Мама не перебивала. Только иногда кивала, показывая, что слушает. Когда я выдохлась и замолчала, тоже не произнесла ни слова. Мы просто сидели.

- Знаешь, был у меня один мальчик, - наконец начала она. Я вздрогнула. Внутри всё напряглось, как у заключённого, которому зачитывают приговор. - Ещё до твоего папы, конечно. В институте. Андрей... Савелов, кажется. Или Савин? Ладно, не суть. Так вот, этот Андрюша был просто бог. Красавец писаный. Высокий, темноглазый, волосы чёрные с синевой. Идеальное тело. Остроумный, наглый, настойчивый, весь такой пылкий. Чертовски обаятельный. В общем, всё как я тогда любила. Ради одной его улыбки все девчонки института были готовы... да на что угодно. Помнится, даже несколько драк было, еле разняли.

Я усмехнулась.

- Но в итоге, он пал жертвой твоей красоты?

- Да, было дело. Я за ним, не бегала, конечно. Вот ещё. Но глазки строила, улыбалась при случае. В общем, покрутила хвостом. Андрюша внимание обратил, куда денется. Звал гулять. Я пару раз отказалась, потом сходила, потом пообещала, но не пришла. Андрюша загорелся - видать, устал, что девки стелятся. Начал ухаживать по полной программе. Ну а я его в тонусе держала.

- Эм? В смысле?

- Да в прямом. Чтобы не расслаблялся. Он у меня и ревновал, и по физиономии получал, и... хм.... от страсти сгорал, скажем так. Короче, потерял голову. А я тогда как раз очень замуж хотела, думала, вот сейчас, ещё чуть-чуть и позовёт. Ага, держи карман шире. Бросил через полгода. Мол, не подхожу я ему. Чуть не убила гада!

Моему изумлению не было предела.

- Не подходишь? Ты? Вот это запросы!

- И не говори. - Мама снова усмехнулась. - А веселье знаешь когда началось?

- Не томи.

- Когда я увидела его новую пассию. Инночка Журавлёва. Господи, это просто страх на ножках. Ни кожи, ни рожи, как говорится. Маленькая, тощенькая, бледненькая, с тоненькой косичкой. Ну мышь. Натуральная серая мышь.

Я пожала плечами.

- Ну, не знаю, может, парню экзотики захотелось. Надоели красавицы.

Мама фыркнула.

- Угу, я тоже так думала. Да все думали. Пока он на ней ни женился.

- Ого!

- Да уж. Я тогда места себе не находила. Почему, ну почему?! Такой красавец и это серое пятно с косичкой-хвостиком. Абсурд же! Такое только в кино бывает. Ан, нет. Я потом не выдержала и всё-таки спросила. Мол, чисто из любопытства, обещаю больше сцен не устраивать. Что в этой твоей Инночке такого? Чем она лучше меня? Знаешь, что ответил?

- Ой-люблю-не-могу-сам-не-знаю-как-так-вышло?

- Почти. - Мама вдруг стала очень серьёзной. - Ты, Настя, девушка-праздник, а от постоянных праздников устаёшь. Так и сказал. А с этой Инночкой ему уютно. - Посмотрела на меня. - Мне тогда жуть как обидно было. А ещё хуже, что Андрюша был не первый и не последний. У меня всю жизнь так с парнями. Знакомимся, встречаемся, он добивается, теряет от меня голову. А потом бросает ради какой-нибудь Инночки, женится на ней, смотрит влюблёнными глазами. И понимаешь, что не врёт, гад такой. Что у них всё взаправду, по-настоящему. А ты, такая красивая-распрекрасная, сидишь на этой свадьбе свидетельницей. И зеленеешь от зависти.

Я слушала с замиранием сердца. Боялась пропустить хоть слово. Надо же. Никогда не думала об этом такой стороны. Мамин характер, конечно, не сахарный, но у них с папой такая идиллия, он иногда так на неё смотрит - даже у меня сердце щемит.

Выходит, дело не в маминой идеальности, а в папином терпении? И никто другой маму бы просто-напросто не вынес?

- А... а с Игорем что?

Этот вопрос меня смущал, но я понимала, что без ответа не будет и покоя.

- А Игорь - чудовище. - Мама снова усмехнулась, на этот раз мрачно. - Во всяком случае, был им в молодости.

Я опешила.

- Т-то есть?..

- Помнишь, я говорила, что Андрюша был горячим, наглым и обаятельным, что за ним бегал весь институт? Так вот, рядом с Белозерским он просто мальчик. Андрюша улыбался, и девичьи сердца таяли. Игорю иногда хватало одного взгляда, чтобы у женщин подкашивались колени.

