Интерлюдия 6.

Приемная губернатора, Белиз-Сити, Белиз.

— Послушайте, господин Клери, вы уверены, что ничего нельзя сделать? Ведь этот ребенок действительно родной внук Оливера Роддса, о нем есть запись в книге рождений и смертей города. Вот, посмотрите, у нас есть выписка.

Губернатор нехотя протянул руку и взял листок бумаги. Он уже тысячу раз пожалел о том, что согласился поговорить с леди Элеонор, как представилась чернокудрая красавица, и ее молодым спутником, которого она называла своим женихом.

Жара в городе стояла страшная и обещала только усилиться к обеду, поэтому губернатор, который был уже немолодым человеком, хотя сам себе в этом и не признавался, страдал от нее неимоверно. Лишний вес и сильная одышка тоже не добавляли приятных ощущений, поэтому энтузиазм и настойчивость юной леди и ее спутника начали вызывать у него глухое раздражение.

Мужчина, отдуваясь, и периодически промокая платком заливавшиеся за воротник струйки пота, быстро просмотрел бумагу.

Впрочем, смотреть на нее ему было вовсе и не нужно. Он, как, впрочем, и многие другие жители города, прекрасно помнил историю молодой красавицы Айвори Роддс, которая спуталась с туземцем и родила от него ребенка. Знал он и самого полковника Роддса, который так и не простил дочь до самой смерти, впрочем, наступившей раньше, чем он успел вычеркнуть ее из завещания. Все-таки дочь была единственной, и любимой…

— Послушайте меня, милая леди, — губернатор протянул листок обратно. — Я прекрасно понимаю ваше благородное желание помочь несчастному сироте. Да только лучшее, что вы можете сделать — это забрать его отсюда, и дать возможность обучиться какой-нибудь полезной профессии, стать столяром, или, предположим, сапожником. Вот это будет реальная помощь. А то, что вы хотите провернуть… Уж извините, тут нужны железные доказательства. Они у вас есть?

— Но…

— Я так и думал. Мой вам добрый, практически отеческий совет — оставьте это дело, не будет проку.

Выйдя на крыльцо губернаторского дома, белого, с пузатыми колоннами, надутого, как сам владелец, Марисса яростно скомкала в руке листок.

— Проклятый жирный паук, чтоб ты провалился!

Вышедший вслед за ней Донни молча стиснул руку девушки в своей.

— Нет, я этого дела так не оставлю! Уверена, что этот боров не хочет помогать только потому, что у самого рыльце в пушку. Уж я-то всегда узнаю эти свинячьи глазки! Вылитый Норри!

— Кто такой Норри, милая?

— А? — услышав со стороны имя своего давнего недруга, Марисса, казалось, очнулась. — Это из прошлой жизни, не обращай внимания. Такой же кровосос, как этот господин Клери. Потом расскажу, если захочешь, а сейчас, пойдем, нужно обсудить это с мальчиком.

* * *

Надо сказать, что приступ, который накрыл меня так стремительно, что я вылетел из тоннеля наружу позабыв про опасность, был, наверное, самым сильным в жизни. До этого случая я испытывал дискомфорт в замкнутых пространствах, но это был именно небольшое неудобство, но никак не полноценный приступ паники, как сейчас. И с помощью небольшого волевого усилия я вполне справлялся.

Но не сейчас. Подстегиваемый волнами ужаса, практически не контролируя себя, я смог остановиться только в тот момент, когда выскочил на открытое пространство и увидел над головой небо. Примерно с минуту я просто стоял, позабыл про опасность, наслаждаясь светом и свежим воздухом, прислушиваясь, как неистово трепыхающееся в груди сердце возвращается к нормальному ритму.

К счастью, мне несказанно повезло, и никого из туземцев рядом не оказалось, иначе на этом путешествие подошло бы к концу. Через некоторое время, осознав, что действительно стою на открытом пространстве и виден со всех сторон, как маяк в порту, я, охнув, торопливо присел и спрятался за камни.

