Слушая маму, я испытывала смешанные чувства. С одной стороны получается, что Игоря долгое время вела злоба и ненависть, жажда расплаты. Страшно представить, что он мог совершать, чтобы добиться своего! Но с другой стороны - добился же. Парень из деревни, рождённый в обычной человеческой семье, сумел не только сколотить весьма и весьма прибыльный бизнес, но и вырвать себе пропуск на самую вершину мира оборотней! Чёрт возьми, это достойно хотя бы уважения. А то и восхищения.
Как-то сразу захотелось прилететь на Крестовский, вцепиться в Игоря и не отпускать, пока он не расскажет о себе всё. В подробностях.
- Заяц, ты очень торопишься? - вдруг просила мама, когда я начала собираться.
Было истовое желание ответить "да", но она ведь не просто так спрашивает.
- Ну... не знаю... - Я неопределённо пожала плечами, уже предвкушая, как буду сидеть у мужа на коленях и слушать, слушать, слушать. - А что?
- Да папа скоро придёт - он с тобой поговорить хотел. Дождёшься?
Эх, ну как всегда! Очень вовремя.
- Хорошо, - кивнула я, стараясь скрыть досаду. - А не знаешь, о чём?
- Да всё из-за этой чёртовой Сигмы. О здоровье твоём печётся. - Мама нахмурилась. - Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
- Лучше всех, - махнула рукой я. - Всё в порядке.
И тут вдруг...
"Джей сто сорок девять, Анна. Это очень важно. Джей. Сто. Сорок. Девять. Запомните, если захотите узнать, зачем всё это, и что происходит. Уверен, папа вам с удовольствием расскажет"
Воспоминание было настолько резким, пронзило так внезапно, что я даже села. Дура, дура, дура! Идиотка! Как можно было забыть о таком?!
- Ань? - Теперь мама смотрела с тревогой. - Что такое? Тебе плохо?
Я помотала головой. Дыши, Анечка, дыши. Корить себя будешь потом. Восхищаться Игорем - тоже. Кажется, скоро будет очень интересный разговор.
Будто бы в такт моим мыслям, из прихожей донёсся звук открываемой двери.
Папа вернулся.
- Как поживаете?
Михаил замер возле двери в парадную. Он возвращался домой после работы, и, как всегда, погружённый в свои мысли, не обратил внимания на парня, сидящего на лавочке.
- Добрый вечер, Олег, - обернувшись произнёс Вавилов, нейтральным тоном.
Чувствуя, как внутри всё сжимается и холодеет. Он узнал этот голос. Не мог не узнать.
- О, наш добрый доктор Айболит меня помнит. Экая честь. Присаживайтесь, Михаил Юрьевич.
Под ядовито-издевательской учтивостью скрывался приказ. Вавилов подчинился. Сев на лавочку, положил на колени портфель. На парня не смотрел - всё равно тот прятал лицо под низко надвинутым капюшоном. К тому же, Олег не любит пристальных взглядов в свою сторону. Разумеется, если за эти годы ничего не изменилось.
- Как ваша девочка? - продолжил парень, откидываясь на лавочке. - Полностью очухалась, или до сих пор...
- С ней всё в порядке, - оборвал Михаил холодно. Несколько секунд помолчал, восстанавливая контроль над собой, затем продолжил уже спокойней: - Это месть?
Театрально всплеснув руками, Олег повернулся.
- Ну что вы, Михаил Юрьевич! - Взгляд чёрных глаз вгрызался с волчьей яростью, бледное узкое лицо рассекала ухмылка. - Как вы могли такое подумать! Один-единственный укольчик стимулятора - всего-то! Нет-нет, это слишком мелко. Просто я подумал, что будет очень иронично, если Анюта впервые перекинется под действием препарата, изобретённого её отцом. Только и всего. - Парень смотрел, не мигая. - Поверьте, когда я соберусь мстить по-настоящему, у вас не останется сомнений.
Чудовищным усилием воли Михаил сохранил прохладную невозмутимость.
- Тогда к чему всё это?
- А может, мне приказали вас убрать, - вдруг бросил Олег.
Вавилов почти физически чувствовал, как его взгляд ловит каждое его движение, малейшее изменение выражения лица.
- Убрать? - Михаил позволил себе лёгкую усмешку. - Что ж, я полностью в твоей власти. Делай своё дело.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, но затем парень отвернулся.
