— Нам надо спросить совета, — резюмировала Скуталу, — У него.

Она выделила последнее слово. Джерри, подпрыгнув, спросил:

— Надо — в смысле, «было бы неплохо»?

— Нет, — покачала головой пегасенка, — категорически острая нужда…

— Вы о ком? — спросил Лира, — Вы же говорили, Пророка никто не видел?

Ответил ей мыш:

— Мы об огромном, старом, и очень умном существе, — он сделал паузу и добавил: — Иногда мне кажется, что слишком умном…

— Он всяко умнее нас троих вместе взятых, — добавила Скуталу, чем вызвала возмущенный вопрос Лиры:

— Это еще почему?

— Возможно, потому, что он живет больше ста лет, — пояснил Джерри и скосил глаза на Лиру, — Действительно живет.

Повисла пауза. Тишину нарушило тихое бурчание в животе единорожки.

Скуталу захихикала, глядя на смущенную мордочку Лиры.

— Поедим, когда вернемся, — сказал Джерри, — Не так много у нас еды в этот раз.

Лира постаралась, чтобы ее тоскливый вздох прозвучал не слишком громко. Так уж вышло, что единорожке никогда, ни в старой жизни, ни в новой, не приходилось отказываться от еды в целях экономии. Тем более — голодать. Эквестрия — процветающий и сытый край, а дома у Виктора всегда были наготове и сладости, и свежие продукты.

Но здесь выбирать не приходилось, и вскоре вся троица покинула уютный домик на колесах.

…Как бы ни вопили на все голоса экологи, планета спокойно воспринимает следы человеческой деятельности. Со временем. И пластик, и металл, и химикаты — все это выходит из земли и туда же возвращается, раньше или позже. Самые старые части свалки больше всего напоминали солончаки или просто каменные пустоши, полные строительного мусора и металлолома. Тут и там торчали еще держащиеся остовы зданий, сооружений и механизмов поистине циклопических размеров.

Лира со смесью благоговения и страха глазела на колесо с ковшами, в каждом из которых запросто бы уместился целый табун пони, рядом с которым валялась перекрученная несущая стрела, некогда составлявшая с ним, похоже, единое целое. Сейчас этот поверженный титан превратился в гору ржавого металла, неподвижно лежащего среди строительного мусора… сколько лет? Десять? Пятьдесят? Сто?

И для чего вообще нужна была такая монструозная машина? По мнению Лиры, это чудовище могло спокойно выкопать русло целой реки. Непонятно только, зачем.

— Тут, наверное, похоронен целый пласт истории человечества, — сказала единорожка вслух.

— Ага, — саркастически фыркнул Джерри, — Скажи мне, что в твоей мусорке, и я скажу, кто ты. Человек — ты свинья, говорю я.

Лира чуть не сбилась с шага, а Скуталу захихикала.

— Джерри! — возмущенно вскинулась единорожка.

— Посмотри сама, — мыш, полулежа на спине пегасенки, обвел рукой окружение, — Все, что ты видишь здесь, служило двум целям. Первое — выколачивать деньги. Второе — убивать. И то и другое — с чудовищным ущербом и для планеты, и для стран-производителей. Да и в целом, это типично для людей — выбрасывать вещи, которые могли бы еще служить веками.

— Хочешь сказать, что, допустим, вон та машина смогла бы еще ездить?

Джерри обернулся и увидел ржавый остов на остатках колес.

— Я не про это, — отмахнулся он, — На свалке зачастую оказываются вещи, которые выбрасывают просто потому, что появились другие, лучше. Или хуже, но более модные. Как ни прискорбно, таких как мы это тоже касается.

— В каком смысле?

— Компания, выпускающая новую модель синтета, обычно производит замену устаревших моделей по заниженной цене, а иногда вообще бесплатно. А старых…

— Отправляют на фабрику радуги! — вставила Скуталу.

— …И ничего общего с глупыми понячьими страшилками! — оборвал Джерри, — Утилизируют. С учетом того, что личностную память нужно просто переписать в новое тело, а не генерировать заново, выгода для производителей все равно выходит колоссальная.

Лира хотела была задать вопрос, причем тут старые истории на Ночь Кошмаров, но напоролась на взгляд мыша и осеклась.

