Я с трудом выломал заклинивший полностью замок и открыл тоскливо заскрипевшую дверь на лестницу. В этот момент вниз метнулась какая-то тень, послышался гулкий шлепок, а я, хватая воздух от избытка адреналина, отшатнулся обратно в квартиру. Муррда!*(Murrda - исп. Дерьмо) Так можно и до инфаркта довести. Гигантская жаба - пожалуй, самое безобидное существо в Топях. Омерзительного вида и не менее омерзительного запаха земноводное, с кожей, покрытой бородавками, выделяющими ядовитый секрет, мясо её тоже вызовет минимум расстройство желудка дня так на два. Но сама жаба, не смотря на размеры примерно со среднюю собаку, питается исключительно насекомыми. Это, кстати, хорошо, что она здесь - даже тритоны избегают этих оранжево-черных уродов. Просто, существу было любопытно, кто это там шебуршится за закрытой столько лет дверью. На лестницу выходили ещё две двери, обе закрытые. Я налёг плечом на одну - крепко, на вторую - и плечо легко вдавило тонкий проржавевший лист дверного полотна.

Интересная была у людей особенность - делать мощные металлические двери, а так же решётки на окнах первых этажей, словно все жители поголовно опасались ограбления. Видимо, в те времена полиции или стражи в городах не было вообще. Тогда не понятно, почему воришек не вешали, в назидание другим? Ведь толпа, не ограниченная законом, может сотворить что пожелает. У нас вон, в Клоаке, вообще, можно сказать, нет власти, однако мало кому придёт в голову залезть в чужой дом - мигом скормят тритонам, да ещё и ставки делать будут, что у тебя в первую очередь откусят.

Ладно, проверю сначала, что наверху. Там тоже три квартиры, дверь одной почему-то открыта. Осторожно расширяю щель, держа в руках лупару 10 калибра. В каждом стволе по фейпатрону, мощная штука на короткой дистанции. Дверь как-то легко подается и с негромким стуком падает на пол. Скорее даже шлёпается - настолько дерево пропиталось влагой. Видимо, замок просто вывалился, и дверь открылась под собственным весом. И всё же вхожу с осторожностью. Никого - только ковёр из мха гуще, чем в других местах. Выхода на крышу здесь нет, так что обследуем, пока, квартирки.

В результате собрал немного золотишка, серебра, меди и непонятного происхождения сплавов - была у древних традиция носить всякие подделки. Они, правда, тоже сейчас кое-чего стоят, но состояния на них не сделать, это точно. Ночлег решил устроить в одной из квартир на последнем этаже - там окна выходили на обе стороны - можно сигануть, на крайний случай. Труднее всего блокировать двери - ведь их, по большому счёту и так пинком пробить можно, а ещё они почти все открываются наружу, и приходится просто привязывать за что-то бечёвкой. Очистил пол от мха - сырость под боком не нужна, разложил термитную пасту - дорогое удовольствие, но за полчаса тления высушивает бетон полностью, да ещё и нагревает так, что лежать можно только на специальном коврике. Коврик такой есть у каждого уважающего себя старателя - сплетён из шёлка Болотной Вдовы. Это паук примерно сантиметров пятнадцать в диаметре, ядовитый, разумеется. Отличается от остальных пауков тем, что его паутина не только невероятно прочная, но при осторожном нагревании до определённой температуры, например в воде, становится прочнее и долговечнее любой ткани. Её даже открытый огонь не сразу берёт. Одежду из неё не сошьёшь, во-первых, замучаешься резать такое полотно обычными ножницами, а во-вторых, она плохо притирается, предпочитая перетирать другие ткани. Или вашу кожу, так что штаны, к примеру, сотрут внутренние поверхности ляжек часа за два. Заставить паука плести ткань невозможно, конечно, однако умельцы приспособились - заключают насекомое в специальную ловушку, в которой есть отверстие и просто используют его как живую катушку, наматывая паутину на ткацкий станок. Если паука кормить и не сильно напрягать, то они живут по три-четыре года. Набивкой коврику служит внутренний слой коры одного из видов ивы - очень тонкие, переплетённые между собой нити, её даже называют древесная, или болотная шерсть. Ячейки с "древесной шерстью" прошивают нитями из той же паутины, так что получается своеобразная циновка, или матрасик, не боящийся углей от костра, не поддающийся гниению, и отлично предохраняющий от сырости и холода. Но всё же лучше высушить место для сна - хотя коврик и водонепроницаем, спать на сыром я не люблю. Запахло палёным деревом, пластиком, затем нагретым камнем - всё, место готово. Теперь коврик, противомоскитная сетка, верёвка из гусениц ночного циклопа и можно спать. Для чего верёвка? Ночной циклоп - это гигантская ночная бабочка, дрянное насекомое само по себе, может ужалить стрекательными волосками невзначай. Циклопом её зовут за изображение огромного жутковатого глаза на крыльях, когда они сложены. Личинка её представляет собой гусеницу длиной сантиметров в десять и толщиной в большой палец. Мало того, что она вся в малиново-жёлтую полоску, словно предупреждает - не надо меня есть, так ещё и покрыта густым волосяным покровом. Волоски эти содержат сильнейший токсин, так что любой дурак, что сунет эту дрянь в пасть, получит паралич гортани. Если повезёт - выживет, нет - задохнётся от отёка. Любое насекомое, змея, да и вообще - любой обитатель Топей знает, что это за гусеница. И боится её да чёртиков, даже мёртвой. Так что берём гусениц, нанизываем на суровую нить, вдоль тела, разумеется, вялим при определённой температуре примерно часа три, или пару дней в проветриваемом сухом помещении, профит - имеем лёгкую, компактную волосатую верёвку, которой можно огородить место для ночлега любой конфигурации, хоть звездой, если у вас хватит длины. Токсина в мёртвой гусенице нет, поэтому для человека она не опасна. Но ни одна подлая тварь не перелезет через эту преграду. Правда, может перепрыгнуть. Или выползти из-под земли. Или упасть с дерева. Для этого и существует противомоскитная сетка. Думаю, вы уже догадались, что она тоже из паутины Болотной Вдовы. И стоит немало.

