– Ой, извините!.. – воскликнула она. – Простите, пожалуйста, я не нарочно… Я сейчас найду.

– Вон они! – Наташа указала под ножку стола. И точно: они зацепились за неё дужкой. Алёна, упав на колени, поймала очки, встала и протёрла салфеткой.

– Я сама, – сказала Алёна и надела их на лицо полному блондину. Он сидел красный – не понять, от смущения или удовольствия…

– Всё хорошо? – спросила Алёна. – Правда?

Он закивал, по лбу скатилась капля пота. Алёна заметила, что стоит в одной туфле, правой. А левая?… Надо же, потерялась… Да вон она, тоже под столом! А стол почти опустел, и хорошо бы теперь скинуть и правую, забраться наверх и продолжить концерт… Но в этот миг её схватили за руку и дёрнули назад. Алёна села на колени парню в чёрной водолазке, тут же вскочила, но он опять потащил её к себе.

«Зацепился, – подумала она и осторожно попыталась вытянуть руку. – Да надо же, как крепко», – и, чтобы помочь человеку, стала разгибать жилистые пальцы на своём запястье.

– Эй! – сказал кто-то над ухом. – Пусти её.

Алёна вдруг оказалась свободна, и высокий старшекурсник взял её под локоть.

– Где ты живёшь? – спросил он. – Отведу домой. Да не бойся, не буду к пьяной девчонке приставать.

«Кто пьяный? – подумала Алёна. – Я, что ли?… А, ну да… наверное». Она засмеялась: удивительно, как не понимала до сих пор…

– Не трону я тебя, – говорил парень. – У меня есть подруга в Питере.

– У меня тоже дома есть друг, в Караганде, – призналась Алёна.

– Вот и молодец. Сейчас пойдёшь к себе и будешь думать о своём друге.

Алёна вдела ногу в туфлю, сказала всем: «До свидания», – и, не дожидаясь ответов, поплелась к себе. Когда она вошла в номер, голова кружилась какими-то странными восьмёрками, и выпитое вино подступало к горлу, так что пришлось завернуть в туалет, потом умыться холодной водой, почистить зубы… Но вот Алёна села на кровать и задержала взгляд на фотографии Сергея – друга, оставшегося дома. Большой, восемнадцать на двадцать четыре сантиметра, снимок; Алёна сама приклеила его над изголовьем, скотчем за уголки, обернув их предварительно бумагой, чтобы не испортить. Приклеила сразу, как только въехала в комнату и разложила вещи. Она сама и фотографировала Серёжку за месяц до школьного выпускного вечера. Сергей улыбался, показывая блестящие зубы, за его спиной, сливаясь на горизонте с небом, синел тёплый Иссык-Куль, над плечом радужно искрилась на солнце снежная полоса гор… Алёна, едва прикасаясь, погладила фотографию и уже не впервые спохватилась: где она увидела цвета? снимок-то чёрно-белый.

Не виделись три месяца, надо же… Алёна скучала, но чем больше видела новых людей, чем больше её нагружали в универе, тем скорее она привыкала к новой жизни, вкатывалась, притиралась. На воспоминания редко хватало времени и сил. Всё, что было раньше – всё, кроме папы с мамой, но они не были, а есть, – не блекло в памяти, но тихонько отодвигалось. Алёна, как и прежде, отсылала Серёже письма из интернет-клуба, чаще по душевному порыву, но иногда потому что надо. Договорились не реже трёх раз в неделю – значит, надо идти, пускай сегодня лень, устала, дождь за окном… И ответы становились короче – как сами письма, так и фразы, из которых они состояли.

Если честно, то главная причина была в Сергее, а не в Алёне. Когда она звонила ему с почты, и разговоры были не такими, как хотелось. Много необязательных слов: «Ну, хорошо… ага, ладно… всё понятно с тобой…» – и так почти все пятнадцать минут. И не потому, что не о чем было говорить; впечатлений Алёна накопила столько, что в самое неподходящее мгновение они создавали пробку и мешали друг другу на выходе. Сергей мог бы это понять, но он… Алёне казалось, будто он что-то от неё скрывает, не договаривает. Новые интонации появились в голосе – точно подшучивает над ней, с самого первого звонка. Ко всему, что бы она ни сказала, относится с иронией. Даже к тому, что родители Наташи, соседки по номеру – врачи, и она тоже разбирается в медицине. «Будет, кому тебя лечить, если что», – сказал на это Сергей. «С чего бы вдруг? – удивилась Алёна. – Я что, собираюсь болеть?»

