Алевтина встала из-за стола, с очаровательной улыбкой протянула парню руку:

- Очень приятно. Для вас я просто Тина.

- Хорошо, - равнодушный взгляд скользнул по лицу и обтрёпанной одежде девушки. - Госпожа Анна, не хотите прогуляться по городу?

- С удовольствием.

Алевтина просто захлёбывалась от возмущения, но пожаловаться было некому. Аню увёл её кавалер, а для Ириши городской язык пока что тайна за семью печатями.

Городские улицы, теснота, на городской площади беженцы на телегах, лавки, покупатели, зеваки. Гастас шёл не торопясь, не пропуская ни одного прилавка, хотя и смотрел на товары явно скучающими глазами. Иногда в его взгляде, брошенном в сторону проскальзывала хищная радость. Проследив за одним из таких взглядов, Аня вздрогнула, обнаружив одного из собачников. Мужчина переоделся, но не мог ни изменить лица, ни скрыть распирающей его ненависти.

- Они следят за нами?

- Конечно.

- А не нападут?

- Здесь? В толпе? Не посмеют.

Аня зябко поёжилась Она-то не была так самоуверенна. Впрочем, толпа была не слишком плотной и не позволяла незаметно подкрасться сзади или сбоку на расстояние удара ножом. И всё-таки... А Гастас уже тянул её в ювелирную лавку:

- Всё-таки вам положено носить платье получше. Вы - иноземка, должны выглядеть, как госпожа. И украшения вам нужны.

- Гастас, - Аня виновато улыбнулась. - К чему показуха? Денег на дорогие украшения у нас нет. Даже на серебро. А медью никого не удивишь. Скорее наоборот. И, знаешь, у нас дешёвые украшения носят дети, дорогие - женщины, девушкам же полагается выглядеть скромно, хотя ... насчёт платья ты прав. По одёжке встречают. Только я не знаю, какие ткани у вас считаются хорошими.

Гастас задумался, ответил не слишком уверенно:

- Ваше белое платье, то что порвалось, сделано из невероятно дорогой ткани.

- У нас такая ткань тоже стоит недёшево, но есть и дороже. Так что ты уж помоги мне, пожалуйста.

В лавке они долго рассматривали разные виды тканей. Основных типов оказалось всего два: сукно и полотно. Сукнами назывались шерстяные ткани. Они могли быть толстыми и плотными, могли быть редкими, а могли быть тонкими-тонкими. Полотном называлась льняная ткань. Цена зависела от плотности, тонкости, цвета. Очень дорого стоили тонкие, плотные ткани белого цвета. Ещё дороже - крашенные. Серые и чёрные ценились дешевле, бурые - ещё дешевле. Привозные ткани стоили дороже местных, а шитые иглой, привозные, шёлковые кружева вообще продавались на вес золота. В общем, выбор невелик. Аня остановилась на сером сукне местной выделки. И ткань хороша, и цена приемлемая. Право, сшить из неё длинный, тёплый жилет-накидку, - дело одного вечера. А вещь получится удобная и вполне заменит плащ. Потом Гастас опять затащил её в ювелирную лавку. Ане приглянулось ожерелье из перламутра, удивительно красивое и недорогое. Как оказалось, местной работы. А потом...

Маленькая лавочка будто пряталась ото всех. Продавали здесь всякую немудрёную, медную мелочь: кольца, пряжки, заколки, ножи, булавки и ... Они лежали отдельно, как бы в стороне. Аккуратная, деревянная шкатулка с хирургическими инструментами века меди: ланцеты и скальпели разных форм и видов, кривые иглы, пинцеты, щипчики и даже маленькие, пружинные ножницы-гильотинки. Аня бросилась к ним, как к родным:

- Сколько стоят?

Торговец, что-то передвигавший под прилавком поднял глаза на покупателей. Вопрос задала женщина. Лёгкая, едва заметная гримаса брезгливости тронула губы седеющего мужчины средних лет и самого что ни на есть обыкновенного вида.

- Сколько это стоит? - раздражённо повторил вопрос спутницы Гастас.

- Воин-наёмник из болотного края, - пренебрежительно усмехнулся торговец, так, будто не расслышал обращённых к нему вопросов. - А вот откуда девушка?

- Издалека, - подчиняясь наитию, Аня нащупала под платьем амулет из трёх камешков и, чуть раздвинув ворот, показала его купцу. Так мельком. В глазах мужчины явно что-то промелькнуло. Он узнал вещицу, но желая скрыть это узнавание тут же напустил на себя бесстрастный вид. Опять-таки, слишком бесстрастный.

