- Здравствуй, тезка, - пожал Сорокин руку Прозорова.- Ты, я вижу, не меняешься, все такой же молодой и энергичный. Как дела?
- Дела идут по номерам, - улыбнулся Прозоров. - Садись. Чем обязан таким высоким посещением?
- Ну-ну, говори, да не заговаривайся, я в некотором смысле ваш подчиненный, поэтому умерь подхалимское рвение.
- Действительно, - будто спохватился Прозоров. - Я как-то сразу не уловил главное…
Сорокин огляделся. В кабинете стояли три стола. По углам чернели высокие сейфы. Очевидно, комната наполнялась шумом, когда к каждому оперативнику приходили посетители. Сорокин представил себя за одним из столов и невольно почувствовал некоторую стесненность - его кабинет все таки был лучше, по крайней мере, просторней. Никто не мешал вести допрос.
- Чем занимаешься?- спросил Сорокин.
- Кражами. Преступники побывали в трех магазинах, оставили следы, однако мы топчемся на месте - никак не наберем темп.
- Почему?
- Наверное, разучились работать… Шучу, шучу,- улыбнулся Прозоров. -Как твои «таксисты»? По-прежнему гуляют?
- К сожалению, - вздохнул Сорокин.
- Я сегодня слышал о их новом набеге. Не кажется ли тебе, что это дело пора передать нам? Не сердись, пожалуйста. У нас все-таки силы побольше. И возможности другие.
Сорокин взглянул с прищуром в открытые глаза Прозорова.
- Кто тебе сказал о новом набеге?
Прозоров неопределенно пожал плечами.
- Не помню… Подожди, как будто Батраев… Ну да - Батраев. Ты не знаешь его. Он недавно работает у нас.
- Мне нужно поговорить с ним. Устрой, пожалуйста, встречу.
- Не могу. Он уехал на место происшествия. Что тебя интересует?
- Как тебе сказать…
Сорокин неожиданно для самого себя поделился сомнениями, появившимися у него в последнее время. Сообщил и о странном переходе в управление Бойко, и о внезапной его командировке.
Прозоров выслушал внимательно, прошелся по кабинету.
- По-моему, ты прав: есть покровитель.
- Есть, - подтвердил Сорокин.
- Судя по всему, он умеет кое-что делать.
- Ты хорошо знаешь Долгова?
- Нашего?
- Да.
- Вообще-то, не очень. Ты в чем-то подозреваешь его?
- Бойко перевели к вам по его распоряжению.
- Даже так? Интересно. - Прозоров снова прошелся по кабинету.- Ты не интересовался родителями своих подопечных?
- Немножко.
- Кто-нибудь из них может быть покровителем?
- Не з-знаю…
«Разве случайность?- подумал Сорокин.- Прозоров, даже не будучи посвященным во все дела, пришел к такому же выводу - есть покровитель и притом из числа тех, кто знал преступников. Проще говоря, отец Женьки - Евгений Константинович?»
- Ты хорошенько взвесь все, - посоветовал Прозоров.- Это необходимо не только для данного дела.
- Да.
- Хочешь, я помогу тебе. У меня есть свободное время.
- Как же магазинные кражи?
- Не беспокойся. Они на Джаббарове.
Сорокин заколебался - он доверял Прозорову, однако не хотел вмешивать его в это дело.
- Спасибо. Справлюсь один.
- Смотри.
- Ты не знаешь, когда вернется Бойко? - Сорокин решил отвлечь Прозорова от щекотливой темы.
- Очевидно, недели через две, не раньше.
- Была необходимость посылать его в эту командировку?
- Не знаю. Я не вникал в суть дела. Наверное, можно было послать другого человека, хорошо знающего нашу работу.
- Он не новичок в ОУРе.
- Новичок у нас в отделении.
- Может быть, начальник ОУРа считает, что для Бойко командировка полезна.
Прозоров улыбнулся.
- Не крути. Мы с тобой не мальчишки… Розыков тут не при чем. Бойко по сути дела еще не наш. Он числится в резерве управления. Ты потолкуй с начальником секретариата или с начальником отдела кадров. Думаю, что они просветят тебя. Впрочем, и я кое-что могу узнать, - усмехнулся Прозоров, - если, конечно, ты не против.
Сорокин смутился. Понял, что обидел товарища, отказавшись от помощи.
