отрываясь от экрана, спросила:

— Лира, вы со Скуталу останетесь?

— На какое-то время…

— Я имела в виду, навсегда.

— Твайлайт, — позвала мятно-зеленая единорожка, и собеседница повернула к ней мордочку, — скажи, у тебя в жизни была когда-нибудь великая, важная цель?

Волшебница кивнула:

— Конечно, была. Сначала я пыталась найти путь домой, в Эквестрию, потом — отыскать Пророка, но теперь… Знаешь, счастливой можно быть и без великой цели.

— Ты тоже больше не веришь в Эквестрию?

Твайлайт, прежде чем ответить, прожевала поднятый магией с тарелки листок салата.

— Мне нужны доказательства, Лира, — сказала она, — Я ученый, и не в моих правилах рассуждать о том, что невозможно исследовать. Кроме того, наши воспоминания, с вероятностью, стремящейся к единице, и впрямь искусственные. Таким образом, всё, что нам остаётся — это верить. Но даже если предположить, что наша родина существует в объективной реальности, я бы туда не спешила.

— Но почему?

— Потому что лично мне не хочется обратно в озеро Отражений, — улыбнулась Твайлайт, потом обвела копытом присутствующих, — Да и взгляни на них, Лира. Они ведь тоже не особо рвутся назад. Все пони, что живут у Стива, счастливы. Вон, малышка Скуталу, забыв о тревогах, смеется вместе со Свити Бель, Эпплблум и Эпплджек. А вернись мы в Эквестрию со своей болью и тем, что мы пережили? Неужели ты думаешь, от этого хоть кому-нибудь станет лучше?

Лира подавила желание грустно опустить мордочку и продолжала смотреть прямо на Твайлайт.

— Так что же, в Эквестрии мы никому не нужны? — спросила она.

Волшебница развела передними ногами и ответила:

— Нет, отчего же… Возможно, ты сможешь там рассчитывать на понимание и дружбу. Но все и всегда будут помнить, что ты — это не ты. Зачем рваться туда, где ты сможешь жить лишь кусочком чужой жизни, но никогда — своей собственной?

— А тут?

— А тут каждая из нас является личностью. У кого-то жизнь сложилось хорошо, у кого-то не очень. А кого-то, как в случае с Пинки, Стив спас от смерти… ну, то есть, попытки суицида. Но здесь мы — это мы, как бы претенциозно это ни прозвучало.

Лиру будто окатили холодной водой. Она переспросила:

— Пинки? Пинки Пай правда хотела покончить с собой?

— Она не любит об этом говорить, да и почти никто из нас не хочет ворошить прошлое. Уж больно много было темных пятен в жизни. У многих еще не прошел посттравматический синдром. Но да, она хотела. И поверь мне на слово, ты не захочешь услышать историю Пинки Пай. Мне самой все еще не по себе от того, что она рассказала.

— А как у Стива оказалась ты?

— О, это тоже долгая история, хотя и не особенно интересная. И, к счастью, не столь драматичная.

— Так мы и не торопимся?

Твайлайт натянуто рассмеялась и сказала:

— Хорошо, я расскажу тебе. Только я буду говорить, а ты ешь, чтобы обед не остыл.

Серебряная вилка окуталась бледно-зеленым сиянием, подцепив кусочек пряного рагу. Спроси кто Лиру сейчас, она бы честно ответила, что это самая вкусная вещь, которую ей довелось попробовать в мире людей.

Разваренные овощи со специями оказались настолько нежными, что буквально таяли во рту, а желудок отозвался радостным урчанием, словно в благодарность за привычную понячью еду.

Твайлайт начала рассказ:

— Мы с Шайнингом встретились уже на улице. Я, хакнув чип, сбежала из дома от побоев хозяина, который хотел, чтобы я учила его избалованных детей. А его вышвырнули на улицу за то, что не захотел развлекать гостей, изображая цирковую лошадку. Не суть. Я жила в подвале старой библиотеки и часто заходила в киберсеть с пиратского шунта. У меня был комп и настоящие книги, что редкость в этом мире, а жили мы тем, что я могла заработать через сеть, не выходя из убежища. Так получилось, что однажды, когда мы шли за продуктами, нас перехватили работорговцы. Им удалось меня оглушить из парализатора и утащить. Шайнинг же справился с теми, кто пытался его поймать, и бросился в погоню. Я к этому времени уже успела очнуться в клетке и хорошенько разглядеть похитителей. Несколько людей, пара генофриков и синтеты. И среди них — трое пони… От изнасилования меня тогда спасло только то, что они хотели меня перепродать.

Лира вздрогнула. Почему-то ей показалось, что голос Твайлайт прозвучал в чем-то не до конца искренне, но переспрашивать совсем не хотелось.

В голосе фиолетовой единорожки послышались нотки горькой иронии:

— Еще бы, Твайлайт Спаркл в хорошем состоянии, в здравом уме, здоровая и нетронутая. Находка! Бери да продавай. В соседних клетках сидели еще синтеты. И среди них — трое жеребят-пони.

— Тебя спас Стивен? — спросила Лира, но Твайлайт покачала головой:

— Нет, не так банально. Шайнинг Армор. Он нашел нас и прокрался на склад. Втихую нейтрализовал пару охранников, открыл клетки… В общем переполохе мы и сбежали.

— Ты говорила, у них были еще и жеребята?

Твайлайт кивнула…

…Двое пони идут по неосвещенной улице Серого города. По обе стороны дороги высятся приземистые склады, с виду абсолютно одинаковые.

Бока пони тяжело вздымаются от недавнего бега.

— Твайли, они скоро погонятся за нами! — говорит белый единорог с синей гривой.

Его джинсы и куртка порваны и испачканы, да и сам он выглядит не лучшим образом: грязь, ссадины, синяк под глазом…