Этой ночью, когда все они спали глубоким сном, здание дома Фоллбруков из кирпича и известкового раствора, как по волшебству, снова превратилось для них в родной дом.

Чувствуя себя заложником, Джосси обошла периметр своей квартиры уже двадцать раз. У неё до этого никогда не было проблем с ограничением её передвижений. Она проводила так много времени в маленьких пространствах и не меньше времени в одиночестве, что подобная ситуация, казалось бы, должна быть для неё привычной. Она осознавала, что всё это связано с тем, что Тристан и Алекс запретили ей покидать квартиру. Одиночество было для неё приемлемым только на её условиях.

Это было третье по счёту утро после отъезда Тристана. И когда она пыталась вспомнить, какой была её жизнь до его появления, у неё не получалось. Она хотела только, чтобы он был здесь, рядом с ней. Она желала, чтобы он был счастлив и был в безопасности. Она просто хотела его.

Громкий удар в дверь прервал её внутренние блуждания. Она быстро пересекла гостиную, чтобы открыть входную дверь. Она открыла уже два замка, когда вспомнила, что надо спросить кто это.

— Алекс, mami, — прокричал он.

Джосси впустила его в квартиру, а вместе с ним потрясающе пахнущий завтрак в пластиковом контейнере.

— Ох, что это? — спросила она, протягивая руки.

Он передал ей еду, сел на диван и поместил ноги в огромных ботинках на кофейный столик.

— Буррито на завтрак от «Сомбреро». De nada.

— Спасибо, — пробормотала она наполненным едой ртом.

Алекс кивнул и включил телевизор, жалуясь при этом, что у неё так мало каналов.

— Может тебе лучше пожить в моей квартире. По крайней мере, у меня есть кабельное.

— Ни в коем случае. Тот факт, что я застряла здесь вплоть до дальнейших распоряжений, уже является достаточным наказанием.

— Хорошо, как хочешь. Что-нибудь слышно от твоего парня?

— Он прислал мне смс вчера вечером, сообщив, что он дома у родителей, но это всё, — ответила она, стараясь чтобы в её голосе не было заметно разочарования.

— Не волнуйся, Джо. С ним будет всё нормально.

— Я знаю.

Но на самом деле она не знала, только надеялась. Джосси никогда не прибегала к молитвам, но последние две ночи она молилась о том, чтобы он вернулся в целости и сохранности. Она старалась убедить себя, зная, что он умён и закалён улицами, но утешение не приходило.

— Здесь, со мной, ты в безопасности. Никто не захочет связываться с этой коброй.

Алекс согнул свою большую руку и сделал вращающее движение кулаком, имитируя движения змеи. Джосси закатила глаза.

— Знаешь разницу между этой коброй и настоящей?

— Нет, но я уверена, что ты мне расскажешь.

— Если настоящая кобра достанет тебя, ты ещё сможешь выжить.

Он рассмеялся над собственной шуткой и лёг на диванные подушки. Джосси покачала головой и решила это не комментировать. Она не хотела поощрять его.

— Как ты думаешь, он найдёт там что-нибудь, Джо? — спросил Алекс.

— Мне уже всё равно. Я просто хочу, чтобы он вернулся ко мне. Мы могли бы уехать. Попробовать убежать от них. Или, если это неминуемо, что они найдут и убьют меня, я бы лучше провела оставшееся мне время рядом с Тристаном.

— Это тяжело. Ты скучаешь по нему? — спросил Алекс, его глаза внимательно изучали её.

Перед тем как ответить, она посмотрела на свои колени и на свой уже не такой аппетитный завтрак.

— Я люблю его.

Заставив родителей поклясться, что это останется тайной, Тристан усадил их за обеденный стол и рассказал всё, что знал. Он вновь пережил своё вступление в криминальный мир, разрыв с Фионой и переломный момент в его жизни, когда он обнаружил МакКензи Делон. Они сохраняли молчание на протяжении всего его рассказа, обращая внимание на каждую деталь пересказанной им истории. Закончив, Тристан откинулся на спинку стула и выдохнул, почувствовав облегчение, что теперь он не один несёт эту ношу. Даниэль и Битси продолжали молчать, стараясь вникнуть в предоставленные им факты и понять, какими могут быть возможные последствия.