При мысли о том, что сотни и тысячи пони могли отправиться на смерть только потому, что вышла какая-то «новая модель», к горлу подкатывал ком, а сердце сжималось от настоящей боли.

Совсем не хотелось уточнять, был ли Джерри свидетелем подобного. И догадки по этому поводу были совсем не утешительными.

Но сдаваться Лира не пожелала.

— Люди все же построили величественные города, Гигаполисы, — произнесла она, — Сам этот факт…

— …Ничего не доказывает, — перебил мыш, — Проект не выполнил свою задачу. А Черный Гигаполис являет собой яркий образчик того, куда все может скатиться очень быстро.

— Что за Черный гигаполис? — тут же спросила любопытная единорожка.

Взгляд Джерри потяжелел так, что из него теперь, казалось, можно было лить рельсы для маглева:

— Черный, или, официально, Африканский гигаполис — охваченный войной город, где каждый сам за себя. Власти против хунт, фанатики против каннибалов, банды против банд и все против всех. Но, тем не менее, там все честно — или ты, или тебя.

— Неужели люди в своей мудрости не могут решить этот вопрос? — вослкикнула Лира.

При слове «мудрость» Скуталу только презрительно фыркнула, а Джерри отбрил:

— А «люди в своей мудрости» не спешат наводить там порядок. Воинам-мегадесантникам нужен боевой опыт, устаревшее оружие надо кому-то продавать. Ничего личного, только бизнес.

— Ты сам это видел? — спросила Лира, недоверчиво сощурившись.

— Я похож на камикадзе, соваться в Черный Гигаполис? — вопросом ответил мыш, — Просто знавал одного синтета, который там был.

— Держу пари, это был какой-нибудь болтливый грызун, — вставила Скуталу.

Джерри похлопал ее по шее и сказал:

— Это был лежащий в госпитале мегадесантник. Мелочь вроде нас там и минуты не протянет. Я залез в медблок что-нибудь стащить, а он меня поймал и до утра слушал то, что я плету. Потом отпустил, надо отдать должное. Хотя мог раздавить двумя пальцами.

Лира поджала губы, думая о том, что Виктор ей ничего такого не рассказывал. Не успел или сознательно утаил? И если второе, то зачем? Как выяснилось в «Пони-Плее», деликатностью люди обычно не отличаются. Да и Виктор в конце концов рассказал ей в общих чертах о неприглядности человеческого мира.

— Если там война, то чем они платят за оружие, доспехи снаряжение и все такое? — спросила Лира, пытаясь мысленно выстроить схему взаимоотношений между охваченным войной городом и остальным миром, — Вряд ли у них там много денег, учитывая чем они занимаются…

Джерри вздохнул.

— Черный Гигаполис — поставщик сырья, в том числе вторичного, со свалок. Очень дешево. Потому что руками рабов. В Африке еще относительно много ресурсов в недрах. Помимо всего прочего, сама война — это развлечение для обывателей в других, более благополучных городах. Ставки, пожертвования фаворитам…

— Не хочу больше слушать об этом! — резко сказала Лира, мотнув головой на ходу.

Ей сразу вспомнилось жестокое шоу про монстров-гладиаторов, «Пони-Плей» с его ареной, где пони почем зря дрались друг с другом… Похоже, люди испытывали просто болезненную страсть к созерцанию жестокости и насилия. И в глобальном смысле было ничуть не лучше.

— Ты сама хотела знать, — пожал плечами мыш.

— А теперь не хочу! — резковато сказала Лира, перед которой воочию встала еще одна неприглядная сторона человеческого мира.

— Мы пришли, — сказала Скуталу, для которой все это давно уже не было новостью.

Пегасенка остановилась возле внушительного вида бетонного бункера и постучала копытом в железный люк. Судя по всему, это укрепление стояло здесь с незапамятных времен, возможно, с какой-то старой войны. Потрескавшиеся стены покрывал слой грязи и мха, а само сооружение ушло в землю по самую амбразуру, покрывшись сетью трещин.

Вся древняя постройка была завалена покореженными ажурными конструкциями. Очеидно, когда-то давно стоящая рядом вышка ЛЭП упала, и ее никто не стал поднимать и ремонтировать.