— Я тебя понимаю, — продолжал напарник. — Никто не отрицает, что он этого заслуживает, потому что и в самом деле заслуживает. Мы здесь как раз затем, чтобы сформулировать обвинение… — Пинат похлопала ушами, но, судя по выражению ее глаз, это вовсе не означало, что она прислушалась к его словам; наоборот, я был уверен, что она не обратила на них внимания. Берни это тоже понял, потому что засунул пистолет за пояс и, ухватив Джокко за шиворот, оттащил к кабине трейлера и засунул внутрь.

— Теперь все в порядке.

Он улыбнулся слонихе. Пинат была уже в нескольких шагах от Берни. Я поспешил к напарнику и встал перед ним.

— Не надо, Чет, — сказал он. — Ко мне.

К нему? Не очень-то мне хотелось уступать, но раз Берни говорит: к нему — значит, надо слушаться. Я немного попятился и встал рядом с ним.

Слониха была совсем близко, остановилась и посмотрела на нас сверху вниз. Мое сердце гулко колотилось. И сердце Берни тоже, я отчетливо это слышал. Пинат выглядела устрашающе.

Все замерли — и я, и Берни, и слониха. Затем Пинат очень медленно вытянула вперед хобот. И Берни так же осторожно коснулся его кончиками пальцев.

— Что, старушка, — ласково спросил он, — пришлось пройти сквозь огонь и воду?

Я понятия не имел, что это значило, но ничего плохого, потому что слониха не рассердилась.

— Наверняка хочешь есть.

И я тоже!

— Думаю, здесь должны быть бананы.

Хобот Пинат дернулся.

— Эй! — Берни повернулся к лежавшим на земле парням. — Здесь есть бананы?

Оба показали на сарайчик.

— Ты, — приказал напарник. — Который с подбородком.

— Я? — переспросил парень.

— Ты, ты. Тащи бананы.

Парень с подбородком — у людей бывают иногда такие длинные — поднялся и направился к сарайчику.

— А ты, — продолжал Берни, обращаясь к другому лежавшему, — подкати пандус к задку трейлера.

Второй парень — из породы людей вообще без подбородка — встал и пошел к стоявшему у стены пандусу. Первый в это время швырял бананы в тележку.

— Полегче! — прикрикнул на него Берни. — Они пойдут на завтрак.

— Вот еще! — возмутился владелец подбородка, но швырять бананы перестал и теперь аккуратно их укладывал. Берни улыбнулся. Ох-ох, у него и во рту кровь. Что же с ним такое сделали. Я покосился на кабину трейлера. Как бы в нее пробраться. А уж когда окажусь внутри, то знаю, как поступить.

Парень с подбородком подкатил доверху нагруженную бананами тележку к нам. Берни взял банан и протянул Пинат. Слониха приняла угощение, а затем запустила хобот в тележку, подхватила целую связку и отправила в рот. Парень в это время трусливо прижимался к стене.

— Нравится? — спросил Берни и перевел взгляд на вжавшегося в стену парня. — Теперь кати все это в кузов и там высыпи.

— А что, если она меня растопчет?

— Тогда работу за тебя выполнит твой приятель.

Не сводя со слонихи глаз, парень с подбородком подкатил тележку к задку трейлера. Другой, у которого подбородка не было, установил пандус. Парень с подбородком вкатил тележку в кузов трейлера и вернулся с пустой. Лев снова заревел.

— Мордой в пол, — приказал Берни. Парни заняли привычное положение, а напарник подошел к пандусу. Я последовал за ним. — Иди, Пинат, — пригласил он.

Как же, пойдет, подумал я.

Но Пинат пошла. Приблизилась к грузовику. Мы посторонились. Она поднялась по пандусу прямо в кузов трейлера. Никогда не знаешь, чего ждать от этой слонихи. Берни закрывал двери и запирал на засов, когда с другой стороны завала послышались звуки. Видимо, завал был не очень большим, потому что вскоре оттуда блеснул свет.

— Поехали! — Напарник спустился с пандуса, и мы бросились к кабине — Берни при этом немного прихрамывал: давала знать старая военная рана. Прыгнули внутрь. Джокко лежал, распростертый на переднем сиденье, и его глаза были все еще закрыты. Берни скатил его на пол, и мы заняли свои места: напарник за рулем, я — справа на сиденье. Положение нормализовано. Я посмотрел в боковое зеркало: просвет в завале увеличился, и в проем по обломкам устремились капитан Панса и его люди. Некоторые держали в руках лопаты. Ну может, и не совсем нормализовано, но почти. А это что такое? Парень с автоматом — той штуковиной, которая делает «та-та-та».