— Мне необходимо найти, каким образом Молони связан с Джосси, почему он желает ей смерти. Я не хочу вовлекать в это никого из вас. Я не хочу навлечь на вас опасность. Просто поймите, что мне нужно это сделать. Я не могу снова потерять её.

— Не могу поверить, что она жива, — прошептала Битси, дотянувшись через стол до руки Тристана.

— Большую часть времени я также не могу поверить в это, — сказал он серьёзно.

— Организованная преступность, Тристан? Ты ведь несерьёзно, — воскликнул Даниэль. — Ты ничего не сможешь сделать!

— Дорогой, — проговорила Битси, положив руку на его плечо.

— Я просто не могу понять, когда мы упустили тебя, — сказал он с поражением в голосе.

Битси стёрла слёзы со своих глаз, перед тем как они смогли бы испортить её макияж. Она посмотрела на мужа, а затем на сына, не зная каким образом вмешаться в их противостояние.

— Это неважно сейчас, отец. Может мы сфокусируемся на том, почему я здесь?

Даниэль сделал глубокий вздох и медленно выдохнул.

— Какой у тебя план, Тристан? — спросил Даниэль.

— Я собираюсь поговорить со всеми в полицейском участке, кто когда-либо работал с Эрлом. Я также знаю нескольких людей, которые работали с Молони. Я не хочу сообщать ему о моём присутствии здесь, так что их я оставлю напоследок.

— Это опасно. Мне не нравится, что ты будешь вовлечён во всё это, — предупредил его отец.

— Я уже вовлечён.

— Я знал, что Молони опасный человек. Но я и подумать не мог, что он зайдёт так далеко.

— Откуда ты знаешь Молони? — спросил Тристан, высказывание отца разожгло в нём любопытство.

Даниэль вздохнул и обхватил грудь руками. У него не было намерения когда-либо оглашать эту историю. Он обратил свой взгляд на Битси, зная, что она будет недовольна тем, что он скрывал это от неё.

— Это было весной перед твоим шестнадцатилетием. Сыну Дина Молони, Дину Младшему, был диагностирован порок сердца. Заболевание поздно диагностировали. После того, как мы переговорили с его родителями, все согласились, что операция была единственной надеждой. Операцию проводил я, мне ассистировал доктор Маркус. Его сердце останавливалось дважды на операционном столе, во второй раз мы не смогли вернуть его.

— Атриовентрикулярный дефект перегородки? — спросил Тристан. Даниэль кивнул, гордясь и вспоминая об уникальной памяти своего черноволосого мальчика, который устраивался на полу его кабинета, читая медицинские журналы, словно это комиксы.

— Фиона никогда не рассказывала о том, что с ним произошло, — пробормотал Тристан.

— Когда я объяснял его семье, что мы потеряли его, Молони пришёл в ярость. Он сказал мне: «Ты заплатишь за это. Кровь за кровь, мой друг» Его речь выдавала в нем безумца. Я до сих пор помню его взгляд. Тогда я просто предположил, что это пустая угроза, которую спровоцировало горе.

— Господи, отец, ты не думал, что мне было полезно знать об этом, когда я начал встречаться с Фионой?

— Это бы что-нибудь изменило?

— Нет, — подтвердил Тристан, покачав головой.

Они сидели в тишине, впитывая всю ту важную информацию, которая открылась им. Битси тотчас же представила образ креста и крепко зажмурила глаза. Произнесённое шёпотом «Отче Наш» проносилось по комнате, эхом отражаясь от стен. Затем Битси открыла свои глаза, вспоминая свой собственный секрет.

— Есть ещё кое-что, — прошептала Битси, прервав свою молитву и содержащуюся в ней просьбу. Взгляды мужчин обратились к её полному раскаяния лицу. — Я сейчас вернусь.

Тристан и его отец сидели в тишине, окружённые рисунками Одюбона и столовым фарфором Битси, расставленным в старинном шкафу. Тристан не сводил глаз со своих пальцев, отстукивающих неопределённый ритм по столешнице, в то время как Даниэль пытался рассмотреть каждую деталь во внешности сына.