- Вы бы поосторожней с такими заявлениями, - как бы невзначай обронил он, закидывая руки на спинку лавочки. - Память подводит? Ну так я напомню - вы уже не член Собрания. Вы сами отдали место вашему другу-клоуну.
Усмешка на губах Михаила стала чуть шире.
- Тогда чего же ты ждёшь?
Щёлкнув пальцами, Олег демонстративно покачал головой.
- Всё, всё, сдаюсь. Уели. Я не могу вас тронуть без приказа. А наш достопочтенный Александр Леонидович всё тянет и тянет, вот ведь незадача. - Он изобразил задумчивость. - А может... а вдруг, он тоже ждёт чьего-то приказа?
Михаил вскинул бровь.
- Глава Собрания? Олег, я понимаю твою склонность к блефу, но...
Парень вдруг рассмеялся.
- К блефу! Да-да, конечно! Я блефую. Кто, ну кто может приказывать самому Одинцову? Глупости! Ведь, если он - тоже пешка в чьих-то руках, то родственные связи Анастасии Павловны вас не спасут, не так ли? И в один прекраснейший момент я вдруг - оп! - получу приказ избавиться от Михаила Юрьевича. Или его жены. Или дочери. Или всех разом.
Вавилов похолодел, маска невозмутимости треснула. Если он не блефует...
- Но всё это - пустая болтовня, верно? - тем временем продолжил Олег всё также весело. - Я просто пытаюсь вас запугать. Вас и вашего дружка - вы же всё ему передадите, да? Фу, какая дешёвка. Неужели, я не мог придумать чего получше?
- Это всё? - В голос Михаила вернулась холодная резкость. - Ты закончил кривляться? Меня ждут.
- О, конечно-конечно. - Олег указал на дверь парадной. - Не смею задерживать. Привет жене. И Анне Михайловне, конечно. Думаю, она меня помнит.
Больше не говоря ни слова, Вавилов тут же поднялся и ушёл.
Но дома...
- Пап, мне надо с тобой поговорить...
- ...Что-то случилось? - с тревогой добавила я.
На папе лица не было. И запах... Вроде, его обычные лаборатории, но... Что-то ещё. Другое. Но знакомое.
Тут в прихожую вышла мама. Подойдя к папе, хотела было поцеловать, но вместо этого вдруг нахмурилась и задала тот же самый вопрос. Но Михаил Юрьевич лишь пожал плечами:
- Всё в порядке. Просто не слишком приятная встреча. Не стоит беспокоиться.
С этими словами он улыбнулся, сам поцеловал маму, потом меня. Оказавшись в папиных объятьях, я снова почувствовала этот запах. Вернее даже не сам запах, а горьковатую примесь. Которая у меня почему-то ассоциируется с лесом. Странно.
Мама предложила поесть, но папа извинился и сказал, что пока не голоден. Раздевшись, сразу повёл меня в кабинет.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он, усаживаясь на диванчик.
Я села рядом. Эх, совсем как в детстве. Маленькая Аня приходит к папе, что-то ему рассказывает, рассказывает, рассказывает. А он слушает с очень серьёзным видом, кивает, задаёт вопросы...
- Хорошо, - ответила я. Придвинувшись ближе, обняла папу, положила голову на плечо. - А ты? С кем встретился?
Почти идиллия. Если бы не этот дурацкий запах. И почему лес?!
- Не важно. - Папа тоже обнял меня, крепко-крепко. Поцеловал в лоб. - О чём ты хотела поговорить?
Я уже было открыла рот, чтобы спросить про этого Джея - и вдруг вспышка. Это же его запах! Тогда, в лесу, в Волконке... вколол мне что-то...
- Аня?
Резко подняв голову, я посмотрела на папу. Видимо, теперь лица не было на мне - его взгляд был удивлённо-встревоженный.
- Ты его встретил, да? - спросила я дрожащим голосом.
Навалились воспоминания. Похищение Кати, встреча в лесу, выстрел в Надежду Дмитриевну... Чувство беспомощности. Полной. Абсолютной. И страх. Ужас.
- Кого? - непонимающе вскинул бровь папа.
- Джей сто сорок девять.
Он напрягся. Так сильно, что я почувствовала это почти физически. Несколько секунд молчал. Я смотрела, не отводя взгляд. Тишина. Отвернулся.
- Что он тебе рассказал? - наконец спросил папа, глядя на наше с ним отражение в дверцах книжного шкафа. Моё на одной, его на другой.
