— Нет. Её самая любимая бледно-розовая роза "Инглиш Гарден". Самые близкие ей родственники прямо у нас над головой, — я указала на полог из роз над нашими головами.

Мы покинули туннель из роз и вошли в сердце сада, к его богатому на изгибы, ярусному фонтану. Он весело журчал, таким способом он приветствовал меня все эти четыре года. Тёплый жёлтый свет у основания фонтана превращал воду в жидкое золото. Сотни медных монеток и серебряных четвертаков устилали гранитное дно. Я села на край, опустив пальцы в воду. Я ожидала, что Айден присядет рядом со мной, но он приподнял меня и усадил к себе на колени.

— На этот раз фонтан?

— Да. Мои родители не зарабатывали много, но раз в год, они выбирали некое место в мире, в котором, как они считали, я должна была побывать, до того как отправлюсь учиться в колледж, и мы посещали эти места. Иногда папа уезжал на день или на два дня раньше нас, с целью организовать "поиски сокровищ" для мамы и меня. Обычно для неё он прятал такие вещи, которые имели значение лишь только для них двоих. В наше последнее совместное путешествие в Рим, он спрятал пару кружевных трусиков в фонтане "Де Треви", что полностью возмутило её, но я считаю, это было уморительно. Она отругала его прямо там, на месте, напротив фонтана, кроме своего возмущения, она полностью забыла о том, что вела себя непозволительно неприлично в общественном месте и размахивала трусиками у него перед лицом. Я никогда не видела, чтобы он когда-либо ещё так сильно смеялся.

Я призадумалась, позволив комку в моём горле опуститься в живот. Айден вычерчивал линии своим большим пальцем взад-вперед по моей руке, но не двигался. Казалось, будто он перестал дышать.

Я рискнула взглянуть на него. В его глазах я увидела множество слов, но он не прерывал меня. Он взял мою руку, которая была сжата в кулак, и накрыл её своей ладонью. Это согревало, и я продолжила свой рассказ:

— Они возвращались домой из Оксфорда 4 января 2011. На дорогах был гололёд, и в них врезался грузовик. Их машина загородила собой и спасала от участи быть раздавленным внедорожник с двумя детьми и их мамой.

Мои лёгкие содрогнулись, и, вздохнув, я сдержала слёзы, готовые прыснуть из моих глаз. Водород, 1.008 –

Айден поцеловал мои губы, и моё дыхание остепенилось. Странно, но в этот момент, я почувствовала себя сильнее. Как будто бы он взвалил на себя эту боль, подобно моему могучему герою. Я кружила указательным пальцем в фонтане, пока не образовался маленький водоворот.

— Куда ты отправилась после аварии?

— Сначала я провела в больнице несколько недель, я не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к занятиям в школе. Затем переехала в дом моих бабушки с дедушкой, и закончила своё обучение, но уже дистанционно. Я была принята в Оксфорд, куда подавала заявление ещё до несчастного случая, но так и не смогла смело встретиться с университетом, который очень много значил для них. В действительности, всё Объединенное Королевство стало для меня врагом. Было нетрудно убедить моих бабушку с дедушкой в том, что мне надо уехать.

— Поэтому ты выбрала Рид?

— Да. Оксфорд и Рид имеют сопряжённые программы обучения, поэтому Рид позволил мне подать заявление даже, несмотря на окончание срока приёма заявлений. Я приземлилась в PDX 24 августа 2011, и в ту же неделю начала посещать занятия.

Брови Айдена изогнулись, и он улыбнулся.

— Действительно? Вот это совпадение.

— Какое совпадение?

— В этот день я купил свой дом, — он выглядел так, словно хотел что-то ещё сказать, но покачал головой от какой-то непроизнесенной им мысли. — Что случилось с коттеджем роз?

— Мне пришлось потратить всё своё микроскопическое наследство, дабы погасить закладную. До отъезда, я отдала ключи мистеру Племмонсу, любимому маминому садовнику. Я не смогла заставить себя сдать коттедж в аренду, и чтобы кто-то ещё прикасался к их вещам. Теперь о нём заботится мистер Племмонс.

— Твои бабушка с дедушкой всё ещё живут в Англии?

