Это больше, чем просто плотское влечение к его телу. Джосси хотела запомнить его внутри и снаружи. Она хотела вскрыть все его воспоминания и навеки сохранить их. Она хотела отдать себя Тристану и попросить его изменить её, сделать лучше, чем она есть. Но когда Джосси получала то, что хотела?

Кто-то постучал. Она проигнорировала визитера. Вместо этого Джосси сосредоточилась на воссоздании левого плеча Тристана. Она взглянула на прозрачную пластиковую упаковку таблеток на столе. Они, казалось, звали её. "Съешь меня". "Почувствуй себя хорошо". "Забудь всё". Она набросала очертания татуировки Тристана, наполняя её серым цветом. «Какое издевательство над оригиналом», — подумала она. Цвет должен быть красным или фиолетовым или глубоким синим. Но она не использует цвет на бумаге уже много лет. У неё даже красок нет.

Снова постучали в дверь, отрывая Джосси от рисования. Дверная цепочка раскачивалась от того, с какой силой дергали ручку. И как бы ей ни нравилось уединение, придётся открыть.

Сняв цепочку и открыв замок, Джосси распахнула дверь и увидела улыбающегося Алекса с ямочками на щеках. Его громадная фигура нависла над ней, и он с обворожительной улыбкой ждал приглашения войти. Джосси отошла в сторону и закрыла за ним дверь.

— Ты знаешь, можешь не запирать дверь, когда я здесь, Джо. Я позабочусь о тебе, — он подмигнул и протянул к ней руки.

Но Джосси это не впечатлило.

Александр Эрнандес — самец с гигантским телом и репутацией. Он вырос в самом неблагополучном районе города, погрязшем в криминале и насилии, но всё же парень не спешил уезжать оттуда. В его жилах текли грязь и пороки мегаполиса, что помогало выживать даже больше, чем его латиноамериканская кровь. Он был смертельным грешником и понимал, что в конце концов попадёт в ад. Его это не пугало. Принятие составляло основу его внутреннего мира.

Алекс знал, что такое преступления и наркотики с раннего детства, и для него существовал только один путь. Будучи подростком, он попал в колонию для несовершеннолетних и просидел там восемь месяцев. Тюрьма не улучшает людей. И когда он вышел, то стал в десять раз хуже, только его пристрастия изменились.

Он был молод, так что не являлся авторитетом. Однако его лояльность и готовность выполнять грязную работу быстро принесли ему уважение. Его тюремное заключение оказалось скорее школой, чем наказанием. Он крепко усвоил уроки, которые можно получить только с опытом. Никогда никому не доверяй, никогда не поворачивайся спиной к врагу и никогда не делись личной информацией. Один новичок произнёс имя своей девушки в непринужденной беседе во дворе. Шесть недель спустя она была мертва. Закон тюрьмы: враги внутри становятся врагами снаружи. Тюремные стены или свобода — по сути ничего не меняется.

Когда Джосси переехала в полуразрушенное здание, он был удивлен, что она жила одна. Он попытался приударить за ней, когда они встретились в холле, но ничего не добился.

— Хей, мамочка. Ты новенькая тут, так что я помогу тебе. Я Алекс.

— Джосси.

— Ага. Если что-нибудь понадобится, обращайся ко мне.

— Что-нибудь?

Он улыбнулся и схватился за дверной косяк над головой, напрягая бицепсы. Его глаза сияли победным блеском.

— Что угодно.

— Не-а, спасибо. Всё в порядке, — отказалась Джосси, заходя в квартиру.

— Бьюсь об заклад, что скоро это изменится.

Шесть недель спустя все действительно изменилось. Он пришел к ней после того, как проучил одного из своих лакеев. Кровь очень красноречиво украшала его одежду, но зато молодчик усвоил урок. После нескольких кружек пива его адреналин поднялся ещё выше. Пока он принимал душ, гнев ушел. Не прошло и пяти минут, как постучалась Джосси. Она пыталась на лице изобразить сексуальное желание, но он видит истинную эмоцию — страх.

— Я знал, что ты не сможешь сопротивляться.

— Заткнись, — прорычала она, толкая его в комнату.

