— Последний отчет твоего врача говорит, что ты пригодна к службе, — сказал Родригез.

Хэзер немного повернула кресло, чтобы видеть и его, и монитор.

Он постучал пальцем по папке, лежащей на столе, его угловатое гладковыбритое лицо было задумчивым.

— Хотя, откровенно говоря, он удивлен твоим восстановлением. Это не что иное, как чудо.

— Мне повезло, вот и все, — сказала Хэзер. — Если бы пуля попала на сантиметр левее… — Она пожала плечами. — Я не сидела бы здесь. Не чудо, просто удача и своевременное медицинское вмешательство.

— У нас все еще есть несколько вопросов… — Он поднял взгляд, когда дверь открылась и снова закрылась. Затем кивнул в знак приветствия.

Когда Хэзер обернулась через плечо, чтобы посмотреть, кто пришел, то поймала запах лосьона после бритья Brut.

Я знала его.

Он выглядел старше, чем она помнила, — худее, в волосах пробилась седина, еще больше морщин появилось на лице.

— Извините за опоздание, мэм, — сказал специальный Агент Джеймс Уильям Уоллес, кивая монитору. Он стоял в дверном проеме, через левую руку был перекинут забрызганный дождем желтовато-коричневый плащ. — Ужасные пробки.

— Не нужно извиняться, — ответила Ратгерс. — Ты ехал из Портленда, и тебя не предупредили заранее.

— Могу я спросить, мэм, почему приглашен мой отец? — Хэзер выпрямилась в кресле. — Мы никогда не работали вместе. Он не мог оценить…

— Он здесь в качестве твоего адвоката, — сказала Ратгерс, наклоняясь к столу. — Мы не хотим недопонимания. И тебе нужно знать, каков риск.

Ледяная дрожь прошлась по спине Хэзер.

— Риск, мэм?

Джеймс Уоллес повесил плащ на спинку свободного кресла и сел рядом с Хэзер. Подмигнув и улыбнувшись, он развернулся в кресле лицом к монитору, к Ратгерс.

— Она готова вернуться в седло, — сказал ее отец.

— Мой отец не отвечает за меня. Просто чтобы прояснить, — сказала Хэзер.

— Расслабься, — пробормотал Джеймс Уоллес. — Я на твоей стороне.

Хэзер не стала смотреть на него.

— Мэм, вы упомянули о риске?

— Так точно. Есть еще несколько других нюансов, которые тебе надо обдумать, прежде чем принимать решение.

Родригез раскрыл папку, пролистал страницы.

— Специальный Агент Беннингтон на допросе в Вашингтоне говорил, что доктор Мур собиралась использовать тебя как «психологическую приманку», но не был уверен для кого — Джордана или Прейжона. — Он поднял взгляд на Хэзер. — Есть мысли, почему, для любого из них? Хэзер постаралась не сжимать руки на коленях, оставляя их расслабленными. Нахмурилась, потом покачала головой.

— Мне кажется, Беннингтон знал о мотивах доктора Мур больше, чем я.

— И ты утверждаешь, что когда доктор Мур выстрелила в тебя, — сказала Ратгерс, — она целилась в Джордана? Ты уверена, что она не намеревалась убить тебя вместе с Джорданом?

На мониторе появился мужчина с Bluetooth-гарнитурой в ухе — возможно, ассистент, попавший в поле зрения камеры. Он что-то прошептал Ратгерс и снова вышел из зоны видимости. Выражение лица заместителя начальника отдела стало мрачным.

— Я ни в чем не уверена, мэм. Из-за наркотиков и ранения было мало что понятно, — сказала Хэзер ровным голосом. — И снова, что касается намерений доктора Мур, Беннингтон должен знать о них больше, чем я.

— Это мог быть огонь по своим, как Хэзер и сказала, — вставил Джеймс Уоллес. Ткань зашелестела, когда он скрестил ноги. — Как и произошло с Крейгом Стёрнсом, когда пуля из пистолета Хэзер попала в его плечо во время перестрелки.

Наконец, Хэзер посмотрела на своего отца. Несмотря на то, что в ее венах пылал огонь, пульс бешено колотился, лед сковал ее изнутри.

— Это все есть в моем отчете, — сказала она, сжав челюсти. Ее отец встретился с ней взглядом, успокаивая скорее себя. — И ничего не поделаешь с тем, что случилось в Центре.

— Просто обращаю внимание на то, как это просто, и как часто случается, — сказал он.