Проснулся я словно от толчка. Схватил лупару, взвёл курки, прислушался - что за чёрт? Вроде как кто-то хнычет? Пискля? Не похоже. Эта мразь, ящерица в полметра длиной, имитирует плач ребёнка. Услышит такой плач неопытный человек, кинется искать, она его за палец - цап. Минут пять и всё - человека клонит в сон. Прилёг, уснул, умер, сгнил за два часа до мягкого состояния - можно кушать. Такой вот фермент в слюне. Но здесь явственно слышен плач, даже вроде как женщина рыдает. Прислушался - даже слова какие-то говорит, как бы спрашивает кого-то. Тело пробрала дрожь. Призраки? Но уж больно явственно слышу голос. Включил фонарик на полную, осветил тёмно-зелёный ковёр, разворошенные холмики по углам - никого. Долго стоял у двери, пока не убедился, что звук шёл снизу. Открыл, высветив пустую лестничную клетку, спустился на половину пролёта и замер, снова покрывшись мурашками - из открытой двери квартиры со скелетом сочился свет. Тёплый, жёлтый, словно от трёх десятков свечей разом. Голос звучал всё отчётливей, повторяя сквозь рыдания одно и то же слово. Не могу только понять, что она спрашивает. И у кого. Подхожу к самой двери и замираю на пороге. В квартире нет и намёка на плесень - стены в обоях, в прихожей стоит мебель, висит одежда, на полу - странная обувь. Любопытство преодолевает страх, и я осторожно крадусь, сжимая в руках обрез. Но какая-то часть меня уже поняла - картечь ничего не сделает этой плачущей женщине, мне просто каким-то образом приоткрылся уголок тайны произошедшей здесь трагедии. В меньшем помещении, видимо это кухня, за белым столом сидит совсем молодая девушка. Она горько плачет, рядом бутылка вина, полупустой стакан с рубиново-красной жидкостью, небольшая жестяная баночка, в которую девушка стряхивает пепел с тонкой сигареты. Девушка очень молода, возможно, возраста Изабеллы, конечно, в те времена, когда мы расстались, то есть лет 15-16 от силы. Она выпускает дым, залпом допивает вино и берёт в руки какой-то прямоугольный предмет, похожий на плоскую шкатулку. Внезапно черная блестящая поверхность его загорается ярким светом, девушка водит по ней указательным пальцем, словно стряхивая волоски или крошки, и пятна света на поверхности изменяются.