Впрочем, всё это пустяки. Долго в городе наёмники не задержатся. Анька с ними уберётся. Домой дорогу искать. Дура. Нет этой дороги. Хотя, пусть идёт. Перед глазами мельтешить не будет. Зато у неё, у Алевтины всё обстоит - лучше некуда. Она - единственная на Пристепье танцовщица. Купцы регулярно приглашают её на пирушки, танцевать, никаких глупостей не позволяют, хотя просто исходят слюной от вожделения. И они, и их знатные гости. И платят ей за танцы хорошо. Больше, чем Аньке за её лечение. Только вот с одеждой по-прежнему проблема. Для выступлений, для прогулок по городу одеваться надо соответственно. Одежда есть, а служанки - нет. Приходиться каждый раз просить Иришку, давать ей деньги. Купить бы рабыню. Хоть самую страшную, но это стоит как минимум восемь больших золотых. Конь дешевле ценится. Зато она всё-таки обзавелась домашним платьем, с которым справляется сама. Ночью это очень удобно. И ещё Алевтину невероятно раздражает здешняя кухня: вечные, рыбные пироги и каша на воде. Хорошо, Анне за лечение два раза давали по овце. Хоть какое-то мясо.

Караван пришёл не из степи, а по воде. Пять кораблей на больших вёслах под прямыми парусам. Основной груз купцы предполагали спустить дальше, по реке, но часть - отправить караваном посуху. Как раз на запад. Городские торговцы ожили.

Собрать свой караван - дело хлопотное и дорогое. Присоединиться к попутному - самое что ни на есть простое. Отказа не бывает. Чем больше товаров в караване - тем больше охраны, чем больше охраны - тем безопасней путь.

Товары и охрану, чтобы не платить въездную пошлину, купцы расположили в стенах погоста, а сами направились в город. Да и вокруг погоста жизнь закипела ключом. Поселяне везли к деревянным стенам продукты, ткани, кожи. Пригоняли скот. Приказчики купцов предлагали поселянам медные изделия, шиферные пряслица, тонкие, льняные ткани, пышные, северные меха, топлёное сало, резную кость и крупный, северный жемчуг. Гудели постоялые дворы в Пристепье: воины из охраны прогуливали свои медяки и серебро. Купцы тоже спешили порадоваться жизни.

У Тадарика каждый день теснота. Все столы заняты. И на веранде, и в "зимней" зале. Пиво, мёд, бражка - льются рекой, еды - ешь, не хочу. Над очагом на вертеле всегда жарится баран, вдосталь заготовлено печёной в глине рыбы, хлеба, колбас, копчёных окороков. Только заказывай да плати. Хозяйке помогают два работника - наёмника. Хозяин попросил соседей помочь, а сам ушёл по делам. Купцы позвали его обсудить: сколько и где взять воинов, каков путь и какова оплата. Тадарик просит много. Купцы предлагают мало. Не сошлись. Тадарик уходит, сердито хлопнув дверью. Купцы чешут в затылках: своих людей для охраны у них не больше пяти. Нужно искать наёмников. Лучше всего - пехотинцев. В случае встречи с собачниками - будет кому отступление каравана прикрыть. Без Тадарика никак не обойтись. Особенно злится работорговец. У него - с пол сотни рабов на продажу. Двадцать из них он продал на корабли. А куда девать ещё тридцать? Отправить бы их по суше на запад. Там, по слухам, строят нечто грандиозное. Нужны рабочие руки. Но как уломать Тадарика насчёт цены? У другого купца полный склад сукна, у третьего - мёд и воск, а у четвёртого - крепчайшая, бычья кожа на доспехи и на подошвы. Хочешь-не хочешь, а с Тадариком надо мириться, накидывать цену.

В обсуждение вступают купцы с каравана. Зачем нанимать конных воинов? Конные у них есть и в достатке. Вот бы пехотинцев побольше нанять. Если нападут собачники...

Собачники - это пустяк, отвечают горожане. Один из тадариковых воинов, на глазах у всего города "успокоил" и собаку, и её хозяина.

- Как? И вы торгуетесь?

- Конечно, что за торговля без торга? И запрос слишком велик.

- Если эти пехотинцы возьмут на себя собак - можно и добавить...

-Добавляйте. Кто против?

Опять спор и торг. Сколько предложить? На чём остановиться? Какую часть заплатят городские купцы? Какую пришлые?