— Нет. Дедушка умер два года назад. Бабушка теперь живёт в Праге с моим дядей. Он преподает там, в Карлов университете⁴⁰.

Айден ласкающе погладил мою щеку, смотря мне прямо в глаза.

— Тебе действительно не к кому возвращаться туда, верно?

— Теперь Америка мой дом. Она собрала меня заново, кусочек за кусочком. Это были хорошие четыре года. Лучше, чем я могла когда-либо надеяться. Это была страна, за которую стоило бороться.

Его глаза застыли на последнем предложении. Я увидела вспышку гнева, промелькнувшую в них, прежде чем он совладал с ним. Я не понимала этого, так что просто сжала его руку и прижала указательный палец к его губам. Он поцеловал его, будто я знала, что он так поступит. Улыбаясь, я прижала поцелованный им палец к своему лбу, не совсем в центр, но рядом. Он тоже улыбнулся, опустив руку в воду и обрызгав меня.

Я рассмеялась. Ночная тьма нуждалась в этом звуке. Я взглянула на монетки, пожалев, что не захватила с собой свой кошелёк.

— Как много среди этих монеток твоих, Элиза?

Проклятье! Мне надо быть осторожной рядом с ним. Похоже, от его неусыпного взгляда ничего не ускользает.

— Всего несколько. Девушка нуждается в удаче.

Он ухмыльнулся.

— Это не очень-то по-научному.

— Удача никогда и не была таковой. В противном случае, она была бы предсказуема.

Он покопался у себя в кармане.

— Мы не можем ссориться с удачей, — сказал он и подал мне несколько четвертаков.

Я взяла монетки с улыбкой, закрыв мою ладонь в кулак. Затем я отвернулась и закрыла глаза. За последние четыре года, я просила о своей добавке, о безопасности для Солисов, о выпускных экзаменах Реаган, о своей грин-карте. Но сегодня, ничего из этого я не желала. Сейчас мне требовалось совсем немного удачи. Так что вместо этого я загадала единственное желание, которое впервые возникло у меня на уме, начиная с того самого ужасного дня на прошедшей неделе. Я разок подула на монетки и бросила их через плечо. Они упали в воду с приятным всплеском.

Когда я повернулась, Айден стоял прямо позади меня. Он прижал меня к своей груди, и я прислонила щёку к его груди, ощущая себя легче, чем я когда-либо себя чувствовала, находясь в этом саду.

— Что ты загадала?

— Если я скажу тебе, то желание не сбудется.

— Или может быть сбудется.

Я подняла на него взгляд, анализируя его лицо. Что мне предстоит потерять? Всё, этот злобный голос внутри меня с ужасом разрывал меня. Чем ближе мы приближались к рассвету, тем больше я паниковала. По своему собственному хотению, моё желание сорвалось с моих уст:

— Я хочу еще один день, подобный этому.

Айден нахмурился, его взгляд упал на мои губы, как будто слова всё ещё держались за них. Он расположил свои руки, подобно зажиму, вокруг моего лица, его глаза неумолимо что-то искали в моих глазах. Мне нечего было скрывать в этом желании, поэтому я просто смотрела на него, про себя молясь. Ещё один день, пожалуйста. Ещё один день.

— Ты хочешь ещё один день эмбарго? — спросил он, прозвучав благоговейно.

Хочу ли я этого? Нет, не совсем. В какой-то момент между его первым поцелуем и последним желанием, суть вещей радикально изменилась для меня. Вместо желания ничем не делиться, за исключением настоящего момента, теперь мне хотелось разделить с ним всё, кроме части будущего. И в этом-то была огромная разница.

— Нет. Я хочу день с тобой. Мы оба можем выбирать, чем поделиться. Никаких правил, никакого эмбарго, только потому, что мы хотим этого.

Он медленно покачал головой и отпрянул назад. Он провёл рукой по волосам и сдавил пальцами переносицу. Неужели идея о ещё одном дне со мной настолько сложна?

— Это твой выбор, чем поделиться, Айден, — тихо произнесла я. — Я хочу, чтобы этот день принёс и тебе удовольствие. Точно так же, как ты сделал сегодня для меня.

— И в конце ты мне расскажешь то, что утаиваешь?