Ключ торчал в замке зажигания. Берни повернул его, и мотор заработал. Рука напарника легла на рычаг переключения передач. Он покачал его из стороны в сторону.

— Интересно, где здесь первая? Может, тут? — Грузовик дернулся впереди замер. Мне вспомнился ужасный день из тех времен, когда Леда еще жила с нами и Берни пытался научить ее переключать скорости. На этот раз такого кошмара не должно случиться. Напарник снова запустил двигатель и попробовал другую передачу. Трейлер опять дернулся и заглох. Взревел лев, и мне показалось, что к его рыку присоединились голоса других животных. Но я не был уверен, потому что в этот момент парень с автоматом выпустил очередь, затем другую. Я снова посмотрел в зеркало заднего вида: один из джипов переваливался через обломки, а капитан Панса, привстав с переднего сиденья, что-то говорил водителю. Зеркало разбилось, и картина исчезла, разлетевшись на мелкие кусочки, осыпавшие мое окно. Оказывается, зеркала, как и окна, сделаны из стекла. Я уже собирался поразмышлять на эту тему, но Берни перебил мою мысль.

— Как так получилось, что я никогда не учился управлять большегрузом? — спросил он, переводя рычаг переключения передач в другое положение.

Я понятия не имел — только знал, что это не его вина. Мы опять скакнули вперед, но на этот раз мотор не заглох.

Берни надавил на педаль газа. Он хотел перейти на другую передачу, но у него не получалось. Мотор завывал, и мы на полной скорости летели сквозь шахту или чем там на самом деле служила эта пещера. Стены сомкнулись вокруг нас и превратились в длинный тоннель, освещаемый только нашими фарами. Такие тоннели запомнились мне по расследованию дела о контрабанде наркотиков, которое мы вели в одном маленьком приграничном городке. Его название я забыл, а сейчас не время вспоминать.

Та-та-та. Пули выбивали искры из каменных сводов и рикошетом ударялись о стенки кабины. Внизу на полу застонал Джокко.

— Заткнись, — бросил ему Берни. Я видел, что он до отказа вдавил педаль газа в пол. Рев двигателя становился все громче и больно резал уши.

Та-та-та. Разбилось боковое стекло с его стороны и засыпало осколками всю кабину. Впереди фары выхватили из темноты ворота наподобие подъемных гаражных — вроде тех, в которые мы попали внутрь.

— Нет времени останавливаться, — пробормотал Берни. — И что из этого следует? — Ни малейшей догадки. Но зато я вернул себе Берни и теперь он сам будет разбираться со всеми «и что из этого следует?». Напарник потянулся к висевшей на зеркале заднего вида штуковине. Она напоминала пульт дистанционного управления, которым мы открывали ворота в нашем гараже до того, как они сломались, но об этом я, кажется, уже упоминал. — Должно получиться, — буркнул он, нажимая кнопку.

Стремительно приближавшиеся ворота не шелохнулись.

Та-та-та. Пули пробивали их насквозь, оставляя рваные дыры.

— Или вот эта? — Берни нажал другую кнопку. — Хотя вряд ли. С какой стати красная кнопка…

Фраза осталась недосказанной, потому что в этот момент ворота стали подниматься. Но как медленно! Мы на всех парах неслись к ним, а это «та-та-та» все приближалось. А потом сверху, оглушая, раздался металлический скрежет. Звук спрессовался в ушах, проник до самого кончика хвоста и вернулся обратно. Мы, проскочив через ворота, вырвались наружу.

Напарник снизил скорость. Вовремя ли? Берни, опомнись!

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Не беспокойся. Они за нами не погонятся. Мы дома. — Дома? Неизвестно где, вокруг пустыня, а он говорит, что мы дома. Берни протянул руку и потрепал меня по голове. — В старых добрых Штатах. Живы и здоровы. — Он развернулся и осветил фарами место, откуда мы выбрались. Я узнал склон — тот самый, где Джокко улизнул от нас на дороге в Мексику.