— Моника, я говорил тебе, что не доверяю ему. Я знаю, это всего лишь моё предположение, но я ожидаю, что ты прислушаешься ко мне. Я не делюсь.

Она принадлежала ему всеми возможными способами, но в его устах эти слова приобретали особую весомость. Она решила ещё спровоцировать его. Тот факт, что он думает, что она так легко может предать его, выводил её из себя.

— Ох, что ж, очень жаль. Я как раз собиралась оседлать его колени посреди этого бара, перед тем как ты пришёл, — дразнящим тоном сказала Моника. — Мы просто разговаривали.

Вскоре они покинули бар, Роб за рулем вел себя нервозно. Он не промолвил ни единого слова за прошедшие тридцать минут, её это с ума сводило. Но когда они зашли в квартиру, он набросился на неё. Сначала она отпрянула, неуверенная в том, чего ожидать от его атаки, но глубоко в своём сердце она знала, что у неё нет причин бояться его.

Словно пещерный человек, отстаивающий свою территорию, он рвал её одежду, не отрываясь от её губ. То, что началось, как нечто грубое и маниакальное, медленно трансформировалось в нечто медленное и чувственное, когда он оставлял мягкие горячие поцелуи на её губах и шептал слова извинения напротив её кожи. Их переплетённые тела были доказательством их обоюдной одержимости друг другом и взаимопонимания.

Моника засыпала, ощущая его сильные руки вокруг себя и слушая произнесённые шёпотом признания в любви.

Вернувшись в квартиру Джосси, Тристан раздевался, чтобы лечь спать, пока Джосси умывалась. Тристан настоял на том, чтобы они перевезли некоторые вещи из его квартиры к ней. Так что теперь он застилал её матрас новыми чистыми простынями и взбивал подушки. Он улёгся и начал читать книгу, пока ждал Джосси.

— Так что, ты уезжаешь утром? — голос Джосси донёсся из ванной комнаты.

Тристан оторвал взгляд от книги и посмотрел на её отражение в зеркале. Она нервничала. Он хотел разгладить морщинки на её нахмурившемся лбу и сказать ей, что всё будет хорошо, но не любил давать неоправданных обещаний. Последние три дня он провёл, как будто в раю. Они существовали в своём небольшом уютном мыльном пузыре и вели себя так, как будто не существовало ни убийц, ни злых замыслов, направленных на них.

— Да, я планирую проезжать в день от восьми до десяти часов, так что должен буду добраться туда ночью в субботу.

Джосси стояла в дверном проёме спальни и наблюдала за тем, как он рассматривает её. Она улыбнулась, глядя на Тристана, лежащего на её матрасе с книжкой в руках и в очках. Он так подходил этому месту, Джосси не могла представить здесь никого другого.

— Дай мне только дочитать главу, и я выключу свет, — пробормотал он, не отрываясь от книжной страницы.

Она легла рядом с ним, устроившись на одолженной подушке. Джосси нравились новые простыни и эти мягкие подушки. Когда-то для неё это было роскошью и сейчас она поняла, что даже не знала, что упускала.

Тристан закрыл книгу, снял очки и положил свои вещи на пол. Он повернулся к Джосси и притянул её ближе к себе, желая запомнить ощущения от её рук, обёрнутых вокруг него. В последнее время они проводили так много времени вместе, и он с трудом представлял, какой будет его жизнь вдалеке от неё.

— Я буду скучать по тебе, — прозвучали его в слова в тишине комнаты, и он обнял её крепче. — Это будет долгая и одинокая поезда в Луизиану.

Джосси избегала его взгляда и выражения своих истинных эмоций.

— Думаешь, ты сможешь что-нибудь найти? Это может быть опасно. Я не думаю, что тебе стоит ехать туда.

— Со мной всё будет в порядке. У меня есть связи там, люди, которые смогут помочь.

Джосси кивнула, она знала, что он чувствовал себя обязанным сделать это. Ей хотелось кричать и плакать, умолять его остаться, но она понимала, что все её усилия будут бесполезны. Так что она только привстала и оставила поцелуй на его груди. Она переместила его руку поперек тела Тристана и пальцами проследила линии татуировки, изображающей их дерево.

