«Он? Или…» — Виктор тихонечко тронул с места, медленно — как в дурном сне — накатывая на воображаемую линию «товсь», которую сам же себе и наметил метрах в восьмидесяти-ста от входа в кафе. Примерно там же, справа за деревьями должно было находиться и какое-то заведение, — кафе, пивная, или еще что — куда проследовал Степан. И, в смежном зеленоватого цвета доме, Ольга, которая — будем надеяться -«высоко сидит, далеко гладит…»

Черный пикап — вот, что увидел Вул. Его наметанный на такие вещи глаз сразу же вычленил в ситуации главное. Осознание же, понимание того, что здесь не так и почему, пришло несколько позже.

Итак он «увидел», напрягся и начал вставать из-за стола даже раньше, чем что-нибудь понял. Потом — Вул был уже на ногах — пошли подробности. Пежо… пикап… за рулем молодой мужчина, рядом с ним кто-то еще … Неважно! Пежо притормаживает, теряя скорость, очень медленно приближается к машинам кортежа, поставленным вдоль тротуара и составляющим вместе с со своими водителями «главную линию обороны».

«Что он?…» — Но додумывать эту мысль уже не оставалось времени. Откуда-то справа в сузившееся поле зрения Бориса Сауловича ворвалось еще одно авто, и все понеслось вскачь.

Черт! Как же он перепугался! Чуть не описался от страха, но партайгеноссе Шульце оказался настоящим человеком — не оставил в беде, придя на помощь в самый критический момент. Он догнал Питера на своем авто, поравнялся, выехав на встречную полосу, и одним решительным взмахом руки указал Кольбу место, моментально разрешив все недоразумения, недоумения и имеющие быть вопросы.

Питер «встряхнулся», проехал еще немного, чтобы встать вровень с Паккардом, прикрывавшим широкое окно кафе «Веплер». В большом черном авто тут же шевельнулся, оборачиваясь в сторону Кольба, шофер, но Питер уже заглушил двигатель, достал из кармана кусок ваты и раздавил над ним ампулу с нашатырным спиртом. Вонь, ворвавшаяся в ноздри, чуть не взорвала ему мозг, но медлить было нельзя, и он обернулся к пассажиру. Мужчина, которого навязал ему в попутчики Шульце, уже почти очнулся. Сидел рядом, лупал глазами, но все еще, по-видимому, не понимал, где он, и что с ним происходит.

— На вот, понюхай! — Кольб с силой прижал ком ваты к носу мужчины, тот инстинктивно отшатнулся и попытался освободить голову — впрочем, вяло пока, недостаточно энергично, а значит и безрезультатно. — Дыши! — Проревел Питер, с силой вдавливая вату в лицо пассажира, в его нос и рот. — Дыши!

А сквозь стекла автомобильных окон на него смотрел шофер американской машины, и другие люди, оказавшиеся свидетелями происшедшего на улице, уже поворачивали к ним головы, но все, в общем-то было уже сделано. Питер отпустил вату, вытащил из кармана пальто револьвер — кажется, Шульце сказал, что он называется «Наган» — сунул оружие рукояткой вперед в безвольную, но сразу же напрягшуюся ладонь мужчины, и, распахнув дверь, выскочил из машины.

Куда делся Шульце, Питер не знал, но твердо помнил приказ: остановиться, выключить мотор, «оживить» пассажира и бежать вперед.

«Вперед!» — Вот это было просто и ясно.

— Вперед! — Прошептал Кольб и побежал.

Ольга увидела тормозящий автомобиль и как-то сразу догадалась, что это ОН — тот самый черный Пежо, за фанерными стенками которого прячется нечто взрывоопасное. Но не только. Еще она почувствовала, что человек за рулем пикапа дезориентирован и не знает, что делать, но в следующее мгновение рядом с Пежо возникла другая машина, и у Ольги сжало сердце. По логике вещей это мог быть только Олег, и если сейчас рванет…

«Не рванет!» — Это был немой вопль, самая страстная молитва богу, о существовании которого она никогда даже не задумывалась, крик сердца… Но никто, разумеется, ее не услышал. Зато затвор в холодной тишине крыши клацнул так, словно это не она готовилась вступить в бой, а ее расстреливали… Но…

«Поживем. — Устало выдохнула она, видя, как уходит вперед машина Олега. — Еще поживем…»