Маму передёрнуло, но она продолжала, глядя в одну точку.

- У него бешеная энергетика - думаю, ты это уже почувствовала. Очень сильная. Эдакий генератор мужского электричества. Только посмотри, только прикоснись, и сразу почувствуешь, как и по тебе тоже течёт его ток, его энергия. Причём, это касалось, что оборотней, что обычных женщин. И тех, и тех тянуло к нему, как мотыльков к фонарю. Уж извини, за банальщину, но именно так и было. Это не преувеличение. Его хватало на всех, но ему всегда мало. Он расходовал свою энергию и одновременно будто бы подзаряжался. А уж в "батарейках" недостатка не было - женщин Игорь очень любил, всяких разных, без разбору. Иногда казалось, что вообще всех. И как будто... чувствовал их, что ли. Или просто научился очень хорошо разбираться, уж не знаю. Но он всегда точно знал, за какой нужно сначала приударить, поухаживать, а какую можно зажать сразу. Отказать ему... нет, какие-то пытались, но если Белозерский загорелся - всё. Он своё получит хоть ты тресни. Высосет полностью.

- Так... так что было между вами?

Вздохнув, мама помрачнела ещё сильнее.

- Апокалипсис. - Ого! Если уж так говорит моя мама... - Мы были друг для друга косами и камнями одновременно - типаж-то одинаковый. Я хотела, чтобы он сходил с ума, он - чтобы я. Сначала это было что-то типа войны - кто кого. Противостояние. Проиграли оба, одновременно. Кровать ремонту не подлежала. Потом... ну, если в общем - мы друг друга выжгли. Я его своим огнём, он меня электричеством. Ссоры, сцены - в общем, полный театр. Никогда, ни с одним мужчиной я такого не чувствовала. Это как схватиться за голый провод и не отпускать. И не пару секунд, ни минуту, не час. День за днём. Это кошмар, Ань. Ну и, ко всем прелестям добавлялось то, что я по-прежнему хотела замуж. А Белозерский от загса шугался как чёрт от ладана - ясное дело, бабник же. Но я всё-таки умудрилась посадить его на цепь. Почти дотащила, даже с родителями познакомил. И всё равно потом сбежал.

Она вдруг встрепенулась, подняла на меня взгляд. Улыбнулась.

- И слава богу, как видишь. Иначе у нас с твоим папой ничего бы не вышло.

- Ты любила его? - сорвалось у меня против воли.

- Игоря-то? Нет. Я замуж хотела. Все подруги уже повыскакивали, одна я такая распрекрасная осталась. А Белозерский был эдаким концентратом всех тех качеств, которые мне тогда нравились в мужчинах. Я твоего папу тогда уже знала, но на фоне Игоря он... м-м-м... терялся, скажем так. Казался бледным и скучным.

- И что потом поменялось?

Мама улыбнулась.

- Я поняла, что ошибалась. Твой папа иногда конченый романтик, но чувства свои привык скрывать и сдерживать - поэтому вначале и показался мне скучным. Ну и эта его наука - вечно в ней, глаз от микроскопа не поднимал. Но после Игоря я была истощена и опустошена, а Миша был рядом, поддержал, утешил. Потом жить вместе стали. Он выдерживал все мои заскоки. Обычно же как было - я слово, мне в ответ два. У меня сразу же мысли, мол, ах так, ну я тебе сейчас! И пошло-поехало. Взаимное доведение до белого каления. А тут в ответ молчание. Спокойствие. Побесишься, побесишься и выдохнешься. Ещё и прощения просить придёшь. Влюбилась до одури, короче. Ну и поняла кое-что. Самое главное.

- Что?

- Андрюша был прав.

Мы говорили ещё долго. Я, наконец, узнала, зачем Игорь привёл маму на ту вечеринку к Одинцову - хотел, чтобы она повлияла на своего племянника и убедила отпустить Серёжу. Увы, Александр в самой вежливой форме порекомендовал тётушке не лезть в это дело. Жаль.

Пару раз приходили сообщения от мужа - спрашивал, как дела, и не нужно ли меня забрать. Но уезжать я пока не хотела. Этот разговор с мамой принёс огромное облегчение, дал много пищи для размышлений и поводов для пересмотра не только самооценки, а даже самоощущения. Анечка, наконец, полностью осознала, что мужские потребности хоть и не такие запутанные и противоречивые, как женские, но даже с ними не всё так просто и примитивно, что внешность всё-таки не главное. Волчица была довольна.