- Гастас, ты не знаешь, их едят?

- Беднота весной всё ест. Они здесь каждую весну землю распахивают, корни вытягивают. Потом сушат их, мелют и кашу варят. Вот эти, белые. - он указал на забракованный Аней манник. - А те, что вы взяли - не едят. Уж очень пахучие.

- Понятно.

Корни валерианы, мясистые корни лопуха, листья кровохлёбки. Неплохой улов для первого раза. И ракушки стоит взять. Кажется, это беззубки. Жаль, лягушек наловить не удастся. Больно шустрые. Нет, лягушки - это было бы здорово. Их здесь точно не едят.

Гастас отстранённо наблюдает за её поисками, но молчит. И не скажет ни слова. Кажется, хватит. Корзинка полна доверху. Грязная вода стекает сквозь прутья. Охапку травы она возьмёт под мышку, корзину - в свободную руку.

- Всё. Хватит. Можно возвращаться.

- А вы не хотите ничего купить?

- Купить? Что?

- Украшения, ароматы, новую одежду ... Я не знаю.

- Зачем?

Кажется, они опять не понимают друг друга. Кстати, корзину с добычей Аня еле тащит, а парню и в голову не приходит помочь ей. Здесь так не принято. Но вот подъём закончен. Вид сверху, надо заметить, такой, что дух захватывает. Вот ворота, вот они в городе.

Гастас враз высмотрел этого подростка. Пара слов, маленькая медная монетка и руки у девушки свободны, а нагруженный подросток шагает за ними следом по городским улицам. Краем глаза Аня заметила Тадарика с двумя постояльцами. Они втроём яростно торгуются у овечьего загона. Ну да, завтра рыбы на утреннем базаре не будет.

Потом они ходили по лавкам. Гастас буквально навязал ей красивый, белый шарф с простеньким, шитым иглой кружевом по краю и даже попытался купить в парфюмерной лавке флакон душистого масла. Флакон был маленький, блестящий, загорело-коричневый, с малахитово-зелёными разводами и невероятно, с точки зрения Ани, дорогой. Вместо него девушка уговорила спутника купить ей три больших, пустых флакона из грязно-бурого стекла с узкими горлышками и прекрасно притёртыми, стеклянными пробками. Недешёвая, надо заметить, покупка. В ювелирной лавке история почти повторилась.

Медные перстни на вкус Ани выглядели крайне грубо, даже деньги - толстые, серебряные, проволочные кольца смотрятся аккуратней, а серьги ... Зачем ей медные серьги, если у неё даже уши не проколоты? Гастас обиделся, хотя и старался не подавать виду. Купить что-нибудь себе, он даже не пытался. На себя у него денег не было. Чтобы немного утешить парня, Аня предложила купить мёду, сливочного масла и белого, козьего сыра. В конце концов, это же естественно, если она неудобным украшениям предпочитает сладкое?

Постоялый двор встретил их суетой. Сколько-то там баранов блеяли, запертые в одном из пустующих денников конюшни. Двух овец уже закололи и, подвесив на дереве, свежевали весёлые, возбуждённые постояльцы. Рядом, под наблюдением рабыни, двое же постояльцев устанавливали на треножнике, над кострищем вместительный котёл для похлёбки. Аня тут же вписалась в эту, возбуждающе-приятную суету.

Баранов будут жарить на костре? Лучше не целиком, а кусками. И мясо прожарится быстрей, и не обгорит оно. Жарить завтра? Тогда мясо надо замочить. В пивных поддонках, например, с солью и луком. И чуть-чуть мёда добавить. Для приятного вкуса. К утру мясо как раз созреет и будет мягким. А в сегодняшнюю похлёбку кроме двух бараньих голов, ножек и потрохов можно положить и бараньи кости. Навар получится гуще. И заправить бульон завтра лучше не крупой, а лапшой. Что такое лапша? Ну, это совсем просто. Сейчас сделаем. Мука - есть, вода - есть, яиц, правда нет, ну и ладно. Можно немного масла положить. Совсем немножко. Оно ведь есть. Или лучше бараньего жира с бульона снять. Кстати, она ведь кое-что принесла и этим тоже надо заняться. Только тс-с-с-с. Это - тайна. Надо испечь пирог. Да, да, не простой. А пока ...

Вторую кухню под открытым небом женщины организовали в саду. Подальше от мужских глаз. Первым делом, Аня сварила ракушки и почистила их. В другом котелке, с парой горстей спелых ягод тушились чистые, мелко покрошенные корни лопуха. На сковороде жарился лук. И ещё в одном котелке Аня заварила корни валерьянки пополам с листьями мяты. Мята в изобилии так же росла в саду, в тени у забора.