Распахнулась дверь, и водитель остановившегося рядом с кафе «Пежо» выскочил на проезжую часть, чуть не угодив при этом под колеса ситроеновского грузовика, тащившегося по встречной полосе. Гукнул клаксон, грузовик вильнул, прижимаясь к тротуару, и на мгновение скрыл от Вула и черный пикап, и его сумасшедшего — или просто пьяного? — водителя. За это время Борис Саулович успел выскочить из бриссерии на улицу и выхватить из-под мышки «Люгер». И тут сцена открылась перед ним во всем своем великолепии. Он увидел бегущего прочь от пикапа молодого человека в светлом плаще, на перерез тому уже устремились двое в штатском, один из которых был посольский, а второй — очевидный француз. И пассажира, медведеподобного мужика, ворочающегося в салоне брошенного «Пежо», увидел тоже, и револьвер в «лапе» у пассажира, и что-то — в руке посольского шофера. А где-то слева пронзительно завизжали тормоза, Вул непроизвольно обернулся на звук и тут же уловил движение за спиной, но когда «забахали» выстрелы, он все еще смотрел на коричневый «Ситроен», вынужденный затормозить, — двое чекистов с оружием перекрыли ему проезд.

Времени на размышление не было, но Матвеев все, кажется, понял верно. Вот-вот должен был прогреметь взрыв. Пикап встал удачно, но как поведет себя ударная струя, встретив на пути тяжелый «Паккард», определить сложно. Во всяком случае, Матвеев этого не знал: физика физикой, но практика пиротехника здесь как-то важнее. В любом случае, это уже свершившийся факт: если не произойдет чего-то сверх драматического, — «Пежо» останется там, где стоит.

А Кольб длинными прыжками убегал от взрыва, прямо вдоль улицы, и у него был шанс «убечь», но допустить этого нельзя, и именно поэтому Степан находился сейчас здесь, Ольга сидела на крыше, а Витька тоже должен был быть где-то рядом. Да и Олег никуда как будто не спешил. Чекисты — или кто они там? — пытались перекрыть ему дорогу, и то, что он их пока не давил, только лишь вопрос затянувшейся паузы. Но песок времени стремительно просыпался в склянку прошлого, а тот мужик, на которого Степан еще раньше обратил внимание в пивной, стоял сейчас среди деревьев в двух-трех метрах от проезжей части, и в руке у него был «Парабеллум», и…

Раздался выстрел и звон стекла. Вернее, лучше всего был слышен как раз звук бьющегося стекла, а сам выстрел оказался похож на хлопок пробки из бутылки шампанского. Но это была не газировка, разумеется. Это посольский в «Паккарде» стрелял по Сергеичеву прямо сквозь два стекла…

— Дави их в бога, в душу мать! — Виктор, не заглушив мотор, выскочил из машины и вскинул «Шмайссер».

…

Ольга выцелила мужчину, бежавшего к пикапу, и плавно нажала на спусковой крючок…

…

Матвеев выхватил из кармана револьвер и выскочил из бриссерии…

…

Выстрел водителя «Паккарда», камешком в горах, спустил смертоносную лавину, и в следующее мгновение Rue Maitre Albert наполнилась треском выстрелов.

Федорчук длинной очередью срезал и Кольба, и почти уже схвативших того агентов госбезопасности, советской ли, французской — это значения не имело. Шмайссер — вот же черт! — заклинило где-то посередине очереди, но разбираться с тем, что там не так, некогда, отбросив бесполезное железо в сторону, Федорчук потянул из кармана пистолет…

Откуда прилетела пуля, бегущий к «Пежо» чекист понять не успел. Кусок свинца в медной оболочке пробил черепную коробку, без вариантов восстановления, и лишил возможности осознать что-либо, даже если бы выстрел был произведен прямо в лицо. Но пуля попала энкавэдешнику в темя, и это, наверняка, навело кого-нибудь на размышления, но разбираться некому, да и некогда. Ольга стреляла так быстро, как только могла, не растрачивая боеприпасы зря. Она уже не пряталась, — встала на крыше в полный рост у самого ограждения — низкой каменной стенки, едва доходившей ей до пояса — и «работала», стремительно выбирая самые важные цели в сложнозакрученном действе, там, в двадцати метрах ниже ее ног.