— Печально, но это так, — произнесла Ратгерс. — Но возвращаясь к вопросу…

Хэзер переместила взгляд на монитор. Узел в ее животе затянулся.

— Да, мэм?

— Если все-таки Мур намеренно выстрелила в тебя, то почему? Она надеялась спровоцировать Прейжона?

Пульс Хэзер участился.

— Я не понимаю, — проговорила она, во рту внезапно пересохло. — Спровоцировать Прейжона?

— Плохое Семя, — сказал Родригез. — Ничего не напоминает, Уоллес?

Хэзер посмотрела на него. Его глубоко посаженные глаза следили за ней.

Она покачала головой.

— Плохое Семя? Нет, а должно? И снова, если это то, над чем работала Мур, возможно лучше спросить Беннингтона, а не меня.

— К сожалению, у нас больше нет такой возможности, — пробормотала заместитель начальника. — Специальный агент Беннингтон мертв.

Хэзер держала себя очень тихо. Она уставилась на изображение Ратгерс.

— Мертв?

С мрачным лицом Ратгерс кивнула.

— Сердечный приступ, около двух недель назад.

Хэзер подсчитала, что Беннингтону было тридцать с небольшим, и он поддерживал себя в хорошей форме. Сердечный приступ нельзя было исключать. Но ее сковало чувство, что Беннингтону помогли умереть вовремя, так же, как и Анзалоне, судмедэксперту в Пенсаколе.

— Мне жаль это слышать, — едва смогла выговорить она, узел страха в ее животе сжался еще больше. — Я не могу ответить на ваш вопрос, мэм. Вы спрашиваете меня о том, чего я не знаю.

Ратгерс продолжительное время изучала ее, затем кивнула.

— Достаточно честно. Пока будешь обдумывать наше предложение, пожалуйста, помни, что отказ или отставка могут привести к тому, что определенная информация просочится в прессу.

— Мэм?

Уголком глаза Хэзер поймала промелькнувшее движение и еще одно дуновение Brut, когда отец выпрямился в кресле.

— Психическое расстройство уже выявили у двух членов твоей семьи, у матери и сестры, я полагаю, — голос заместителя начальника был спокойным, непринужденным.

— Это ложь, мэм, — прервал ее Джеймс Уоллес. — Моя жена была алкоголичкой…

— Биполярное расстройство[24], — сказала Хэзер. — У мамы было биполярное расстройство. У Энни тоже.

Взгляд Ратгерс стал суровым, твердым и холодным, когда она посмотрела на Джеймса Уоллеса.

— Я больше не потерплю, чтобы меня перебивал любой из вас. — Она вернула внимание к Хэзер.

— Я слушаю, мэм, — сказала Хэзер.

— Раскроется, что ты третий член семьи с расстройством, — сказала Ратгерс. — Мы будем огорчены, если у одного из наших лучших агентов возникнут такие проблемы со здоровье. Кроме того, мы объявим, что не несем ответственности за любые бредовые комментарии, что ты можешь дать. И пообещаем обеспечить всей медицинской и психологической помощью, которая тебе понадобится, чтобы восстановить здоровье.

Кресло Джеймса Уоллеса скрипнуло, когда он наклонился вперед, облокотившись на колени и подперев руками подбородок.

— То есть, вы дискредитируете Хэзер и саботируете мою карьеру.

— Это сделает твоя дочь, — сказала Ратгерс. — Не мы. Все зависит от ее решения.

Хэзер сцепилась взглядом с заместителем начальника отдела.

— На этом все, мэм?

— Джентльмены? — пробормотала Ратгерс. — Есть что добавить? — Ее лицо было невозмутимым, но Хэзер заметила напряжение в языке тела, в натянутости плеч.

— Нет, мэм, — ответил Родригез.

Джеймс Уоллес покачал головой.

— Тогда мы закончили. До понедельника, Уоллес. Хорошо подумай. — Ратгерс нажала на кнопку на столе. Монитор погас.

Поднявшись на ноги, Хэзер посмотрела на Родригеза.

— Сэр, — пробормотала она, даже не взглянув на отца, и вышла из офиса.

***

Хэзер быстрыми шагами пересекала парковку. Ярость горела внутри. Снаружи перестал идти дождь, но воздух был холодным, влажным и пах резиной, старым маслом и выхлопными газами. Она разблокировала Trans Am смарт-ключом и потянулась к дверной ручке.