- Откуда ты знаешь, что это за вещь? - он указал на инструменты.

- Я - лекарка. Лечу людей.

- Это доброе дело.

- Так сколько же они стоят? - Гастас просто кипел от злости.

- Дорого, - ответил торговец, перевозя взгляд с девушки на её спутника. - Медные - по весу серебра, серебряные - по весу золота.

- А золотые? - съехидничал Гастас, вступая в привычный для него торг.

- Золотых не делают, - остановила его Аня. - Только медные и серебряные. Я где-то слышала про платиновые...

Глаза купца распахнулись, а рот открылся от удивления. Да и сам он изменился: стал, выше суше, старше ... всего на миг:

- Платиновые?

- Ну, я слышала... - смущённо пробормотала Аня, не понимая, что на сей раз заставило её солгать. - Они самые чистые, а ваши... Ваши очень грязные. Все в зелени. Ими-то и работать нельзя, потому, что прежде их следует хотя бы почистить, а, ещё лучше, залудить ...

Купец усмехнулся странной усмешкой, как бы осел, уменьшаясь, глаза погасли, взгляд потёк маслом, как это и полагается хитрому торговцу:

- Теперь я вижу, что госпожа понимает толк в таких вещах. Её не проведёшь. Хорошо, я сбавлю цену. Десять серебряных за всё. Да, на этой улице, неподалёку, работает лудильщик. Всего за две монеты он приведёт эти вещи в порядок.

Гастас безразлично пожал плечами:

- Восемь.

Ехидная улыбочка тронула губы торговца:

- Ну что ж, наёмник, раз у тебя больше денег нет, то я согласен на семь. Одну монету тебе всё-таки придётся потратить на лудильщика.

- Ты смеёшься надо мной?

- Нет, нет, воин. Просто эти инструменты валяются у меня три года и если я упущу таких покупателей, как вы, то сколько же мне придётся ждать новых? Это хорошие вещи. Они достойны принадлежать понимающему хозяину или ... хозяйке.

От столь разумного и вежливого ответа Гастас просто сник, а торговец опять перенёс внимание на его спутницу:

- У тебя обрезаны волосы. Почему?

- Это была благодарственная жертва богам за то, что они позволили мне вступить на путь познания.

- Это случилось давно?

- Давно, но с тех пор я резала волосы три раза. Каждый раз, когда проходила очередное испытание.

- Это великая жертва. И твоё отречение от радостей жизни тоже искреннее. Сколько всего испытаний ты должна пройти?

- Три ступени по двенадцать испытаний на каждую.

- Так ты в самом начале пути? И уже лечишь?

- Знание даётся не затем, чтобы бесплодно пропадать втуне.

- Тоже верно. А что ты ищешь в этом городишке?

- Ответы. Но их здесь нет.

- Да, здесь их нет. И куда ты теперь?

- Не знаю. Солнце должно указать мне путь.

- Значит, на запад... Ну что ж, иди. Путь проторенный. Ступайте.

Гастас молча отсчитал монеты, взял ящичек с инструментами. Хозяин проводил их до двери:

- Как выйдите - поверните направо. Мастерская лудильщика на солнечной стороне.

---------------------------------------------------------------

Так оно и оказалось. Мастер осмотрел инструменты:

- И всё за одну серебряную монету?

- А ты не луди целиком. Смотри, - Аня показала насколько и как надо покрыть оловом каждый инструмент.

- Ну, разве что так ...

- Только олова не жалей. Они должны сверкать, как серебро.

- Сделаю.

- Когда?

Лудильщик посмотрел на Гастаса, на Аню, на солнце, стоящее в зените, подумал:

- К вечеру. Задаток можете не давать. Вещи дорогие.

--------------------------------------------------------

Просто гулять по улицам маленького города рядом с красивым парнем. Играть в прятки с солнцем, то ныряя в тень между домами, то выныривая в светлом пятне перекрёстка. Дома - как декорации, люди вокруг - как актёры в костюмах. Злобный взгляд шпиона обжигает кожу, ледяным порывом ветра, вспенивая адреналином кровь. Ну почему такое было невозможно в той, прошлой жизни? Разве не было тогда солнечных дней? Или друзей? Или врагов? Всё было. В том числе и прекрасные дома, похожие на декорации к историческому фильму. И совсем необязательно для счастья скользить по грани, упиваясь каждым, может быть последним для неё глотком воздуха. Всё было то же самое, кроме неё самой. А Гастас развлекает её, рассказывает про реку и про город, про другие реки и города. Вот ведь поносила парнишку судьба.