На тушёных моллюсков хозяйка смотрела крайне подозрительно, если не сказать: брезгливо. Отлично. Так и было задумано. Беззубок Аня обжарила вместе с луком, посолила, приправила мелко нарезанной мятой и кубиками овечьего сыра:

- Тесто готово?

- Оно не успело подойти ...

- И не надо. Всё масло пошло в тесто?

- Да.

- Отлично. А золы достаточно?

- Достаточно.

- Тогда надо ещё одну сковородку или два глубоких, глиняных блюда.

- Вы хотите испечь пирог в золе?

- Да. Именно в золе. Ты умеешь это?

- Да, госпожа Анна.

- Вот и сделай.

Пироги с начинкой из моллюсков, жаренного лука и сыра лежат в блюдах, как в формах. Их получилось два. Для Аниной задумки хватило бы одного, но вот с начинкой она не подрассчитала. Ладно. Пусть будет два. Блюда-формы сами по себе не слишком велики. Между прочими делами, Аня сняла с огня котелок с травяным отваром, отлила чуть-чуть в чашку, попробовала, добавила мёду, подала женщине:

- Выпей, не бойся. Это вкусно. Будешь варить такое зелье и пить его целый месяц. Может быть проблема не в тебе, но давай уж всё сделаем по правилам. Тем более, что это питьё никому ещё, ничего кроме пользы не принесло.

Рабыня выпила отвар, облизнула губы. Аня дополнила свои пояснения:

- Пить его надо три раза в день. Третий раз - обязательно на ночь. - По крайней мере, если рабыня пропусти хоть один приём, у Ани будет оправдание. Но это пока лучше не озвучивать.

- Да, госпожа Анна, - покорно кивает в ответ хозяйка. Её-то как раз удивляет именно простота предлагаемых рецептов, но верить - так верить.

Пока пироги пекутся в золе, Аня пробует повидло из лопуха. Это варево она тоже готовит первый раз в жизни - прочла рецепт где-то в книжке. Там правда корни варились в уксусе. Впрочем, кислый сок его неплохо заменил. Нормальное повидло получается, хоть и не слишком сладкое. Главное - чтобы не пригорело.

Ужин вышел просто роскошный: варёные мясные кости, лапша в мясном бульоне, хлеб, пиво. Под пиво рабыня подсунула господину "магический" пирог. Да так удачно, что лишь дожёвывая последний кусок, Тадарик понял, что съел что-то необычное, но при этом очень вкусное. Отложив огрызок, он заорал:

- Старуха! Ты где!

- Здесь, господин, - служанка старательно изображала смирение. Слишком старательно, но Тадарика такие нюансы не интересовали:

- Что это ты подсунула мне?

- А что?

Голову на отсечение, но в опущенных глазах женщины пляшут злорадные искры. От пирога только корочка осталась, на один укус. Теперь бы эту корочку ей съесть - и колдовство непременно сбудется.

- Ау! Старуха! С чем пирог был?

- Который?

- Да вот этот.

- Не помню, господин. Дай попробовать.

- Обойдёшься. - Тадарик демонстративно запихнул последний кусок в рот, запил пивом, проглотил. - Готовить научись, хозяюшка! Точно. Завтра надо будет тебе молодку в помощь присмотреть.

Глаза рабыни полыхнули пламенем несбывшегося ожидания:

- Ну, зачем же ещё и молодую-то "огорчать", господин? Довольно, что меня "огорчаешь".

- Что!!!

Если раньше шумел человек, то теперь голос Тадарика вполне было можно принять за медвежий рык. Не видя и не замечая никого, кроме дерзкой бабы, громила выдрался из-за стола. Спину его, как плеть, жалили задушенные смешки постояльцев-сотрапезников. Вне себя, он подхватил рабыню на руки:

- Значит сейчас я тебя так "огорчу"!

Глаза в глаза. Женщина тоже кипела от ярости и взгляда не отвела:

- А вот посмотрим.

Чем и как завершилась эта, семейная сцена, гости уже не видели. Они тихо и смиренно доели ужин, Аня быстро сгребла кости, протёрла столы, помыла и убрала скудную посуду. Когда она покончила с уборкой, мужчины уже дружно храпели на веранде, раскинувшись на широких лавках у стены. Привыкшие. Не холодно им.