Донни все еще не было, и я решил пока заняться подарками. Разложив по мешочкам монеты и сувениры, на секунду остановился в раздумьях перед мешком с именем Донни. Внезапно, в голову пришла замечательная идея.

Я взял листок бумаги, и написал записку следующего содержания:

«Там найдешь ты свой подарок, где был найден вход в сказочную страну, в которой птицы и звери разговаривают, а дети спасают мир от вечной зимы».

Учитывая, что Донни книголюб, думаю, что для него эта загадка не станет преградой. Осталось только спрятать сам подарок.

Поднявшись в его комнату, я затолкал ящик с книгами поглубже в шкаф, как мог, замаскировав висящей одеждой. Дело сделано!

Часы, меж тем, показывали уже половину пятого! Интересно, будут там кормить, или лучше, все же, поесть дома?

Внизу хлопнула дверь. Опасаясь, что это вернулся Донни, я поспешно вышел из его комнаты, чтобы не вызывать лишних вопросов.

Как оказалось, я не ошибся. В холле порхало розовое облако с кружевными, накрахмаленными крыльями, в котором я с трудом узнал Мариссу, и угрюмо стоял мой понурый друг, одетый в жуткий костюм, который состоял из бархатных панталон, чулок, короткого камзола и берета с пером. По сравнению с ним, мой пиратский костюм выглядел просто по-королевски.

— Ага, вот и Шерлок! — Марисса явно была рада меня видеть. — Как тебе мое платье? — Она снова закружилась по комнате.

— Просто восхитительно. А кого вы изображаете? — я с сомнением покосился на мрачного Донни.

— А разве непонятно? Я фея-крестная, а это мой паж!

— Паж? — я невольно усмехнулся. Донни, который был выше миниатюрной Мариссы почти на голову, смотрелся в роли пажа, который, вообще-то, должен быть ребенком, весьма комично.

— Паж, паж. Не вижу ничего тут смешного. Давай уже, переодевайся, нам ехать пора.

— Дональд, погоди, ты ничего не забыл? Мы же должны подарить Шерлоку наш подарок.

— Ах, ну да, точно. С Днем Смены Года, — Донни, которому явно не нравился его костюм, несколько раздраженно сунул мне в руки коробку.

— С Днем Смены Года, Шерлок! — Марисса, в отличие от друга, явно наслаждалась происходящим.

В коробке оказалась абсолютно потрясающая раскладная подзорная труба, в жестком кожаном тубусе и с ремешком для ношения на поясе.

Решив, что момент вполне подходящий, я отправил Донни к камину с мешочками, а Мариссе вручил тонкой работы камею из слоновой кости на агате, на которой была изображена изумительной красоты роза. Пока девушка восторженно ахала и прикалывала ее к воротнику платья, из гостиной вернулся недоумевающий Донни, с запиской в руке.

Оказалось, что он вообще не понял моей загадки, так как о Клайве Льюисе и Нарнии не имел ни малейшего понятия. Приготовившись уже пошутить насчет книголюба, который понятия не имеет о творчестве известнейшего английского писателя, я вдруг все понял и прикусил язык. Клайв Льюис просто-напросто еще не родился в этом мире, поэтому Донни и не может его знать. И как я мог об этом не подумать?

Пришлось придумывать сказку, что это малоизвестное произведение малоизвестного писателя. В общем, момент вручения подарка вышел скомканным, и совсем не таким, как я его запланировал. Хотя, было похоже на то, что это никого, кроме меня, не смутило.

Решив, все же, сначала немного перекусить, чему я был очень рад, так как успел проголодаться, мы выпили чаю с печеньем и решили выдвигаться, так как время уже поджимало. Я переоделся в свой блестящий пиратский костюм и смело вышел на улицу, в глубине души опасаясь, что на нас сейчас начнут показывать пальцами.

Мои опасения оказались напрасными. К вечеру в городе уже начала чувствоваться праздничная атмосфера, и даже кэб, который мы остановили, оказался украшен пучками зеленых веток, а в гриву лошадей были вплетены красные ленты.