Договорились тоже не за раз. Теперь можно направлять парламентёров на постоялый двор к Тадарику. Парламентёры заказывают пиво и солёное мясо, зовут хозяина, озвучивают предложение купцов. Караван идёт далеко. К Буднему городу на Добром броде. Потом, на кораблях, товар пойдёт по морю и за море. На кораблях наёмники не нужны, а вот в степи, где в любой миг можно наткнуться на собачников... Озвучивается цена. Тадарик морщится

- Мы нанимаем только пехотинцев, - уточняет купец-горожанин. - Всадники, - он кивает на спутника, купца из каравана. - У них есть свои.

- Пехотинцы в нашей земле стоят дороже, - возражает Тадарик. - Сколько вам нужно?

- Чем больше - тем лучше.

- Пристепье невелико, - возражает Тадарик. - Я предлагаю двадцать пять мечей.

- Два десятка?

- Примерно так.

- Маловато.

- Пехотинец пехотинцу рознь.

- Они знают, что от них ждут? - взгляд иноземца недоверчив и пристален. Тадарик кивает:

- Лагаст знает, Громир - тоже. Лагаст! - зовёт великан. - Подойди.

Воин подходит, оглядывает купцов, те тоже смотрят. Крепкий воин. Даже без доспехов. Узкое лицо, ранняя седина на чёрных волосах, ледяные глаза.

- Волчара, - бормочет кто-то в пол голоса.

- Садись, - Тадарик указывает на место на скамье. - Гостям нужны пехотинцы против собачников.

- Если нужны - пусть покупают.

- Сколько у тебя людей?

- Одиннадцать воинов и я.

- Маловато.

- У Громира пятнадцать человек наберётся.

- У вас каждый сам по себе?

- Да. У Громира - горожане с Пристепья, а мои - пришлые.

- Ты знаешь, что от тебя ждут?

- Собачникам зубы обломать?

Купцы переглянулись. Приезжий гость криво усмехнулся:

- Неплохо бы.

- Цена?

- В прошлый раз нам положили по четыре золотых на воина. Половина вперёд. Правда, вторую половину нам, в тот раз получить не довелось.

- Эту историю мы слышали, - перебил Лагаста купец-горожанин. - Вы остались и были пленены.

- Но собачников мы задержали. Караван благополучно ушёл. Если надо - останемся и теперь. Да, в тот раз нам обещали две трети добычи. Могли бы и всю пообещать.

- Понятно, - кивнул приезжий купец. - На таких условиях мы согласны нанять вас. Я говорю о четырёх золотых и двух третях.

- Моя доля? - напомнил о себе Тадарик. - Тоже обычная?

- По серебряному с человека, - уточнил Лагаст, скорее для купцов.

- Да. И с каждой стороны.

- Не много ли?

- Постоялый двор обходится мне не дёшево. Я ведь тоже трудился: людей подбирал, обучал их.

- Да уж, ты Тадарик своё не упустишь...

- Вам нужно что-то из снаряжения? - Прервал перепалку приезжий.

- У нас есть всё. Да, с нами едут женщины. Наши женщины

- Цена проезда...

- Они едут с нами.

- Уж не лекарка ли со служанкой? - уточняет горожанин.

- Да.

- Дерзкие бабы. Представляешь, - городской купец обернулся к приезжему, - жене не моглось, она позвала эту парочку. Ну, сказала что-то. Больная женщина, моя жена! А та побродяжка стриженная повернулась и ушла. Это от больной-то? И не вернулась, пока моя, понимаешь? Моя жена у неё прощения не попросила и не поклялась слова выбирать.

- Так что же сразу язычок не придержала? - усмехнулся Тадарик. - Не к ней навязались. Сама позвала.

- Так моя же жена, не побродяжка какая-то, бездомная. Уважаемая женщина. И нездоровилось ей.

- В следующий раз пусть ведьму городскую зовёт, - отмахнулся Тадарик. - Та её всю, за медяк оближет.

- Ну, ты Тадарик это ... Грубо больно.

- Так ведь здесь баб нет.

- Толковая лекарка? - уточнил приезжий.

- Толковая, раз парни её за собой тянут.

- Но дерзкая сверх меры.

- Будешь помирать - не зови, - отрезал Тадарик.

- В ранах разбирается?

- Лучше, чем в бабских хворях. Хотя, и его жену, - хозяин таверны кивнул в сторону купца - соплеменника, - от дурных снов вылечила.