— Это моя старая толстовка? — спросил Тристан, разглядывая чёрный комок в углу комнаты.

— Да, я спала в ней раньше, но она больше не пахнет тобой, — Джосси сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, пытаясь усмирить возрастающую в ней панику. — Пожалуйста, вернись ко мне, — прошептала она.

— Я обещаю, — ответил он, приподняв её подбородок, чтобы наконец увидеть её глаза.

— Обещания — это только лишь твои лучшие намерения, — напомнила она ему.

До конца ночи они чередовали занятия любовью со сном. Каждый раз, когда он дотрагивался до неё, сон уходил, и они цеплялись друг за друга и шептали друг другу о своих чувствах. Рано утром, ещё до рассвета, Джосси разбудила его в последний раз. Со слезами отчаяния она умоляла его. Она не хотела мягкого и нежного занятия любовью, она хотела жесткого собственнического секса. Она желала, чтобы её тело могло напоминать ей об этой ночи приступами боли и ноющими бёдрами.

Тристан дал ей то, в чём она нуждалась. Когда она лишилась всех сил, он обернул её прохладной простынёй и поцеловал в висок. Он был изнурён, но всё-таки заставил себя пойти в душ.

И когда луч раннего утреннего солнца пытался найти для себя путь сквозь плотные шторы, Тристан уже был на ногах, стоял рядом с матрасом и наблюдал за спящей Джосси. Даже во сне она звала его. Он посмотрел на собранную им в дорогу сумку, ожидающую его около двери. Тристан призвал всю свою волю и прошептал слова прощания. Вспомнив о своей старой толстовку, он надел её, представляя, как будто это Джосси обнимает его.

В своей жизни Тристану не раз доводилось совершать трудные для него поступки. Ему пришлось столкнуться лицом к лицу как со своими демонами, так и с чужими. В него стреляли, ему угрожали, он нашёл в себе силы собрать своё разбитое сердце, но ничто из этого не шло ни в какое в сравнение с тем, как тяжело ему было покинуть девушку, которую он любил.

Во время сна с её лица исчезал отпечаток суровости и сомнений, которые почти всегда были с ней, когда она бодрствовала. Её ресницы бросали небольшие тени на веснушчатые щеки. Несмотря на то, что её полные губы были сжаты, они, казалось, так и молили о поцелуе. Словно оказавшись в трагедии с предсказуемым сюжетом, где-то глубоко внутри Тристана преследовало чувство, что он больше никогда не увидит её. Именно из-за этого ему было так тяжело покидать Джосси.

Пройдя по тёмному грязному холлу дома, в котором жила его девушка, он добрался до двери в квартиру Алекса и стучал по ней, пока тот не проснулся. Дверь распахнулась и к голове Тристана приставили пистолет. Тристан даже не дёрнулся, ожидая момента, когда Алекс поймёт, кто стоит перед ним. По своему опыту он уже знал, какие ощущения испытывает человек, когда на него направлено дуло пистолета, и спустя годы он научился относиться к этому спокойно. Алекс улыбнулся и опустил оружие.

— Чёрт, мужик. Что настолько адски важное не могло подождать, пока солнце встанет? — спросил Алекс, показывая Тристану, что тот может войти.

Тристан зашёл в квартиру.

— Мне нужно, чтобы ты присматривал за ней даже внимательней, чем обычно. На неё может быть организовано нападение. И это будут профессионалы. Я еду назад, в наши края, чтобы разузнать побольше.

— Я убью любого, кто приблизится к ней, — прорычал Алекс. — Почему ты не возьмёшь её с собой?

— Я не могу поехать вместе с ней. Это слишком опасно. Я думал о том, чтобы перевезти её в мою квартиру, но они знают, где я живу. Здесь она в большей безопасности.

Алекс прислонился к дверному проёму, скрестив руки, и шумно выдохнул.

— Ты знаешь, я уберегу её. Связавшись со мной, ты связался с лучшим!

— Очень мило, Тони Монтана.

Они стукнулись кулаками, признавая этим единство своих интересов, что-то вроде молчаливой клятвы между ними о том, что они могут безоговорочно доверять друг другу.