Сам кэбмен даже не моргнул глазом, когда в кабину уселась розовая фея со своим пажом, и пират в зеленых лосинах. Впрочем, выглянув по дороге в окно, я понял — почему. За те сорок минут, что мы ехали до приюта, я увидел трех девушек, одетых принцессами, несколько пажей, пару разбойников, Арлекина и валета пик. Весь город явно собирался на какой-то массовый бал маскарад. Убедившись, что не выгляжу идиотом в своем костюме и не привлекаю ничьего внимания, я успокоился.

Мистера Робертсона, который открыл дверь на мой стук, я даже сначала не узнал. Окладистая черная борода закрывала большую часть его лица, темно-синий камзол, украшенный вышивкой и золотыми пуговицами, обтягивал огромный накладной живот, с ремня свисала устрашающих размеров сабля.

— Тысяча чертей! Якорь вам в глотку! Кого еще принесла к нам нелегкая?

Ага, все понятно, образ весьма узнаваемый. А вот кто я такой, пока и сам не знаю, впрочем, чего мелочиться! Играть, так по-крупному!

— Старина Эдвард, неужели ты не узнаешь меня? Это же я, Генри!

— Генри? — видно было, что мистер Робертсон немного растерялся.

— Конечно, Генри! Неужели ты не рад меня видеть, мой друг?

— Я… Эээ…

— Ну конечно, рад! Все рады видеть такого известного человека, как Генри Морган, не правда ли, друзья мои? — я повернулся к стоящим рядом Донни и Мариссе. — Позвольте представить вам моего старинного приятеля, сэра Эдварда Тича, более известного, как Черная Борода. А это мои пленники, — снова обратился я к мужчине, — испанская принцесса и ее ммм… дуэнья.

— Что? Какая я тебе дуэнья! Я паж!

— А я вовсе не принцесса, я фея, крестная Золушки.

— Что? Какая фея в море? Ты — принцесса, захваченная, соответственно, с разоренного нами испанского галеона. А ты, — обратился я к Донни, — ее дуэнья. Так как высокородные испанские девицы не путешествовали с мужчинами, будь он хоть паж, хоть король.

— Вам бы в театре играть, мистер Браун. Проходите, вас уж заждались, — улыбка проглядывала сквозь накладную бороду.

— Спасибо, мистер Робертсон. С Днем Смены Года вас.

Праздник собирались отмечать в столовой, как в самом большом помещении в доме. Часть столов была вынесена, остальные расставлены по сторонам комнаты, оставляя довольно много свободного места. Комната была украшена уже привычными зелеными букетами и венками, и очень ярко освещена.

Как оказалось, все действительно уже были на месте, и наше появление вызвало явное оживление. И, если образ Донни, в его старинных бархатных панталонах, вызвал сдержанные смешки в рядах воспитанников, то Марисса сразила всех наповал. Пара десятков восхищенных мальчишечьих взглядов заставила ее улыбнуться и гордо приосаниться, хотя Дональд явно был недоволен.

Как только мы поздоровались и уселись на свободные места, началась торжественная часть вечера. Как оказалось, нам предстояло посмотреть выступление того самого театра, о котором я, признаться, так ничего и не удосужился узнать. Ну, не считать же знакомством то, что я когда-то пользовался его реквизитом.

Да… Давненько это все было, такое чувство, как будто в другой жизни. Если сравнить меня, того, каким я был, когда только попал в этот мир, и меня сегодняшнего — это будут два разных человека. Конечно, самому оценивать сложно, но судя по тому, что на одни и те же вещи я стал смотреть совершенно по-другому, это именно так. На крохотной, импровизированной сцене, меж тем, разворачивалось действие:

— Моей любви не выразить словами,Вы мне милей, чем воздух, свет очей,Ценней богатств и всех сокровищ мира,

Здоровья, жизни, чести, красоты,

Я вас люблю, как не любили дети

Доныне никогда своих отцов.

Язык немеет от такого чувства,

И от него захватывает дух.

Ого, ничего себе! Я оглянулся на мисс Эмили, которая наблюдала за игрой малолетних актеров с явным волнением. Любовь к Шекспиру — это, безусловно, хорошо, но «Король Лир»? Не уверен, что это произведение подходит для детского театра, уж лучше бы поставили «Много шума из ничего», или «Укрощение строптивой». Хотя, надо сказать, играли ребята просто замечательно — Гонерилья и Регана выглядели откровенно неприятными лицемерками, а Корделия была милой и скромной.