Странно, что за три месяца всё так изменилось.

Теперь она захотела сделать что-нибудь такое, чтобы разом пролистать это время назад. «Жалко, что тебя здесь нет, – сказала Алёна и снова погладила снимок, – было бы ещё веселее»… И тут глаза стали закрываться.

Проснулась она, раздетая до белья, и сразу поняла, что это работа подруг. Они были здесь же: Наташа читала, лежа в постели, Галя сидела за столом. Алёна взглянула на дисплей телефона: двенадцатый час. Ну, ты и мастерица спать!..

– С добрым утром, – сказала Галя. – Чаю хочешь? Мы ушли через десять минут за тобой. Ничего интересного больше не было.

– А ты помнишь, что творила? – сделав круглые глаза, вступила Наталья. – Такой стриптиз устроила, ма-ама не горюй!..

Алёна кивнула: «помню», – и поморщилась. Она действительно помнила всё, что было вчера, и от ужасных Наташиных рассказов только отмахнулась. Нет, больше так не надо… Зато установила норму: как хочется танцевать на полу, это нормально, а вот на столе – уже лишнее.

– Алёнка, не грузись. – Наташа, дотянувшись, тронула её за плечо. – Жизнь прекрасна. Идём сегодня по Невскому гулять? Как этот, крокодил крокодилович.

Алёна кивнула куда бодрее. Галя уже наливала чай. Алёна встала, взглянула на фотографию и едва не села обратно: вместо Серёжи на неё глядел Антон. Правда, что ли?… Она протёрла глаза: нет, показалось. Но с чего бы вдруг?

И снова Антон позвонил через неделю. Алёна с Наташей только что принесли домой посылку с карагандинскими яблоками, взломали ящик и думали, чего ещё вкусного докупить, чтобы позвать соседок на вечер. И тут запел телефон. Антон – судя по голосу, уже почти не надеясь, – приглашал Алёну в Мариинский театр, на «Спящую красавицу». Причём сегодня же, до начала оставалось каких-то два часа. Алёна мгновенно согласилась.

– Посидите без меня, – бросила она и побежала в ванную, затем обратно в комнату одеваться.

– Счастливо погулять, – сказала Наташа, напрягая голос, чтобы перекрыть работающий на полную мощность фен.

– А ты не знаешь, в брюках можно в театр? – так же громко спросила Алёна. Все юбки, привезенные с собой, показались ей короткими, а танцевальная – слишком экстравагантной для выхода в свет.

– Кто тебя выгонит? – отозвалась Наталья. – Сейчас же не этот, не прошлый век.

– Логично.

Алёна достала из шкафа самые парадные брюки – светло-серые, свободные, из лёгкой шерсти; нашла кофту, подходящую по тону…

– Грудь одень, – велела Наташа.

– Думаешь, надо?

– К Рунину на лекции носишь? И не жужжишь.

– Всё-то она замечает, – буркнула Алёна, но послушалась и надела декоративный бюстгальтер. – Буду вводить человека в заблуждение.

Пока она красила ресницы и гляделась в зеркало, Наталья запихнула ей в сумочку три холодных крапчатых гольдена из посылки:

– Угостишь его.

Алёна кивнула, быстро обулась, набросила куртку и выскочила на лестницу. Времени не оставалось даже на то, чтобы дождаться лифта, и Алёна понеслась вниз бегом. На улице она тормознула машину. Водитель – седой, с мужественным профилем кавказец, узнав, куда едет девушка, взглянул на неё с уважением, так ей показалось. За время пути он несколько раз прикусывал сигарету и уже готовился её зажечь, но, покосившись на Алёну, прятал курево обратно в пачку.

Алёна доехала до театра за двадцать минут – успела!..

Антон, с тремя кремовыми розами, ждал её в фойе.

– Привет! Извини, что так внезапно тебя дёрнул, – заговорил он, взяв Алёну под руку. – Идём в гардероб… Хотел в выходной позвать. Но предложили два билета, я их тут же схватил. Помнишь Машу из лодки? Моя двоюродная сестра, учится в Консерватории. Она предложила.

– Спасибо ей, – ответила Алёна. – Я очень рада, что ты меня позвал, сама бы неизвестно когда выбралась.