Подождав пару минут, убедившись, что в мою сторону не бегут разъяренные туземцы с копьями наперевес, я осторожно выглянул и увидел то место, которое, как я теперь и не сомневался, было домом для племени вайтукку — туземцев, которые поклонялись механическому богу и, скорее всего, убили моих виртуальных родителей и дядю.

Практически идеально круглая зеленая долина диаметром в несколько километров, окруженная сплошным кольцом гор, с весело скачущим по камням нешироким потоком, который, спустившись со скал, разливался маленьким пресным озерцом.

Среди сплошного ковра зелени притаились небольшие, но очень аккуратные домики. С того расстояния, на котором находился я, было сложно разглядеть подробности, но четкие геометрические формы и равные расстояния, на которых находились строения, разительно отличались от тех хаотичных застроек, в которых проживали туземцы в городе.

Над ровными рядами крошечных домов, причем именно домов, а не хижин, как командир над своим войском, возвышался огромный храм в виде ступенчатой пирамиды. Эта картина вдруг подарила мне четкое ощущение дежавю. Долина, эти домики, храм… Именно это все увидела Ребекка, когда они с Томасом перевалили через горных хребет.

Ну-ка… Там еще на храме должно что-то блестеть — не иначе, как огромный бриллиант. Я напряг зрение, пытаясь разглядеть, но расстояние было слишком велико.

— Ну что, Джой, вперед, к приключениям?

Надо сказать, что прозвучал мой призыв именно как неуверенный вопрос. Я вдруг вспомнил, что в дядиной книге супругов Тэтчер, после того, как они вошли, наконец, в храм, ожидал ни больше, ни меньше, как целый оживший идол, и закончили они свое приключение именно на его алтаре. Правда, я так и не дочитал до конца. Скорее всего, в лучших традициях жанра, им все же удалось выйти сухими из воды, найти сокровище и стать богатыми и знаменитыми. Хотя, это не точно.

Мне же терять было нечего, поэтому, больше не тратя время, которого и так было немного, я принялся спускаться.

Надо сказать, что с этой стороны горной гряды спуск оказался более пологим. За спиной у меня, как и там, снаружи, возвышалась неприступная скала, но впереди, к счастью, не было никаких отвесных уступов и прочих радостей. Казалось, я стоял на краю огромного блюдца, «дном» которого и являлась заросшая лесом долина.

Идти было неимоверно легко, меня как будто кто-то постоянно подталкивал в спину, провоцируя перейти на бег. Но, помня о том, что несмотря на то, что до сих пор я не встретил ни одного человека, не считая того, снаружи, люди тут жили, причем в любую секунду могли обнаружиться где-то совсем близко.

Поэтому, периодически приседая и оглядываясь, я медленно и очень осторожно принялся преодолевать те пару сотен метров полого снижающегося каменного плато, усеянного крупными булыжниками, которые отделяли меня от густых зарослей внизу. Через пятнадцать минут я смог, наконец, облегченно вздохнуть, укрывшись под сенью густого леса. Понятное дело, что для меня, городского жителя, лес был не более безопасен, нежели открытое пространство, но все равно стало немного спокойнее.

Дойдя до зарослей, я стал передвигаться еще аккуратнее. До поселка, который находился ровно в центре долины, оставалось примерно километра два. И надо сказать, что в самом лесу уже чувствовалось влияние близко расположенной деревни. Первой жертвой стал Джой.

Не успели мы пройти и сотни метров, как пес, который бежал немного впереди, не издав ни единого звука, молча провалился, что называется «сквозь землю». В один прыжок преодолев разделяющее нас пространство, я с ужасом увидел своего бедного питомца, попавшего в самую настоящую ловчую яму и, как мне показалось с перепугу, пропоротого насквозь заточенным деревянным колом.

Наклонившись поближе, я понял, что Джой просто упал на самое дно ямы, раздвинув колья, которые скользнули по его гладкому металлическому корпусу, не причинив сколько-нибудь заметного вреда. Убедившись, что с ним все в порядке, я успокоился.

Правда, пришлось потратить минут двадцать на то, чтобы достать бедолагу из ловушки, при этом окончательно ее разрушив, но это были уже мелочи, по сравнению с той радостью, которую я испытал, когда увидел, что пес цел и невредим.