В темноте он взял Джосси, склонив её над кухонным столом, и после ещё раз в своей постели, никогда не спрашивая, почему она вдруг согласилась. Позже Алекс понял, что она согласилась, только чтобы не быть в одиночестве самыми чёрными ночами. Она слишком боялась признать свой страх, поэтому просто предпочла защищенность в объятиях незнакомца.

С тех пор он оберегал её, как мог. Установил три замка на дверь и настоял, чтобы она ими пользовалась. Приносил ей еду несколько раз в неделю; в противном случае Джосси забывала поесть. Признавая её потребность в общении и защите, Алекс начал питать и платонический интерес к Джосси. Все остальные соседи утверждали, что она странная, но он знал девушку лучше. Она защищала себя и была одинока. Возможно, Джосси станет его единственным добрым делом, но забота о ней никогда не искупит все его грехи. Алекс необратимо проклят.

Прежде чем сесть, Алекс вытащил пистолет из-за пояса и положил его на стол. Он бросил бумажный пакет Джосси и привычно расслабился на диване, широко расставив ноги в сексуальном призыве. Его большое тело заняло весь диван, но Джосси никогда не возражала, занимая любимое место на полу. Он принес ей еду и остался, пока она не поела. Они мало разговаривали, часто вообще молчали. Не потому что девушка была застенчивой или грубой, просто её не интересовали светские разговоры. Хотя за то время, что они провели вместе, она рассказала ему свою историю, не полностью, но Алексу было достаточно, чтоб самому заполнить пробелы.

— Ешь, Джосси, — потребовал он, когда девушка сидела, глядя в ослепительный свет за открытым окном.

— Я поем, если ты принесешь мне ещё этого кокса. Хороший порошок. Не то дерьмо, что ты продаёшь.

— Я сказал тебе, что больше не дам тебе его. Ешь. И перестань покупать это дерьмо.

Он взглянул на нее угрожающим взглядом, выгнув брови и поджав губу. Алекс поднял упаковку с разнообразными разноцветными таблетками, похожими на конфеты. Она ничего не ответила и не стала настаивать, что она взрослая и сама может о себе позаботиться. Она и так очень долго сама о себе заботилась.

Джосси понимала, что ей не выиграть эту битву желаний. Он останется, пока она будет есть, сколько бы это ни заняло времени. Она переключила внимание на бумагу, затеняя лепестки каждого цветка.

Ей нравилось, что Алекс не спрашивает о её благополучии. Она не хотела врать ему, но знала, что если он спросит, то ответит то, что он хочет услышать. Она в тысячный раз произнесёт ложь: "Я в порядке". Алекс заботился о ней, и она не понимала почему. Если б у неё была хоть толика чувства самосохранения, она обязательно поблагодарила бы его.

По её скупым рассказам история Джосси была похожа на одно из тех ток-шоу, которые вечерами смотрела мать Алекса. Пока она пила кофе и готовила ужин, всегда работал крошечный черно-белый телевизор, установленный на кухонном столе. Несмотря на помехи на экране, мама Алекса отчаянно переживала за убогие жизни несчастных мужчин и женщин. Каждый раз, приходя из школы, Алекс наблюдал, как мама ругалась по-испански, обращаясь к расплывчатому изображению. За ужином она предупреждала его и его братьев об опасностях, которые постигли жертв программы.

— Кот миссис Томпсон снова сбежал. Мяукал у моей двери целых два часа. Грёбаный зверь даже не знает, на каком этаже он живет. Недоумок, — проворчал Алекс.

— Может, она обучила его раздражать тебя, — ответила Джосси, давясь смехом.

Алекс рос в большой семье, но будучи самым младшим из шести мальчиков, ему никогда не приходилось ни за кем присматривать. Несмотря на его просьбы, у него никогда не было собаки или кошки, или даже золотой рыбки. Его мать всегда говорила, что дома достаточно ртов и без неблагодарных животных.

Он наблюдал, как Джосси наконец-то отложила карандаш и достала пакет с едой, начиная спокойно кушать. Алекс стал крутить свой пистолет на столе — привычка, которая помогала ему сосредоточиться. Он планировал свой день, составляя список поставок и вспоминая о просроченных долгах, которые нужно собрать. Сегодняшний день будет либо очень выгодным день, либо очень грязным. Алекс не был уверен, какой вариант предпочтительнее.