- Я не против.
- Позвони вечером… Кстати, у тебя, говорят, необыкновенный практикант. Задержал сразу не то десять, не то пятнадцать человек.
- Не ехидничай. Практикант у меня действительно великолепный, однако не такой, каким ты его себе представляешь. Я думаю, что вы еще встретитесь. Возможно даже, в будущем будете вместе работать. Он не подведет, уверяю тебя.
- Что ж, приятно слышать. Если человек, не задумываясь, бросается на помощь другому человеку, то он достоин быть в наших рядах.
9.
Тетка Гирина разразилась целым потоком слов, едва только Сорокин показал ей свое удостоверение. Можно было подумать, что она в течение многих лет не встретила ни одного собеседника, способного ее выслушать. Между тем, на лице женщины не было ни испуга, ни тревоги - только любопытство.
- Пожалуйста, садитесь, товарищ Сорокин… Сюда, пожалуйста… Ах, как я измучилась с ним, если б вы только знали, как я измучилась с ним!.. Простите! Капитолина Аркадьевна Синицкая.- Тетка Гирина неожиданно прервала свои душеизлияния и стала прихорашиваться у висящего в простенке небольшого зеркальца.- Можете называть меня Капой. Надеюсь, мой возраст дает вам па это право?
- Да-да, конечно, - пробормотал Сорокин. - Капа - это намного проще и ближе, чем официальное обращение по имени-отчеству.
Капитолина Аркадьевна явно хотела понравиться гостю. Она села напротив него в глубокое кресло, закатила подкрашенные глаза, начала обмахиваться платочком причудливой расцветки. У нее это, между прочим, получалось довольно непринужденно. «Несмотря на возраст»,- отметил про себя Сорокин.
- Ах, как я измучилась с этим человеком! Вы даже не представляете, как я измучилась с этим человеком!
- Трудно, конечно, представить, - сказал Сорокин.- Тем более, что на облике вашем эго совсем не отразилось.
- Вы так считаете? - Платочек снова пришел в движение. Капитолина Аркадьевна томно улыбнулась. - Не говорите, пожалуйста, так. Вы не представляете себе моих страданий.- Ее глаза неожиданно сузились, и в них появилось неподдельное беспокойство. - Вы его арестовали, да? Правда, арестовали?
- Задержали. Временно,- добавил Сорокин.- До выяснения некоторых обстоятельств. Поэтому, собственно, я и решил побеспокоить вас.
- Боже мой, так я и знала, что он попадет к вам! - всплеснула руками Капитолина Аркадьевна. -Сколько раз я говорила ему: «Займись делом, Геша». Это я гак называю его. Очень люблю необычные имена… Вы не обидитесь, если я буду называть вас Николасом?
- Сделайте милость, - с трудом сдерживая смех, проговорил Сорокин.
- Большое спасибо, Николас, - тотчас подхватила Капитолина Аркадьевна. - Вы так любезны! Я и не знала, что в милиции работают такие симпатичные люди!
- Чем же занимается Геша?
- Да ничем не занимается, - воскликнула Капитолина Аркадьевна. - Баклуши бьет, как говорила моя покойная мама.
- Все-таки?
- Какой вы, право… Я же говорю, ничем он не занимается… То есть, если разобраться, то как будто и чем-то занимается. Днем, например, спит, вечером пьет с друзьями, ночью гуляет с девицами.
- Значит, он нигде не работает?
- Не работает, - подтвердила Капитолина Аркадьевна,- Ах, Николас, Николас, дорогой мой Николас, вы даже не представляете, каким это бременем ложится на мои слабые женские плечи. Были минуты, когда я готова была покончить жизнь самоубийством. Честное слово, вы не верите мне?
- Я верю вам, - сказал Сорокин. - Меня поражает другое: как может здоровый человек нигде не работать… Ведь на жизнь нужны деньги, я не говорю уже о выпивке и развлечениях.
- Во всем виновата я, Николас, только одна я, - попробовала всхлипнуть Капитолина Аркадьевна.- Понимаете, я получаю довольно приличную пенсию. Мой муж был профессором. - Она назвала хорошо известную Сорокину фамилию ученого, умершего в позапрошлом году.- Ах, как я плакала, когда он умер, как плакала, Николас! Спасибо Геше, если бы не он, я бы сошла с ума! У него оказалось чуткое сердце!